Благословение небес - Джудит Макнот

Но все это время в голове у нее звучал его голос, который заглушал все сомнения, его глубокий, манящий голос: «Любите меня, Элизабет».

Элизабет медленно поднялась и наконец приняла решение. Если он невиновен, а она отменит свадьбу, Ян будет выглядеть дураком, потому что она даже не скажет ему о причине своего решения, после этого он уже никогда ее не простит.

Она потеряет его навсегда. Если же, следуя своей интуиции, она выйдет за него замуж, то, возможно, так никогда и не узнает, что стало с Робертом. Или Ян будет оправдан. Или она узнает, что стала женой убийцы.

Увидев смертельно бледное лицо подруги, Александра вскочила С места и обняла ее.

– Что случилось, Элизабет? Плохие новости? Скажи мне, пожалуйста, – у тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь в обморок.

Элизабет хотелось рассказать ей, она понимала, что нужно рассказать, но она слишком боялась, что Алекс попытается уговорить ее отменить свадьбу. Ей нелегко было принять решение, но теперь, когда она приняла его, она не была уверена в том, что сможет выдержать, если ее снова начнут уговаривать. Она решила поверить Яну, и раз так, то хотела, чтобы Алекс продолжала ему симпатизировать.

– Ничего, – еле слышно ответила она. – Хотя не совсем. Мистеру Вордсворту потребовалась более детальная информация о Роберте, а мне нелегко об этом вспоминать.

В дальнем конце церкви Александра и горничная Элизабет суетились вокруг ее шлейфа, в то время как сама невеста, раздираемая сомнениями, холодела от волнения, но продолжала убеждать себя, что это обычная предсвадебная нервозность.

Элизабет посмотрела на двери, зная, что во всем огромном соборе нет ни одного ее родственника, ни одного мужчины, который повел бы ее к алтарю. Она увидела, как в церковь вошел Джордан Таунсенд и занял свое место, за ним проследовал Ян – высокий, темноволосый, подавляющий своей осанкой и властным видом. Ей подумалось, что у нее нет никого, кто мог бы защитить ее в случае, если он нарушит условия их сделки. Ни один суд не заставит его выполнять их, если он сам этого не захочет.

– Элизабет? – услышала она мягкий голос герцога Стэнхоупского, и он подал ей руку. – Не бойся, дитя, – успокаивающе сказал он, с улыбкой заглядывая в ее огромные испуганные глаза. – Ты и не заметишь, как все уже будет позади.

Раздался пробный аккорд органа, и неожиданно Элизабет обнаружила, что уже идет по боковому приделу храма. Проходя под взглядами тысячной толпы, она думала, сколько людей сейчас смотрит на нее, вспоминает сплетни о ее связи с

Яном и высчитывает, когда у них должен появиться ребенок.

Однако на многих лицах написана непритворная благожелательность, отстранение заметила Элизабет. Сестра герцога улыбнулась ей, когда она проходила мимо, другая сестра приложила к глазам платок. Родди Карстерс игриво подмигнул ей, и она едва справилась с приступом истерического смеха, который тут же сменился ужасом и смущением. Прямо на нее смотрел Ян с каким-то необъяснимым выражением лица. Только викарий, который с Евангелием в руках ожидал, когда она приблизится, смотрел на нее добрым, понимающим взглядом.

Глава 29

Герцог Стэнхоупский настоял, чтобы на большой свадебный банкет были приглашены все светские знаменитости, дабы окончательно положить конец сомнениям вокруг Яна и Элизабет Поэтому отпраздновать свадьбу было решено не в

Хэвенхёрсте который не только не мог бы вместить тысячу гостей, но даже не имел необходимой меблировки, а в Монтмэйне. Стоя у входа в бальную залу, которую армия садовников Яна превратила в гигантскую, увитую цветами беседку с углублением в конце зала Элизабет всеми силами пыталась изгнать из своей памяти воспоминание об утреннем визите Вордсворта. Но несмотря на все ее усилия, его слова все еще окутывали ее, словно пеленой, – достаточно тонкой, однако, чтобы она могла продолжать улыбаться и делать вид, что ничего не случилось.

Элизабет боролась с волнением единственным способом, который был сейчас в ее распоряжении: как только на нее накатывали страх и уныние, она смотрела на

Яна. При взгляде на него, как она убедилась за те несколько часов, что прошли после венчания, все ее сомнения исчезали, и обвинения Вордсворта казались нелепыми – какими они, в сущности, и были. Если же Яна поблизости не было, она изображала на лице улыбку и притворялась перед всеми, да и перед самой собой, счастливой и беззаботной невестой. И чем больше она притворялась, тем больше чувствовала себя ею.

Сейчас Яна поблизости не было – он пошел принести ей шампанского и задержался поболтать с друзьями, поэтому Элизабет принялась раздаривать улыбки гостям, которые нескончаемой чередой приносили ей свои поздравления. Та холодность по отношению к ней, которую Элизабет наблюдала утром в церкви, теперь казалась ей плодом ее больного воображения, и она решила, что была несправедлива ко многим из этих людей. Да, они не одобрили ее поведения два года назад – да и как они могли? – но теперь большинство из них от чистого сердца поздравляли ее и радовались ее счастью.

То, как они старались делать вид, что не помнят ее прошлого, вызвало у Элизабет затаенную улыбку, и она снова посмотрела на цветочные гирлянды: никто, кроме нее, не осознавал поразительного сходства этой огромной залы с садом загородного дома Черайз Дюмонт и того, что углубление в конце залы соответствует тому уголку сада, где тогда ночью они с Яном танцевали вальс.

В противоположном конце залы Элизабет заметила викария, Джейка Уайли,

Люсинду и герцога Стэнхоупского. Викарий поднял за нее бокал. Элизабет улыбнулась и кивнула. Джейк Уайли заметил их обмен взглядами и с сияющим лицом проговорил:

– Потрясающая невеста, верно?

За последние полчаса эти трое мужчин радостно поздравляли себя с той ролью, которую сыграли они лично, чтобы эта свадьба состоялась, а спиртное делало Дункана и Джейка все более и более общительными.

– Изумительная, – согласился Дункан.

– Она станет Яну отличной женой, – сказал герцог. – Мы хорошо поработали, джентльмены, – снова поздравил он всех, поднимая бокал. – За тебя, Дункан, – с поклоном сказал он, – за то, что помог Яну.

– За тебя, Эдвард, – сказал викарий герцогу, – за то, что заставил свет принять его. – И повернувшись к Джейку, добавил, – И за тебя, старина, за то, что пошел за служанками и деревню и забрал с собой старого Атиллу и мисс Трокмортон-Джонс.

Этот тост заставил их с запозданием вспомнить молчаливую дуэнью, которая с абсолютно бесстрастным лицом стояла подле них.

– И за вас, мисс Трокмортон-Джонс, – сказал Дункан с глубоким галантным поклоном, – за то, что приняли лауданум и выложили мне всю правду о том, как Ян поступил с этой девушкой дна года назад. Именно это, и только это, сдвинуло, как говорится, поз с места. Но, – сказал Дункан, жестом подзывая лакея с шампанским, – я вижу, у вас нет бокала, моя дорогая, чтобы присоединиться к нашим тостам.