У последней черты - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всё путём, — удовлетворённо констатирует сопровождавший нас капитан. — Продолжаем движение, товарищи. Доставим вас в лучшем виде.
В двадцать четвёртую «Волгу» забираются Мхитарян и Тайманов, а в двадцать первую — мы с Толиком. Девчата уходят в «Уазик». Первый «козёл» отправляется, а за ним трогается и машина с нашими пьяными товарищами.
— А где водила-то? — хмурится Толян и, словно услышав его вопрос, водитель открывает дверь и садится за руль.
— Здесь я, здесь, — говорит он. — Едем, товарищи, не беспокойтесь.
От звуков его голоса по спине пробегают мурашки. Не от страха, это всего лишь реакция организма. И реагирует он достаточно бурно, а адреналинчик в один миг превышает все мыслимые пределы. Это тот самый Михаил, стрелок, расправившийся на моих глазах с тремя сослуживцами Алишера Абдибекова.
Машина трогается с места и едет вслед за мигающим «уазиком».
— Ну что, понравился ужин? — по-свойски спрашивает стрелок, глядя в зеркало.
Там темнота, ничего не видать, но мне кажется, что наши взгляды встречаются, и я пихаю Толяна, чтобы он ответил, вступил в разговор.
— Вообще атас, — отвечает он. — Так много, съесть в принципе нельзя. Какое там съесть, даже попробовать не получилось. И вкусное такое.
Водитель кивает и посмеивается.
— Это точно, — соглашается он. — А тебе, Егор, понравилось?
Твою ж дивизию!
— Понравилось, — спокойно отвечаю я.
— Ну, и хорошо. Я и не сомневался, вообще-то. Действительно же вкусно. Ты книжку-то свою прочитал?
Толян напрягается, поворачиваясь ко мне.
— Это какую? — спрашиваю я.
— Да ты в прошлый раз привозил, помнишь? «Капитал». Я ещё посмеялся над тобой. Просто сейчас мы в номере всё проверили, а «Капитала» нет. Ну, думаю, прочитал, наверное. Молодец. А, может, это не ты? В прошлый-то раз ты же Брагиным был, а сейчас Добров какой-то? Зашифровался что ли?
— Да, это вы меня спутали с кем-то, — хмыкаю я.
— Ой, правда, — смеётся он. — Действительно, спутал. Но ничего, мы сейчас всю эту путаницу исправим, ты не переживай…
5. Выезжайте за ворота, и не бойтесь поворота
Киллера Мишу, судя по всему, просто распирает от кайфа, от удовольствия и ЧСВ, как сказала бы моя дочь, от чувства собственной важности. Как алкоголь развязывает язык, так и вот эта радость делает нашего водителя весёлым и разговорчивым. И если бы не обстоятельства он вполне мог бы вызвать чувство симпатии и расположить к себе. Если не пересекаться с ним взглядом.
Он тянется к гарнитуре и, поднеся её ко рту, распоряжается:
— Мирзаев, за мной встань.
«Бобик» тут же притормаживает и пропускает нас вперёд.
— Так, на всякий случай, — усмехается плохой лейтенант Миша. — Ну что, поедем к Нематулле? Понравилось в прошлый раз?
Он смеётся:
— Нет, хорошего помаленьку. Теперь к Саиду поедем. Его знаешь как называют? Мясник.
— Коллегу отпусти, — говорю я. — Он вообще не при делах.
— Теперь при делах, — довольно кивает Миша. — Мы все при делах.
— Он инвалид по зрению. Всё равно тебя не опознает.
— Главное, — игнорирует мои слова Миша, — мы ведь уже с ног сбились, ищем его ищем. Людей посылаем, опытных, проверенных людей. А они всё никак ему мозги вышибить не могут. Главное, уже рукой махнули. Думаем, ну, если и сейчас выскользнет от нас этот Брагин, всё, пусть идёт с миром, а он взял и сам пожаловал. Только я, говорит, не Брагин. Я Добров. Нет, ну ты где умный, а где дурак дураком. «Капитал» прочитал, а тут два плюс два сложить не может, хер к носу прикинуть.
Он смеётся, радуется, веселится.
— Посланцы-то твои, — говорю я, — кто где. Узбек в КГБ, водила в ментовке.
— Да, мне-то всё равно, где они там. Не я же их посылал. Это не мой вопрос вообще.
— Серьёзно? — хмыкаю я. — Не твой? А что же ты меня катаешь тогда?
— Ну, я же не этих неудачников катаю, правда? — смеётся стрелок Миша. — Прокачу с ветерком, потому как, сам понимаешь, наверное больше покататься тебе не удастся.
— Почему это? Ты на последний путь типа намекаешь?
— О, а ты не такой уж и дурак, — смеётся он.
— И где твой Саид находится? — спрашиваю я. — Путь последний долгий будет?
— Саид? Да, недалеко здесь. Сам скоро увидишь. Там в «козле» за нами четыре человека, кстати. Это для твоей информации. И для твоего дружка слепошарого.
Стрелок Миша чуть притормаживает и съезжает с шоссе на второстепенную дорогу.
— Скоро, — кивает он. — Скоро. Дорожка хорошая, асфальт. Долетим за десять минут. Не успеете устать, ребятки.
Мы с Толяном переглядываемся. В левом кармане куртки у меня лежит глушитель, а на пояснице, засунутый за пояс — пистолет. На самом деле он и без глушака не громко стреляет. А сейчас бы лучше наоборот…
Надо было ещё и ТТ с собой прихватить. От него бы толку сейчас больше было. Ну, что делать, пользуйся тем, что имеешь, как говорится. Я тихонько расстёгиваю куртку и просовываю руку за спину. Рукоятка удобно ложится в ладонь.
— Отдыхайте пока, — смеётся Миша. — Всё хорошо будет. Легко и просто.
Он протягивает руку и включает магнитолу.
Мы себе давали слово
Не сходить с пути прямого,
Но так уж суждено.
И уж если откровенно
Всех пугают перемены,
Но — тут уж все равно.
Миша начинает подпевать, похлопывая по рулю в такт мелодии. Я чуть задеваю локтем Толяна, и он поворачивает голову. Едва заметно киваю. Он тоже.
Напарника нужно чувствовать на… не знаю, на уровне энергий, на уровне интуиции. Такого просто так хрен добьёшься. Иногда на то, чтобы приспособиться друг к другу уходят годы. А иногда всё происходит само собой. Раз и всё.
Я не знаю настроились ли мы на одну волну, но хочу верить, что всё именно так и есть. Вытаскиваю руку с пистолетом и кладу на колени.
— Это «Машина» что ли? — спрашивает Толян.
— Ага, «Машина времени», — кивает Миша. — Щас тебе покажу крутой поворот. Хочешь?
В свете фар проносится знак «крутой поворот». Миша успевает обернуться и бросить на меня взгляд. Короткий, но горящий и многообещающий. Глянув, он поворачивает голову обратно. Медленно. Ну, то есть, мне кажется, что медленно, потому что сердце гонит адреналин, чего ему гнать-то ещё.
…что он нам несёт
— кричит Кутиков,
— Пропасть или взлёт,
Омут или брод,
И не разберёшь,
Пока не…
Голова Миши возвращается на место и тут…
— Тормози!!! — ору я что есть сил, громко, дико, отчаянно.
Ору и
