Нефритовая лошадь Пржевальского - Людмила Львовна Горелик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посланник был очень вежлив и предупредителен.
– Камбы-нанту, – назвался он. Пржевальский и Пыльцов представились в свою очередь.
Посланник пришел к путешественникам не просто так. Он слышал про их необыкновенные возможности: дунгане боятся их. Возможно, они согласятся сопроводить его в Пекин? В качестве своего рода платы за услугу он предлагал покровительство и помощь в продвижении до Лассы. Пржевальский с большим сожалением вынужден был отказаться. В душе он кипел – такое выгодное предложение пришлось отвергнуть из-за каких-то денег! – но ответил вежливо, не объясняя причин. Далее беседа приняла светский характер.
Гость рассказал, что восхищен храбростью путешественников, слухи о ней уже распространились по Тибету и многие простые люди воспринимают их предводителя как полубога, волшебника, могущего принести исцеление…
Последнее не радовало Пржевальского. К нему уже обращались пару раз с просьбой помочь заболевшим – сделать этого он, естественно, не мог. Его спутники старались воспринимать такие просьбы с юмором, но впечатление все равно оставалось тяжелое. Пржевальский заметно помрачнел при упоминании досадного заблуждения местных жителей и на этот раз. Далее разговор свернул в другое русло, стал вполне светским. Говорили о столице Тибета городе Ласса, о красотах Куку-нора, о местном климате, об охоте.
Тут глаза Пржевальского загорелись. Он рассказал об удачной охоте на дикого яка и хулана.
– И представляете, теперь у нас в коллекции есть шкура хулана – дикого осла! – заключил он. – Я ее добыл! Ах, если бы мы могли получить еще материалы о дикой лошади! Вы слышали что-нибудь об этих животных? Говорят, они водятся на Тибете! Приходилось ли вам встречать их? Нам сказали, что за Лассой, ближе к Лоб-нору, они пасутся целыми стадами, в больших количествах! Там бродят эти стада…
Пржевальский замолк с мечтательным видом – казалось, он вглядывается в стада диких лошадей на окаймленных горами тибетских равнинах…
Посланник выслушал последние фразы с большим удовольствием и даже с некоторым удивлением. Глаза его тоже разгорелись.
– Я очень рад, что совершенно случайно так хорошо угадал область ваших интересов, – сказал он почти торжественно. – Да, мне приходилось видеть дикую лошадь, хотя, к сожалению, только издали. Охотиться на это животное чрезвычайно трудно, мало кому удается ее добыть. Но… у меня есть для вас подарок. И поскольку возник такой разговор… в общем, теперь я уверен, что он понравится!
Камбы-нанту кивнул своим сопровождающим, и тотчас ему передали сплетенную из тростника коробку. Посланник, улыбаясь, открыл ее и достал статуэтку лошади средней величины, сделанную из желтого нефритового камня.
– Это изображение дикой лошади. Вам правильно сказали – эти животные водятся за городом Ласса, в окрестностях озера Лоб-нор. Стада лошадей живут там на воле и очень удачно умеют скрываться от охотников. Дикую лошадь трудно добыть – много труднее, чем хулана и даже дикого верблюда. Я привез вам ее изображение в качестве подарка и рад был узнать, что так хорошо угадал. Вы действительно великий охотник, как мне и рассказывали. Я рад, что это животное вас интересует. Я не могу подарить вам шкуру лошади, потому что ее нет у меня, но эта прелестная вещица из тибетского желтого нефрита будет вам напоминать о необходимости посетить Лоб-нор! Обещаю вам свою протекцию в Лассе, если мы там все же встретимся.
Пржевальский осторожно взял в руки сделанную из мягко светящегося камня лошадь и уложил ее сам в ту же тростниковую коробку. В качестве ответного подарка он вручил Камбы-нанту один из своих револьверов: других ценностей, кроме оружия, уже не оставалось. Часы и даже некоторые географические приборы он роздал раньше.
После ухода высокого гостя казаки Иринчинов и Чебаев, дежурившие у входа в юрту, тоже подошли к столу, и все четверо путешественников принялись с любопытством разглядывать статуэтку. Она была довольно большая – сантиметров тридцать в длину. Камень удивлял сменой оттенков: то ли желтый, то ли коричневый, он менял цвет в зависимости от освещения и как бы светился изнутри. Да и сама фигурка была необычная: то ли лошадь, то ли нет?
Она была и кургузая, и грациозная одновременно… без челки, с короткой стоячей по хребту гривой, с тонким хвостом… Странная лошадь. Камень, из которого она была вырезана, очень этой статуэтке подходил. И не только своим необыкновенным желто-коричневым, меняющего оттенки цветом. Он был приятно теплый на ощупь и светился изнутри. Благодаря этому внутреннему свечению лошадь казалась живой.
– Что за камень? – недоуменно спросил Пржевальский. – Нефрит, он сказал? Я нефрит видел. Он совсем не такой…
– Это тибетский желтый нефрит, – пояснил знающий здешние места Дондок Иринчинов, – редкий камень.
