Тайны английской разведки (1939–1945) - Дональд Маклахлан

В данном случае была принята простая и в то же время хитроумная система букв и цифр от «А1» до «D5», с которой по предложению начальника разведывательного управления ВМС согласились разведывательные службы других министерств. Буквой обозначается степень надежности источника, а цифрой — степень вероятности соответствия информации действительности. Офицер, участвовавший в разработке системы, описал ее для меня следующим образом:

«Хороший источник в каком-нибудь госпитале в Бресте можно обозначить буквой «А», если он сообщил нам данные относительно числа убитых и раненых во время воздушного налета; но тот же источник, по-видимому, будет обозначен буквой «С», если он сообщает о повреждениях, причиненных кораблю, который находился во время налета в доке. Столь же хороший источник, работающий у портового священника, может быть обозначен в донесении о повреждениях буквой «А», но он получит обозначение буквой «С», если сообщит о количестве убитых и раненых. Захваченный в плен младший специалист из дизельного отсека подводной лодки, отвечающий на допросе правдиво, может быть обозначен как источник «А» или «В», если он сообщает данные о дизеле, который находился в его заведовании, и как источник «С», «D» или «Е», если он сообщит что-нибудь о предполагавшемся районе действий той лодки, на которой служил. Окончательная оценка, даваемая адмиралтейством, предлагалась разведывательным управлением ВМС. Тот, кому предоставлялось право ответственной оценки — от его проницательности, честности и объективности зависела вся система — действовал исходя из обязательства не оставлять без внимания информацию просто потому, что она выглядит маловероятной, до тех пор, пока в его распоряжении не будет веских оснований считать ее таковой. Низко оцениваемая информация (например, «СЗ») может оказаться фактически весьма важной; таковыми были, например, первые донесения о летающих снарядах «VI» и «V2».

Есть такие вопросы, по которым почти невозможно получить надежную и точную информацию, например о перспективах развития оружия или об оперативных планах противника на будущее. Возможно, что противник еще не определил основное направление развития; возможно, что у представителей высшего командования существуют расхождения во взглядах; нельзя быть уверенным, что тот или иной механизм или устройство выдержит испытания; операция может быть спланирована, но затем отменена. По этим причинам первые сообщения о новом оружии не получают высокой оценки, но это не значит, что они не могут оказаться чрезвычайно важными, поэтому необходимо очень внимательно следить за всеми подтверждающими сообщениями и данными. О некоторых самых новейших усовершенствованиях в прошедшей войне сначала была получена весьма посредственная информация, на которую почти не обратили внимания.

Трудности при оценке информации могут возникнуть также в связи с использованием ошибочной терминологии. Можно получить старательно составленное донесение об оружии, например о летающей бомбе, в котором будут даны правильные цифровые данные, двигательная система, дальность действия и т. п., но источник может назвать это оружие «торпедой с крыльями». Когда это сообщение разошлют адресатам, начальник минно-торпедного управления в адмиралтействе может заявить, что разговор о торпеде с крыльями с дальностью действия 140 км — чепуха. Сообщение, возможно, будет после этого квалифицировано как не заслуживающее доверия, несмотря на то, что в нем все, за исключением названия и предназначения, было указано абсолютно правильно. (Такое донесение было получено и направлено начальнику минно-торпедного управления.) Кроме того, противник иногда может сам находиться в заблуждении. В результате источник без всякого злого умысла может отправить ложную информацию, но его нельзя из-за этого переводить в категорию «не внушающих доверия». Бывало и так, что через какого-нибудь агента, или военно-морского атташе иностранного государства, или военнопленного к нам приходила информация о наших же маскировочных или вводящих в заблуждение планах и операциях и наша разведка не всегда распознавала их сразу.

При оценке сообщений военнопленных также встречаются известные трудности. Проводящий допрос оценивает честность и искренность допрашиваемого, его компетентность в той или иной области и вероятность соответствия действительности сообщенных им сведений. Начальник отдела, ведающий допросом военнопленных, принимает во внимание такие факторы, как способности допрашивающего, условия, в которых велся допрос, а также сведения, сообщенные другими военнопленными. Только после этого он дает свою оценку и источнику и сообщенным им сведениям.

Данные, полученные в результате воздушного фотографирования, не всегда оцениваются высшей оценкой, потому что задать фотографии вопросы и получить на них ответы невозможно. Их обычно оценивают «А2», «В1» или даже ниже. В данном случае играют роль различные причины, такие, как возможность ошибок дешифровальщика аэрофотоснимков, возможность принятия одного корабля за другой, если они принадлежат к одному классу, и т. п. Фотография оборонных укреплений может, например, указать на «артиллерийские позиции», которые в действительности не что иное, как маскировочные сооружения с целью ввести противника в заблуждение; или по фотографии, скажем, будут правильно сделаны выводы о наличии артиллерийских орудий, но по ней нельзя будет определить, что около орудий нет ни людей для их обслуживания, ни боеприпасов для ведения огня.

Перечислив столь широкий круг источников военно-морской разведки, хотелось бы расположить их на ступенях иерархической лестницы. Однако попытка осуществить такую расстановку никогда не удается, потому что основная проверка разведывательной информации — во всяком случае, в военной разведке — всегда происходит в бою, при встрече с противником. Так, например, короткое и точное донесение с военного корабля или самолета, давшего свои координаты, которое приведет затем к встрече с противником и победе, может в конечном итоге оказаться не менее важным, чем донесения агента или перехваченные радиограммы противника, которые, возможно, сыграют какую-то положительную роль в достижении успеха в значительно большей по масштабам операции. Хотя штабной офицер, естественно, склонен очень высоко ценить различные тайные «наземные» источники, из которых он черпает свою информацию, особенно информацию, получаемую путем перехвата и анализа радиообмена, нельзя не согласиться, что хороший аэрофотоснимок, или, точное донесение об обнаружении противника в море, или даже донесение всего-навсего одного очевидца могут оказаться не менее ценными, чем те, которые имеет в своем распоряжении упомянутый штабной офицер.

Существует и еще одна причина нецелесообразности располагать источники в иерархическом порядке. Дело в том, что никакая информация сама по себе, взятая изолированно, обычно не представляет большой ценности. При поступлении информация весьма напоминает собой предложение без контекста. Разведывательное донесение в своем первоначальном виде редко бывает понятным для кого-либо, кроме эксперта, который извлекает из него данные или дешифрирует его. Обычно вы найдете в донесении несколько цифр, координаты каких-то мест, непонятные данные о походном порядке или ордере — и все это на местном жаргоне иностранного языка.

Такое донесение нельзя прочитать и понять даже после того, как оно переведено на родной язык, если оно по-прежнему остается изолированным. Донесение агента или даже аэрофотоснимок не могут иметь большого значения, если они рассматриваются безотносительно к другим разведывательным данным, относящимся к данному предмету и, собственно, приведшим к необходимости сделать аэрофотоснимок или к получению и прочтению донесения агента. Это то, что раньше я называл мозаикой. Именно поэтому подсовывание «пикантной» информации командующим только потому, что она может быть для них «интересной», — опасная практика, которая, к сожалению, присуща некоторым штабным офицерам.

Каковы же слабые места и преимущества, характерные для перечисленных источников, и как они используются?

Перехват. Информацию, полученную в результате перехвата секретной радиограммы, телеграммы или телефонного разговора, всегда относят к категории высшей степени надежности и достоверности и относительно источника, и относительно сообщаемых им фактов. Обычно такая информация заслуживает высшей оценки «А1» на том основании, что она исходит от первоисточника и, следовательно, является чистейшей правдой. Однако офицер разведки никогда не должен забывать о возможности намеренного введения в заблуждение. Противнику может быть известно, что его шифры и коды разгаданы и радиограммы дешифрируются или что телефонные разговоры подслушиваются. Вместо немедленных мер, направленных на прекращение использования шифров или линий связи, противник может сначала «навязать» дешифровальщикам или перехватчикам дезинформацию, которая автоматически получит высокую оценку. Классическим примером такого введения в заблуждение была проведенная англичанами операция «Минсмит». В результате этой операции немцы получили в свое распоряжение документы, которые считали личной перепиской «на самом высоком уровне».