Синдзи-кун и парадокс Абилина - Виталий Хонихоев

руки. У тебя каф есть? И чего-нибудь к кафу — булочки там, сладости какие? Жрать охота со страшной силой.

— Конечно есть. Только не каф, а кофе и чай. Ну и круассаны, если остались. — говорит Юки: — давай к нам на яхту, там и поговорим. Как в старые добрые времена…

— Она ж нашу яхту потопит — спокойным голосом говорит Майко, глядя как парочка приближается к нам: — и все сожрет и выпьет. Или всех сожрет.

— Я надеюсь, Юки это понимает. — говорит Читосе. Акира гасит свой плазменный факел и садится на стул. Нашаривает под ним бутылку и делает большой глоток.

— За что мне это — говорит она в пространство: — не такой уж я и грешный человек.

Юки ступает на палубу и ее парящий кусок льда развеивается в воздухе. Я тотчас отправляю ей капельку кровушки на конце тентакля и синяк с лица пропадает, а рука приходит в норму. Она несколько раз сгибает и разгибает руку, проверяя себя.

— Ууу… тупая ящерица. — говорит она, нависшему над палубой дракону: — руку мне сломала.

— Да ну. — отмахивается дракон: — связку ты там потянула и всего то. Ты лучше меня присутствующим представь, а то невежливо получается. — и дракон над палубой начинает уменьшаться, съеживаться, хлопок! И на палубу легко спрыгивает женщина в красных одеяниях. Ее фигура под стать Майко — такие же широкие бедра, большие груди, узкая талия, но волосы… волосы у нее огненно-рыжие, а в глазах пляшет огонь, совсем как у Акиры.

— Ну конечно. — бормочет Майко за моей спиной: — ну конечно, это все легенды и наша Юки никогда с драконом не трахалась…

Глава 40

Происходящее напоминает мне сказки Льюиса Кэрролла. Мы и дракон, вернее — драконица — за столом, накрытым белой скатертью. На столе — чашки из запасного набора, потому что один мы уже разбили. На столе — блюдо с круассанами, которые еще не все съели с утра, молодец Тринадцатая. Мармелад, сливочное масло, конфеты, чайник — все в наличии, не хватает только Сони, спящей тут же, на которую бы и облокотились Шляпник и Мартовский Заяц. Раз уж Драконья Мать с нами. Или как — Старшая Мать? И чем похож ворон на письменный стол? Кстати, стол у нас сегодня — ледяной, потому как обычный, дубовый — Акира в щепки разбила. И немного подожгла. Вместе со скатертью. Потому на столе у нас — чистые белые простыни, который быстро приволокла Тринадцатая.

— Интересное место. — говорит Драконья Матерь, обводя разгромленное помещение кают-компании с оплавленной дырой в стене и перевернутым роялем: — декор свой, собственный?

— Садись уже. — буркает Юки: — чай будешь?

— Если с булочкой вот этой, завитком, то буду. — кивает Матерь Драконов, которую зовут Пэна. Вот такое короткое имя и никакой фамилии, никаких приставок, вроде «Ужасающая и Величественная» или там «Огненноволосая и упругогрудая», «Та, что надавала всем по жопе и потом об этом сочинили легенды».

— Хорошо. — Юки не успевает сделать и шагу, как Читосе мигом наливает чашку чая и с уважительным поклоном передает Пэне, Драконьей Матери. С другой стороны у нее вырастает Чиеко и предлагает ей круассаны. Вот что значит клановая школа, думаю я, вот кто у нас к любой церемонии готов, даже чаи с драконом распивать. И все спокойно, аккуратно, ничего не звякнет, не упадет, движения и поклоны выверены — ровно на такой угол, на какой и следует поклониться, если вашу яхту посетила знакомая драконица.

— Да вы садитесь. — говорит Пэна, сделав глоток: — терпеть не могу, когда над душой стоят. Давайте знакомится. Меня зовут Пэна, вы слышали.

— Это вот Син, Акира-сан, Читосе-сан, и Майко-сан. — представляет нас Юки: — тут Джин и Чиеко. Эти двое, испуганные в углу — Эон и его дочка Ния.

— Акира! — восклицает драконица, едва не пролив чай и подняв брови: — та самая Акира?!

— Я довольно часто это слышу. — признается Акира: — очень приятно познакомиться, Пэна-сан. У вас довольно хороший японский.

— Это не ниппонский. — машет рукой драконица: — драконы вообще языки не знают, у нас телепатия, слова, понятия и образы сразу вам в мозг транслируем, а ваша собственная нервная система, кора головного мозга — преобразует это в слова. Если приглядитесь, то увидите, что движения моих губ не совпадают с вашими словами. Когда я в этом облике — особенно заметно. Но это все ерунда, скажи — ты та самая Акира?!

— Ээ… меня так называют, но не в этом мире. — отпирается Акира: — я же только прибыла. Разве что Юки что рассказала…

— О! — драконица поворачивает голову к Юки. Юки закрывает лицо руками и обильно краснеет.

— О! — повторяет драконица: — так она вам не сказала…

— Помолчи, пожалуйста — говорит Юки, отрывая ладони от лица: — они и так все скоро узнают.

— Не, не, не… ты и так слишком много надо мною издевалась. — улыбается Пэна и мы все видим что у нее во рту очень острые зубы. И этих зубов у нее во рту — очень много.

— Когда я говорю: «Та самая Акира» — это значит, что про тебя знают на всех континентах. — говорит Пэна, откидываясь на спинку стула: — это правда, что ты — воплощение божественного огня? Что у тебя в жилах течет не кровь, а жидкое пламя? Нет, погоди, самый важный вопрос — это правда, что твое истинное имя — Пламя Любви?

— Что? — Акира хлопает глазами. Она у нас обычно хладнокровная, но иногда ее можно выбить из колеи. Не каждый день узнаешь, что твое истинное имя — Пламя Любви.

— Да, ты — богиня любви и страсти, одна из Великой Десятки. А по виду и не скажешь. — Пэна смеривает ее взглядом и качает головой, с выражением явного превосходства: — хотя, Юки у нас тогда еще подросток была, впечатлительная и влюбчивая… ты произвела на нее неизгладимое впечатление…

— Неправда! Не слушайте ее, Акира-сан! Это все…

— Легенды… — мурлычет Майко: — да мы уж поняли, что это все легенды и слухи и вообще неправда. Ох уж эти сплетники…

— Майко! — Юки сердится, но поделать ничего не