Субституция - Владимир Андреевич Жариков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3
Перов ехал в Институт общей генетики им. Вавилова смутно представляя себе, о чем конкретно будет спрашивать одного из ведущих специалистов генной инженерии профессора Липчевского. Шлыгин выполнил свое обещание и договорился об этой встрече, но Перов считал, что он не готов к ней. Сергей решил, что сначала расскажет профессору о невероятном случае, а тот сможет предположить что-то конкретное, что объяснит невероятность фактов следствия.
Перов имел смутное представление, что такое генетическая инженерия. Она появилась благодаря работам многих исследователей в разных отраслях биохимии и молекулярной генетики. На протяжении многих лет главным классом макромолекул считали белки. Существовало даже предположение, что гены имеют белковую природу. Лишь в 1944 году Эйвери, Мак Леод и Мак Карти показали, что носителем наследственной информации является ДНК. С этого времени начинается интенсивное изучение нуклеиновых кислот. Спустя десятилетие, в 1953 году Дж. Уотсон и Ф. Крик создали двуспиральную модель ДНК. Именно этот год принято считать годом рождения молекулярной биологии.
На рубеже 50 — 60-х годов были выяснены свойства генетического кода, а к концу 60-х годов его универсальность была подтверждена экспериментально. Шло интенсивное развитие молекулярной генетики, объектами которой стали бактерия E. coli, ее вирусы и плазмиды. Были разработаны методы выделения высокоочищенных препаратов неповрежденных молекул ДНК, плазмид и вирусов. ДНК вирусов и плазмид вводили в клетки в биологически активной форме, обеспечивая ее репликацию и экспрессию соответствующих генов. В 70-х годах был открыт ряд ферментов, катализирующих реакции превращения ДНК. Особая роль в развитии методов генной инженерии принадлежит рестриктазам и ДНК-лигазам.
Историю развития генетической инженерии можно условно разделить на три этапа.
Первый этап связан с доказательством принципиальной возможности получения рекомбинантных молекул ДНК in vitro. Эти работы касаются получения гибридов между различными плазмидами. Была доказана возможность создания рекомбинантных молекул с использованием исходных молекул ДНК из различных видов и штаммов бактерий, их жизнеспособность, стабильность и функционирование.
Второй этап связан с началом работ по получению рекомбинантных молекул ДНК между хромосомными генами прокариот и различными плазмидами, доказательством их стабильности и жизнеспособности.
Третий этап — начало работ по включению в векторные молекулы ДНК (ДНК, используемые для переноса генов и способные встраиваться в генетический аппарат клетки-рецепиента) генов эукариот, главным образом, животных.
Формально датой рождения генетической инженерии следует считать 1972 год, когда в Стенфордском университете П. Берг, С. Коэн, Х. Бойер с сотрудниками создали первую рекомбинантную ДНК, содержавшую фрагменты ДНК вируса SV40, бактериофага и E. coli.
…Добравшись до института, Перов отпустил микроавтобус на два часа по просьбе водителя, которому нужно было решить какие-то домашние проблемы. Войдя в фойе, Перов осмотрелся вокруг. У входа на первый этаж стояли охранники в камуфляжной форме. В правом углу окошечко с вывеской «Бюро пропусков», в котором маячило лицо контролера. Приблизившись к нему, Перов вынул из кармана свое удостоверение и протянул его контролеру.
— Следственный комитет, Перов! — молвил Сергей, — мне должны были заказать пропуск к профессору Липчевскому.
Контролер взял в руки удостоверение, долго смотрел в него и лицо Перова, сравнивая фотографию с оригиналом. Затем медленно протянул в окошечко пропуск с удостоверением.
— Кабинет профессора на первом этаже влево, — сказал контролер, подчеркивая интонацией свою значимость.
Перов поблагодарил его за службу, делая умышленно акцент на это слово, и прошел мимо охранников в левое крыло первого этажа. Кабинет профессора Липчевского находился недалеко от лестницы и спустя минуту Перов уже стучался в его дверь. Услышав в ответ «Войдите», Сергей вошел в кабинет профессора.
За столом сидел седовласый мужчина 60-летнего возраста и разговаривал по телефону. Перов вопросительно посмотрел на него, профессор зажал трубку ладонью руки.
— Вы ко мне? — спросил он приятным мужским голосом.
Перов кивнул в ответ головой в подтверждение.
— Проходите, присаживайтесь! — вымолвил он, а сам продолжил разговор по телефону.
— Алло! Я постараюсь ответить насколько это возможно…, - сказал он в трубку и положил ее на рычаг стационарного телефона.
Перов вынимает удостоверение и развернув его показывает профессору.
— Я следователь Перов Сергей Константинович! — представился он, — Вас рекомендовали нам как лучшего специалиста по генной инженерии.
— Да, да! Я слушаю Вас, Сергей Константинович, — отвлеченно произнес Липчевский о чем-то думая.
— Только я прошу Вас, отнеситесь к моей информации серьезно! — начал разговор Сергей, — мне самому порой кажется, что это не реально, но все же. Совершено жестокое убийство матери и двоих ее детей…
Профессор отрицательно замахал рукой и одновременно головой.
— Не нужно пересказывать! — выпалил он торопливо, — мне только что звонил Ваш начальник…, э, …Шлыгин, кажется, и рассказал обстоятельства дела. Вы слышали, что я ему ответил?
— Слышал! — ответил Перов и неизвестно к чему проинформировал и спросил, — мы сегодня проводили эксгумацию и установили, кстати, что его тело хорошо сохранилось. С чем это может быть связано?
Профессор внимательно посмотрел на Перова, как на студента, пытающегося отвлечь профессора от темы на экзамене. Он поднял брови от удивления.
— Странно, что ваши эксперты этого не знают! — сказал Липчевский, — тела людей, похороненных в последние десятилетия, разлагаются очень медленно. Это от того, что в современной пище слишком много консервантов. Перов засмущался, кивая головой в знак согласия.
— Давайте по делу, профессор? — робко спросил Перов, — если допустить, что у умершего был однояйцевый близнец, могут ли их отпечатки пальцев быть абсолютно идентичны?
— У однояйцевых близнецов, — отвечал Липчевский, — тождественность проявляется наиболее часто, но полной идентичности отпечатков пальцев нет даже у этой категории людей. Но я не исключаю уникальность случая.
Перов задумался на минуту, затем с неуверенным видом посмотрел на профессора.
— А можно ли клонировать человека? — осторожно спросил он.
— Конечно, можно! — ответил Липчевский, — теоретически можно попытаться, например, клонировать Пушкина, но даже если это удастся, то будет получен лишь индивидуум, обладающий внешностью поэта, но писать стихи он вряд ли сможет. Ведь гения формирует среда. И в случае с «новым Пушкиным» нужно, появись такой младенец, воссоздать для него фон России XIX века, поместить его в Царскосельский лицей, познакомить с декабристами … в общем, если так можно выразиться, — «клонировать» саму жизнь, а это, к сожалению или к счастью, невозможно. И представьте себе трагедию этого мальчика — все будут ждать от него продолжения «Евгения Онегина», а он будет говорить на сленге своего времени, который далёк от пушкинского пера….
— А возможно, что убийца был клоном покойного? — неуверенно, как будто боясь, что его поднимут на смех, спросил Перов, — мне стыдно об этом консультироваться, ведь я дилетант в
