Шпион по призванию - Деннис Уитли

— Поистине это весьма необычная дуэль, и я охотно сопровождал бы вас, чтобы быть рядом на случай непредвиденных обстоятельств.

— Нет, — возразил Роджер, — спасибо, но я не хочу вовлекать вас в это. Кроме того, вы еще не вполне оправились от раны,

— Конечно, я еще не в состоянии работать шпагой, но недавно снова ездил верхом. Вам понадобится кто-нибудь, кто подержит вашу лошадь, а аббат, будучи духовным лицом, обязан удалиться, как только заверит де Келюса, что его противник имеет право носить шпагу. К тому же граф скорее примет вызов, зная, что при поединке будет присутствовать человек моего ранга.

— Все, что вы говорите, более чем разумно, — признал Роджер, — и так как я не могу рисковать, то с благодарностью принимаю ваше предложение. Я дам вам знать, как только получу известия от де Перигора, и, когда придет время, мы вдвоем поскачем к месту встречи.

В следующие два дня, четверг и пятницу, Роджер все свободное от службы время провел в школе фехтования неподалеку от центрального рынка, которую он посещал и раньше. Главным образом она служила прибежищем наемников и авантюристов, и Роджер каждый раз предлагал два луидора каждому, кто одержит над ним верх. Из десяти схваток юноша проиграл только три, причем две из них произошли под конец вечерних тренировок, когда он чуть не падал с ног от усталости, поэтому Роджер чувствовал себя в состоянии если не выиграть дуэль, то, по крайней мере, заставить грозного де Келюса тяжко потрудиться для достижения победы.

В пятницу вечером он получил краткое письмо от аббата, которое гласило:

«Интересующая Вас особа планирует провести ночь с понедельника на вторник в Медоне. В таких случаях К. обычно выезжает из Версаля около восьми, но для пущей уверенности я буду ждать Вас в половине восьмого в полумиле от Севра на дороге в Шавиль».

В субботу утром Роджер сообщил об этом месье де ла Тур д'Овернь и принял участие еще в трех тренировочных схватках. В шесть вечера он отправился на свидание к Атенаис.

Когда он рассказал ей о своих намерениях, она стала умолять его не подвергать себя опасности и сказала, что лучше уйдет в монастырь, чем позволит ему рисковать жизнью ради нее. В ответ на отказ Роджера Атенаис заявила, что прямо сейчас пойдет к отцу и сообщит о своем желании стать монахиней, таким образом сделав ненужным его отчаянный план.

— Ангел мой, — нежно промолвил Роджер, — я не могу остановить тебя, но твоя жертва окажется напрасной. Приняв помощь месье де Перигора и месье де ла Тур д'Овернь, я уже не в состоянии отступить, иначе они сочтут меня трусом. Молю тебя, не проси меня больше, так как, что бы ты ни сделала, я твердо решил драться с де Келюсом и постараться убить его.

Разумеется, Атенаис не оставила попыток отговорить Роджера, но они оказались безуспешными. Зная, что это свидание может стать последним, она дала юноше свой шарф, чтобы он носил его, как ее рыцарь, и обещала не сжигать за собой мосты до вторника — кануна свадьбы, — когда ей должно стать известно, кто оказался победителем — ее жених или ее возлюбленный.

Вечером месье де Рошамбо сказал Роджеру:

— В субботу я намерен провести совещание. Месье де Ренваль тайно вернулся из Соединенных провинций, где брожение умов достигло той стадии, на которой важные решения должны быть приняты без отлагательства. Месье де Монморен, кажется, заразился нерешительностью у его величества, но я более не позволю, ему колебаться. Он явится к четырем, и мы с друзьями намерены без обиняков изложить ему наши взгляды. Нас будет пятнадцать, так что все приготовьте и держитесь поблизости. Я хочу, чтобы вы присутствовали в комнате, записывали различные точки зрения и составили документ, который месье де Ренваль захватит с собой.

В предыдущих случаях Роджер посещал подобные совещания с аналогичной целью, и, если не считать несколько большего числа участников, не было никаких признаков, что на этот раз должно произойти нечто неординарное. Выслушав распоряжения маркиза с обычной почтительностью, Роджер был настолько поглощен собственными делами, что больше не думал о совещании до завтрашнего полудня.

Незадолго до четырех друзья маркиза — господа де Бретей, де Полиньяк, де Кастри и де Сегюр — прибыли в сопровождении более редких визитеров: герцога Нормандского, являвшегося также губернатором Дофине, величайшего моряка Франции адмирала де Сюффрена, месье Берара — главы французской Ост-Индской компании, герцога де Лозена 129 и маркиза де Водрея 130 — близких друзей королевы, герцога де Шатле, которого граф де Адемар недавно сменил на посту посла при Сент-Джеймсском дворе, герцога де Куаньи — главного королевского конюшего и еще одного человека, которого Роджер не знал. Собрание дополнили де Монморен и де Ренваль.

Когда все разместились за большим овальным столом, Роджер сел за столик у двери, и маркиз открыл совещание.

— Месье министр, — начал он, обращаясь к графу де Монморену, — мои друзья и я просили вас прийти сюда сегодня, дабы мы могли изложить вам состояние дел в Соединенных провинциях и предложить меры, которые мы рекомендуем в связи с этим. Месье де Ренваль предпринял, по моему мнению, абсолютно верный, хотя и исключительный шаг, вернувшись сюда без вашего вызова, убедить нас, что дальнейшее промедление может стоить нам всего, ради чего мы трудились многие месяцы. Он привез с собой нашего прославленного воина, месье графа де Майбуа, которого голландские республиканцы избрали командующим их добровольческим корпусом на случай гражданской войны. Думаю, будет лучше, если эти господа сообщат нам информацию, так сказать, из первых рук о положении, столь близко касающемся нас всех.

Месье де Ренваль заговорил первым и около двадцати минут излагал позицию мейнхеера ван Беркела, лидера республиканцев в Амстердаме, и пенсионариев других крупных городов Голландии, из чего становилось ясно, что подавляющее большинство их ждет только твердого обещания французской поддержки на случай интервенции Пруссии, чтобы объединенными силами восстать против штатгальтера.

Роджер слушал только вполуха. Его ум был поглощен выпадами, ответными ударами и прочими фехтовальными приемами, к тому же он хорошо знал эту старую историю. Так как Франция не могла позволить себе ввязываться в войну, Роджер не сомневался, что никакого обещания поддержки дано не будет, и хотя эта влиятельная группа французских империалистов продолжит тайно поддерживать голландских республиканцев, она никогда не осмелится предпринять меры, способные развязать общеевропейский конфликт.

После маркиза слово взял граф де Майбуа. Граф был единственным из присутствующих, кого Роджер не знал в лицо, и, когда тот начал сообщать факты и цифры, касавшиеся отрядов республиканских добровольцев в различных городах, Роджер стал слушать более внимательно. Граф закончил выступление, заметив, что, хотя он, как профессиональный военный, считает голландских бюргеров скверными солдатами, они достаточно многочисленны и дисциплинированны, чтобы помочь ему удерживать северные границы против пруссаков, покуда французская армия не пересечет страну и не придет ему на помощь.