Ангелочек. Дыхание утренней зари - Мари-Бернадетт Дюпюи

Ответом стал приглушенный вскрик. Ан-Дао еще немного постояла у двери, но из комнаты больше не доносилось ни звука. Она повернула дверную ручку и вошла. Зрелище заставило ее замереть на месте. Повсюду – на мебели, на подоконнике – были расставлены свечи. Круглый стол, обычно стоявший у стены, зачем-то передвинули к кровати под балдахином. На столе высилась стопка чистых пеленок, стояли таз и кувшин. На кровати сидела полуголая Анжелина и держала в испачканных кровью руках новорожденного. В следующее мгновение послышался его писк – свидетельство жизненной силы и согласия жить в этом новом мире, который так отличается от уютного материнского лона.

– Девочка! Чудесная маленькая девочка! Красавица, правда? Ан-Дао, раз уж ты тут, помоги мне, пожалуйста! Мне нужно привести себя в порядок. Мы с Авророй должны показаться нашему папе и братику красивыми!

Еще не оправившись от изумления, девушка приблизилась к кровати. Она смотрела на младенца и недоумевала, как такое вообще возможно.

– Анжелина, почему вы не позвали кого-нибудь? Вы же знали, что роды вот-вот начнутся, раз все приготовили – пеленки, воду, полотенца…

– Я почувствовала первые схватки, когда поела, и поднялась к себе, сославшись на недомогание.

Улыбаясь, она выполняла привычные действия: перерезала пуповину, убедилась, что у малышки все ручки-ножки-пальчики на месте и что она дышит нормально. Потом молодая мать удалилась за черную лакированную ширму, встала над биде и исторгла из своего тела плаценту.

– Ну вот, теперь все! – проговорила она из своего укрытия. – Пожалуйста, подай мне чистую ночную сорочку! Она лежит на кровати. Я помоюсь и переоденусь.

– О да, конечно! Вот! – и Ан-Дао протянула ей то, что она просила, стараясь не заглядывать за ширму.

– Спасибо! Если бы ты не зашла ко мне, я бы и сама управилась. Но раз уж ты тут, я этим воспользуюсь. Признаюсь, я решила спуститься к ужину в бальном платье и с новорожденным на руках. Представь, как удивятся мой муж, Жерсанда и Октавия! Луиджи в последние дни постоянно пребывает в беспокойстве. Зато теперь ему не придется нервничать и бегать взад и вперед по коридору! А вот я была совершенно спокойна. Я пела на окситанском, разговаривала со своей милой мамой. Мне даже показалось, будто она со мной рядом! Единственное, о чем я сожалею, – что Розетта не смогла принять в свои руки будущую крестницу, как ей хотелось. Но кто упрекнет ее в том, что она согласилась работать в педагогическом училище?

– Она приедет в четверг вечером. Ее ждет чудесный сюрприз!

Анжелина вышла из-за ширмы с заплетенными в косы волосами и свежим, словно только что распустившаяся роза, лицом. При виде такого совершенства юная аннамитка разразилась нервным смехом. Ну кто, глядя на Анжелину, мог бы подумать, что она только что родила ребенка, – одна, без крика, никого не потревожив?

– Ваш супруг продолжает играть! – пробормотала она, уже громко хохоча. – Он стал папой, но еще не догадывается об этом! Как это забавно!

– Иди и сообщи ему эту новость! Но сначала надо убрать с кровати простыню. Я сложила ее вдвое и подложила под себя, и она немного испачкалась. А я пока обмою свою дочурку теплой водой.

И она поцеловала малышку в лоб. Реснички над серыми глазами ребенка дрогнули.

– Смотри, она тянет в рот пальчик! Такая пухленькая, розовая, с золотистыми волосиками!

Отсмеявшись, Ан-Дао услышала, что в соседней комнате плачет ребенок. Это была ее крошка Дьем-Ле.

– Беги к дочке, Ан-Дао! Я почти готова, и Аврора тоже. Я решила так ее назвать в честь той ослепительно красивой зари, которую наблюдала, когда словно бы вернулась к жизни после мучительной ночи, после того как пришлось бороться с людской несправедливостью. А еще тогда Анри в первый раз сказал мне «мама»…

– Моя дочка может подождать две минуты. А вы со своей крошкой укладывайтесь на кровать. Луиджи и Анри ждет чудесное зрелище!

Ан-Дао обошла огромное ложе, поправляя одеяло, и вздрогнула, споткнувшись обо что-то большое и лохматое. Это нечто сердито заворчало.

– Ой! Спаситель все время был с вами? – удивилась она, отступая. Она до сих пор относилась к собаке с опаской.

– Он последовал за мной, как если бы знал, что должно случиться! И это очень хорошо и справедливо. Когда я рожала Анри – одна, в пещере у костра, – Спаситель появился неизвестно откуда и охранял нас. Аврора появилась на свет на мягком матраце и в теплом доме, но тоже под бдительным оком Спасителя. Я готова, Ан-Дао! Попроси членов моей, вернее, нашей семьи подняться!

– Спасибо, Анжелина! Для меня это – большая честь.

В коридоре юная аннамитка столкнулась с Луиджи. На нем была черная бархатная куртка, шея повязана шелковым шарфом. Настроение у хозяина дома было великолепное, лицо светилось улыбкой.

– Моя дражайшая матушка послала меня узнать, все ли в порядке, – сказал он. – Чай остывает, и она немного сердится. Почему Энджи заставляет ее ждать?

– Даже не представляю!

– А я думаю, ты знаешь! Ты только что вышла из нашей спальни!

– Будет лучше, мсье Луиджи, если вы сами зададите супруге этот вопрос!

Девушка тихонько засмеялась, и ее глаза превратились в щелочки.

– Не понимаю, что в этом смешного, Ан-Дао?

– Простите, но Дьем-Ле плачет!

И юная аннамитка скрылась за дверью своей комнаты.

Луиджи передернул плечами и вошел в спальню, которую вот уже три месяца делил со своей красавицей женой. Из-за огромного количества свечей комната показалась ему ослепительно светлой, здесь приятно пахло мылом. Наконец взгляд его остановился на лежащей в постели Анжелине.

– Дорогая, тебе нездоровится? Скажи, тебе скоро рожать?

Во рту у него моментально пересохло, сердце бешено забилось, вернулись все страхи перед процессом родов и вероятностью потерять свою любимую… Бывший странник бросился к кровати. Но Анжелина выглядела такой безмятежной! Она улыбалась ему, как всегда ослепительно прекрасная. Воротник сорочки приоткрылся, обнажая белую нежную кожу на груди.

– Луиджи, наклонись немного и приподними уголок простыни!

Дрожащей рукой он сделал, о чем его попросила жена. В пене белых кружев появилось крошечное личико, серые глазенки, казалось, искали его взгляд.

– Познакомься с нашей дочкой, любовь моя!

– Но как это возможно? Это чудо, Энджи!

– Самое естественное чудо на свете, которое повторяется бесконечно из века в век в мире людей и животных! Луиджи, я хочу назвать ее Аврора, если ты, конечно, не против.

Он прилег с ними рядом, испытывая ощущение полнейшего счастья. До этого волшебного момента он даже не представлял, что оно может быть таким острым. Кончиком указательного пальца он робко провел по бархатистой щечке новорожденной.