Федор Черенков - Игорь Яковлевич Рабинер

это возможно. А два... Нет, мы убеждены, что футболисты не стали бурно праздновать первое место, вняв просьбе-приказу Олега Романцева, который в «чемпионском» автобусе при возвращении после победы 22 октября напомнил подопечным о грядущей схватке с «Кёльном». Однако есть всё-таки некоторые закономерности человеческой психики...

Но довольно о печальном. Время обратиться к столь любимой народом рубрике «Футбола-Хоккея» «Капитан о своих товарищах». Тем более что в 1989 году капитан — Фёдор Черенков. А номер еженедельника датирован всё тем же 5 октября. Потому что, согласитесь, грустное и радостное неразрывно переплелось в человеческой жизни.

Так и тут. Для начала самого капитана, которому на этот раз пришлось говорить долго и подробно, представил Романцев. Надо сказать, что Олег Иванович и сегодня, несмотря на несколько иные времена, удивляет откровенностью и объективностью: «От тренеров многих команд мне приходилось слышать такие слова: “Тебе, мол, здорово повезло: ведь у нас в стране играет один Черенков, а остальные работают”. Что ж, мне, давно и хорошо знающему Фёдора ещё по совместным играм, в таких случаях оставалось только соглашаться с коллегами — таких самобытных, высококлассных футболистов в стране действительно немного».

Романцев — образованный, умный человек, с удовольствием развивает «черенковскую» тему. И о мастерстве Фёдора он скажет, и о скромности его необыкновенной. А дальше о чисто человеческом взаимодействии с выдающимся игроком: «Черенков интересен во всех отношениях, в любом деле стремится докопаться до истины, понять каждую мелочь, разобраться до конца. В разговорах Фёдор нередко высказывает такую точку зрения, которая тебе и в голову не приходит, кажется просто парадоксальной. Но вдумаешься, посмотришь на неё в комплексе и убедишься в том, что она оказывается самой верной».

Это уже нечто новое. Творческие дискуссии в те времена — дело более или менее привычное. Хотя с традиционными отношениями тренера и игрока, пусть и капитана, и бывшего партнёра по команде, они сегодня точно не вяжутся. Однако вспоминается иное: талант мыслит в плоскости, а гений — в пространстве.

Романцев, безусловно, талантливый человек: он же после инфизкульта поступил в аспирантуру, собирался защищать кандидатскую диссертацию. И без сомнения, защитил бы, но Николай Старостин фактически уговорил его стать тренером. Поэтому так важны слова Олега Ивановича про парадоксальность мышления Фёдора и неизбежный комплексный подход к его неожиданным суждениям. И про конечную черенковскую правоту тоже не забудем.

Затем Романцев замечательно конкретизирует: «Так и в игре. Его действия со стороны иногда выглядят нелогичными, но, как показывают дальнейшие события, оправданными».

Вот и всё. Гениальность признана на самом спартаковском верху. Сейчас, казалось бы, нужно упомянуть про особый режим Фёдора, про то, как он-то «имеет право», и на что конкретно. Как бы не так!

«Более дисциплинированного, порой до педантизма, футболиста лично я не встречал. Не припомню случая, когда Черенков не то чтобы опоздал к отбою, на тренировку, в автобус, на поле, но просто пришёл последним», — сообщает тренер чемпионов. А под конец своеобразного эссе Романцев вновь поражает:

«Фёдор из категории футболистов, которые предпочитают вести за собой товарищей не столько словом, сколько делом». Ну, это мы, наверное, поняли. Зато потом: «Нередки случаи, когда приходилось просить Черенкова поберечь себя на тренировках, не изматываться».

Здесь вообще непросто найти аналогии. Пожалуй, лишь позднего Яшина Константин Бесков не мог с тренировки выпроводить: Лев Иванович, несмотря на незажившую травму ноги, после основного занятия и с дублем желал тренироваться. А кого ещё с тренировки «нередко» наставник выставлял, жалеючи, — и не припомнишь.

Далее высказался уже непосредственно капитан. И не только о товарищах. Начинать пришлось с тренера. Что ж, Черенков сказал всё правильно. И про преемственность, если вспомнить Бескова, и про новизну, что появилась в 89-м. Однако каких-то сенсационных откровений мы здесь не найдём.

Это, скорее, к лучшему. Характеристика Николая Старостина также не отличается в принципе от того, что говорилось о «патриархе» раньше или позже. Одно выделим: Черенков подчёркивает, что возвращение Сочнова и Бориса Кузнецова (Морозов, Поздняков и Черчесов в этом контексте не упомянуты) не связано с желанием усилить команду. Нет, надо, «чтобы ребята, немало сделавшие для нашего клуба, заканчивали карьеру спартаковцами, а если поедут за рубеж, то опять же из “Спартака”, а не из “Ротора” или “Дружбы”».

С Кузнецовым так и получилось: в чехословацкую «Жилину» он отбыл из чемпионского состава красно-белых. Тепло отозвавшись обо всём тренерском штабе, Черенков особенно подробно останавливается на фигуре голкипера, вовремя напомнив истину о том, что вратарь — половина команды.

«Черчесова в первую очередь отличают профессиональное отношение, стремление тренироваться в любую погоду, в любое время суток, — размышлял капитан. — При выходе из ворот он всегда действует настолько решительно, что многие соперники просто торопятся и не используют хорошие моменты. Благодаря завидной реакции, умению определить направление мяча ещё до удара, Стас нередко отражает пенальти. Во всяком случае многие из нас при пробитии на тренировках 11-метровых ударов проиграли ему шуточное пари».

Конечно, болельщику всегда приятно узнать маленькие истории с внутрикомандной кухни: про весёлые пенальти, например. Но мы бы выделили другое. Если приглядеться, Фёдор «в первую очередь» выделяет в Станиславе те качества, которые в нём самом ценил Романцев. «Профессиональное отношение» к футболу. В ту пору о профессионализме много рассуждали, однако сводилось всё к тому, что «ребята в открытую станут больше получать».

И сами игроки с удовольствием рассуждали про деньги, которые прибавит или нет наступающий профессиональный статус. Или хозрасчёт, если по-нашему. При этом никто, помнится, не заявил, что подлинный профессионал — это прежде всего труженик, который действительно готов заниматься постоянно и не из-под палки.

А вот что Черенков рассказывал об одном из двух спартаковских нападающих: «С Сергеем Родионовым я играю почти 10 лет. Это футболист-универсал, удачно сочетающий в себе такие ценные качества, как умение точно и сильно пробить по воротам, сделать точную передачу, обыграть нескольких соперников... Ясное дело, что Сергей — футболист с искрой божьей. Однако это не мешает ему много тренироваться. Он очень скромен и требователен к себе, долго переживает, если упускает хорошие моменты...»

И что, разве это не сам Фёдор вновь перед нами? Оттого (это в будущей главе) они и дружили так, что «группа футбольной крови» у них одинакова.

В том сезоне Черчесов будет признан лучшим вратарём страны, а Родионов забьёт больше всех: 16 мячей в 28 матчах. Поэтому мы и рассказали о них сразу, хотя капитан двигался от голкипера к защитникам, затем полузащитникам и т. д. А дальше-то приходилось рассказывать о тех, кто блистал далеко не