Из имперских архивов - Александр Кулькин

Допив живую воду, богатырь (один из трёх, состоящих в дружине) поднялся и потянулся. Кольчуга заскрежетала, изо всех своих железных сил сопротивляясь растяжению, но уцелела. Всеслав, задумчиво оглядел стройные ряды вольготно почивавших на травушке, и безошибочно врезал окованным носком сапога. Новомодный панцыр на широком торсе Ольгерта загудел как барабан, и открывшийся один глаз обратил на Всеслава внимание:

— Пошто буянишь, сотник? Аль дымы увидел? — только эти слова и услышал богатырь. Остальное привычно пропустил мимо ушей.

— Дымов нет. На границе всё спокойно. А скажи воевода, ты Змия не видел? — вой присел на корточки чтобы лучше слышать. Воевода проникся, и даже попытался открыть второй глаз. Потом решил слишком не рисковать, но ответил на удивление мирно:

— Ночью он с волхвом шибко лаялся, а потом они выпили мировую, и куда-то вдвоем ушли. А беда-то какая? Хай гуляют, пока молодые.

— Да Змий шелом свой оставил, похоже, что с правой головы.

Воевода рывком сел, это было действительно странно. Пусть в дружине был и не дракон, как у богатых и заносчивых киян, но справу воинскую ихний Змий никогда не бросал где попало. Всё было за Змием Горынычем, и хорошее, и плохое. Второго даже поболе, молодой ещё, зелёный. Но воин был справный, и когда подступившие прошлой зимой степняки, напустили на детинец целую тучу желтомордых тварей, дико визжащих всякую непотребщину, Змей сражался за десятерых.

— Хм-м-м, непорядок. Как думаешь, всех поднимать?

Всеслав задумался, шуметь совсем не хотелось. Хотелось похмелиться, и полежать в тенёчке.

— Нет, дядько. Пойду к волхву схожу, а там решим. Может быть Змиюшка по чистке кольчуг просто соскучился.

— Ну дык, дело-то привычное. — С облегчением Ольгерт вновь завалился на лужайку, — И не в службу, отправь кого-нибудь из молодых за рассолом. Совсем старый стал, всё время засыпаю от бочонка вдалеке.

К своему большему удивлению, Змия в жилище волхва Всеслав не нашёл. Впрочем, хозяина тоже. Сняв шелом и почесав буйну голову, воин решительно направился к тайной поляне, где волхв обычно занимался своими опытами. Искомый кудесник был там. Сидя на здоровенном пне, оставшимся после неудачного опыта, он задумчиво вертел в руках какую-то чёрную фиговину. Завидев богатыря, было дернулся, но потом обреченно махнул рукой, и остался сидеть. Сердце тревожно заныло.

— И где Змий Горыныч? — Всеслав был груб и намеренно не стал желать здравия. А то неувязочка может получиться. Пожелаешь кому-нибудь здравия по вежеству, а потом приходиться лишать, и здравия, и живота.

Волхв замялся:

— Да ты понимаешь, поспорили мы с ним. И крепко же поспорили…

— Ты не юли. Говори прямо, где сейчас друг мой пребывает?

— Не знаю. — понурился кудесник, и стал упорно рассматривать траву. Всеслав покосился на траву и засопел. В давно нестриженую голову представителя магов сразу пришло понимание, что его сейчас будут бить. Причём больно и умело. Поэтому он решительно схватился за свою фиговину. И что-то там надавил. Чёрная штука немедленно отозвалась человеческим голосом, да так неожиданно, что богатырь невольно замер.

— Ну и какого … тебе надо? Я же сказал, что ты лимит исчерпал.

— Да оплачу я, — взмолился волхв, обращаясь к своей штуковине, — Слушай, посмотри трассировку последнего трафика…

— Ой, ей-ей. — издевательски ответила фиговина, — Это когда ты ночью, в вырожденный мир объект под сотню кэгэ закинул? Ну ты брат, влетел, причём по полной. Знаешь, сколько это стоит?

— Ай. — бедняга даже выронил свою хреновину, и уставился на неё как на гадюку.

Богатырю вдруг страшно надоели все эти колдовские штучки, и он широко замахнулся. Впрочем, инстинкт самосохранения маг не потерял, и даже смог увернуться от нарочито замедленного удара. Богатырь честно предупредил:

— Второй раз не увернешься. Говори, где товарищ мой воинский! А не то, всей дружиной придём.

— Живой он. — мрачно ответил представитель местной интеллегенции, подумал, и добавил: — Только не здесь, а в другом мире.

— Это я понял. — Всеслав присел на пенёк, и вопросительно взглянул на колдуна: — Только вот не понял, какой такой мир. Как его, «вырожденный»?

Волхв скривился как от зубной боли:

— Колдовать там нельзя, магии совсем не осталось. А я, хучь убей, не помню в каком облике я его отправил.

— А что тут такого? — искренне удивился богатырь, — Лучше бы конечно, в его настоящем. Ведь хоть почти дракон, но не из последних, отмахается в случае чего.

— Да нет в том мире драконов! — взвыл кудесник.

— Мда-а… — протянул воин, потрясенный до глубины души отсталостью неведомого мира, потом почесал шлем (снимать было лень), и заявил: — Давай, заводи свою катавасию.

— Как-ую, катавасию? — недоуменно возрился волхв.

— Какой ты Змиюшку отправил. — с сожалением посмотрел Всеслав на непонятливого, и пояснил: — Товарища завсегда выручать надоть. На том стояла и стоять будет земля наша!

— Не могу я! — взмолился несчастный, и попытался ногой запихнуть свою чернотень, в расщелину пня. Но богатырь оказался быстрее. Схватив штуковину, он с удивлением обнаружил вкрадчивую гладкость и ненашесть этого механизма. Он был неживой. Не чувствовалась ласковая теплота древесины, или холодное спокойствие железа. Даже поющие раковины, привезенные из-за дальних лесов, радовали глаз своей радужностью, и нежили ладонь хрупкостью. А это… леденило руку, и жадно выпивало человеческое тепло. Это было Чужое. Брезгливо отбросив чёрную штуковину, богатырь вытер ладонь травой и спокойно пообещал:

— Зашибу.

Нервно вздрогнув, волхв схватил своё сокровище, и торопливо забубнил:

— Я всё оплачу… Ну, в последний разок… Да нет, около сотни… Ну, согласен на двойной тариф… Только мнемокоррекцию не забудь… Согласен, согласен… Хорошо, пусть тройной тариф, трассировку не забудь… Без ножа режешь… Хоп.

Подняв голову, он продолжил:

— Ты, Всеслав не удивляйся. Я договорился, только вот обратно… Постарайся найти место, где… в общем вот тебе талисманчик, как кольнет, значить нашёл. А там, как уж повезёт.

Всеслав задумчиво покачал на руке кошель, отстёгнутый от пояса:

— Тебе, может быть, гривен подкинуть? Кажется, тебя обдирать собираются?

— Оставь себе, они тебе очень будут нужны. Только не удивляйся, впрочем, мнемокор тебе сделают, так что всё сам поймёшь. Желаю тебе удачи, ох, как она тебе нужна будет…

Удивиться дружинник не успел, мягкой лапой его схватило Ничто, и увлекло за собой. Очнулся Всеслав в лесу. Впрочем… На лес это походило так же, как палка на меч. Редкие березки стояли как на смотре у князя, а на земле, лежали какие-то чёрные тропинки. «Асфальтовые» всплыла подсказка. Воин сплюнул, и оглядел себя. Куда-то исчезла кольчуга, и меч. Уютная сорочка сменилась на жёсткую и колючую рубашку, а шаровары, шириной с речку в разливе, стали какими-то «джинсами». Тьфу, дерюга — дерюгой, даром что крашенная. Только сапоги, остались сапогами, но и тут постарался неведомый мнемокор, добраться бы до него. Несуразно высокий каблук. Застёжки, невесть что застегивающие. «Молния» какая-то. Ну совсем на блесницу не похоже. Ладно, ходить в них можно, пора и за дело браться. Как же тут Змиюшку искать? Знания хлынули в голову с таким напором, что богатырь невольно схватился за виски, опасаясь, что она лопнет. Пошто так можно?!