Путь Дракона - Дэниэл Абрахам

Когда они остановились в Инентае, чтобы восстановить силы и дать отдых лошадям, Басрахип бродил по улицам, как ребенок раскрывая рот от изумления при виде каждого нового здания. Гедеру тогда пришло в голову, что он и жрец не такие уж и разные. Басрахип жизнь прожил, зная мир только по рассказам, но сам в нем никогда не был. Жизнь Гедера протекала точно так же, только его личный, персональный храм был построен из книг, отгородивших его от обязанностей и служебного долга. И все же, по сравнению с ним, Гедер был светским человеком. Он видел Куртадамов и Тимзинаи, Синнайцев и Тралгу. Басрахип знал только Первокровных, а по настоящему только тех, кто выглядел как он сам и жители окрестностей храма. Видеть Первокровного с темными или светлыми волосами было для священника таким же откровением, как и представителя иной расы.

Наблюдая за его первыми шагами по улицам и дорогам, такими осторожными, а потом со все более и более возрастающей уверенностью, Гедер смутно начал понимать то, что его отец называл радостью наблюдения за ребенком, познающим мир. Гедер обнаружил, что научился замечать такое, что раньше оставил бы без внимания и счел само собой разумеющимся только потому, что это изумляло его нового друга и союзника. Когда на исходе лета они наконец достигли Кэмнипола, Гедер уже почти жалел, что их путешествие подошло к концу.

Вдобавок ко всему, отец, казалось, был страшно раздражен его открытиями.

— Не сомневаюсь, ты уже выбрал место для этого нового храма? Забытая богиня, и все такое прочее.

— Полагаю, где-нибудь около Королевского Шпиля, — сказал Гедер. — Там, где старая резиденция гильдии ткачей. Она уже годы пустует. Уверен, они не против были бы сбагрить ее с рук.

Лерер уклончиво хмыкнул. Басрахип начал складывать храмовое знамя. Лерер кивнул священнику, взял под локоть Гедера, и небрежной походкой мягко вывел его в коридор. Гедер едва ли заметил, что его отец разлучил его с Басрахипом. Темный камень поглотил дневной свет, а присутствие слуг внезапно понадобилось в других местах.

— То эссе, — сказал отец. — Ты все еще работаешь над ним?

— Нет, не совсем. Я перерос его. Предполагалось, что оно будет о поиске предполагаемой области, связанной с Морадом и падением Империи Драконов. Теперь у меня есть богиня, история храма и всего, чего бы то ни было. Я только-только начал постигать смысл всего этого. Какой резон писать и дальше, пока я не знаю о чем буду писать, а? А как насчет тебя? Есть свежие новости?

— С нетерпением жду это эссе, — сказал Лерер, как бы про себя. Он поднял голову и принужденно улыбнулся. — Уверен, свежие новости есть каждый день, но я пока еще в состоянии держаться от них подальше. Этих ублюдков, и их дворцовых интриг. Не смогу простить им, как они подставили тебя в Ванаи, проживи я хоть до возвращения драконов.

От этих слов желудок Гедера сжался. Морщины в уголках рта Лерера придавали ему скорбный и раздраженный вид, глубоко врезаясь в кожу. У Гедера появилось сюрреалистическое желание потереть ее большим пальцем, чтобы разгладить.

— Ничего плохого в Ванаи не случилось. Я хочу сказать, да, он сожжен. Что не очень хорошо. Но все было не так плохо, как могло быть. Все устаканилось, я имею в виду. В конце концов.

Лерер пристально смотрел на него, их взгляды встретились. Гедер сглотнул. Он не мог бы сказать, почему его сердце вдруг забилось сильнее.

— В конце концов. Твои слова, — сказал Лерер. Он похлопал Гедера по плечу. — Как здорово, что ты вернулся.

— Я рад, что здесь, — отозвался Гедер с излишней поспешностью.

Тихонько кашлянув, объявляя о своем присутствии, в коридор шагнул камердинер.

— Прошу прощения, господа, но прибыл Джори Каллиам, он справлялся о сэре Гедере.

— О! — сказал Гедер. — Он ведь еще не знаком с Басрахипом. Где он? Надеюсь, ты не заставил его ждать на дворе?

Лерер убрал руку с плеча Гедера. Гедер почувствовал, что сказал что-то не то.

— Его светлость в передней, — отозвался слуга.

Когда он вошел, Джори поднялся со стула у окна. Его лицо несколько округлилось за время, проведенное в городе. Гедер улыбнулся, оба стояли, глядя друг на друга. Гедер видел в поведении Джори отражение собственной неуверенности — должны ли они пожать друг-другу руки? обняться? официально поприветствовать друг друга? Когда Гедер засмеялся, Джори тоже смущенно улыбнулся.

— Вижу, ты вернулся из диких мест, — сказал Джори. — Путешествие под стать тебе.

— В самом деле? Я думал, обрыдаюсь, когда снова смогу спать на настоящей постели. На войне можно терпеть тяготы и лишения, но по крайней мере, там я никогда не боялся, что меня прикончат разбойники.

— Есть вещи и похуже доброго, честного разбойника. Тут ты ошибаешься, — сказал Джори. — Слыхал, что случилось?

— Всех в ссылку, — сказал Гедер, притворно усталым тоном. — Не представляю, что тут еще можно сделать. Я чуть ли не все перепробовал, кроме, разве что того, чтобы держать ворота нараспашку.

— В этом бардаке это было бы лучше всего, — сказал Джори.

— Вероятно так.

— Да, уж.

Пауза затянулась. Джори снова присел, а Гедер шагнул вперед. Гостиная, как и остальные комнаты Паллиако в Кэмниполе, была небольшой. Стулья были обтянуты кожей, к этому времени задубелой и растрескавшейся, а запах пыли никогда не покидал это помещение. С улицы доносились цокот копыт о камень и перебранка возниц. Джори закусил губу.

— Я пришел просить об одолжении, — сказал он, и это звучало как признание вины.

— Мы вместе брали Ванаи. Мы вместе жгли его. Мы спасли Кэмнипол. Ты не должен просить меня о милости. Просто скажи, что я должен для тебя сделать.

— Хочешь облегчить мне задачу, что ли? Ну, ладно. Мой отец считает, что обнаружил заговор против принца Астера.

Гедер скрестил руки на груди.

— Король знает?

— Король предпочитает не знать. А тут ты заявился. Полагаю, мы сможем добыть доказательства. Письма. Но, боюсь, что если я отправлю их королю Симеону, тот решит, что они сфабрикованы. Мне нужен кто-то еще. Кто-то, кому он верит, или, по крайней мере, к кому он не испытывает недоверия.

— Ну конечно, — сказал Гедер. — Точняк. Кто изменник?

— Барон Эббинбоу, — ответил Джори. — Фелдин Маас.

— Дружок Алана Клина?

— Да. И Кертина Иссандриана, к тому же. Жена Мааса приходится моей матери кузиной. Ее, Бог свидетель, уж никак не назовешь своим человеком. Но, что имеем, то и имеем. Я про жену, в смысле. Не про мать. Сдается мне, знает она больше, чем говорит. Напугана, без сомнения. Мама пригласила ее к себе помочь с рукоделием в надежде, что та разговорится.

— Но она хоть что-то поведала? Знаете ли вы наверняка, что происходит?