Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале - Алексей Ракитин

Таким образом, фотопленка № 2 является доказательством того, что Семен Золотарев шел в поход с группой Игоря Дятлова, имея фототехнику, которой вовсе не собирался пользоваться с самой очевидной для любого обычного туриста целью — фотографирования своих товарищей и обстоятельств похода. В этом походе Семен Золотарев не был «обычным туристом», он решал свои особые задачи, действовал по собственному сценарию и руководствовался собственной логикой при принятии решений. Возможно, это послужило источником проблем для всей группы. Но можно предположить и прямо противоположное — неспособность группы полностью и во всем принять логику действий Золотарева предопределила трагический исход похода.

Фотопленка № 3 состоит из 17 фотографий. Эта пленка не находилась внутри фотоаппарата, а была найдена в палатке, внутри герметично закрываемой банки вместе с еще 9 фотопленками (неиспользованными), рулоном кинопленки и 700 рублями. Фотопленка № 3 настолько интересна, что просто удивительно, почему она не привлекла к себе внимания следователя Иванова (впрочем, трудно отделаться от ощущения, что прокурор-криминалист вообще мало что понял из изучения фотоснимков, если он и просмотрел их, то скорее как бабушкин альбом, нежели важнейший вещдок).

Сначала определимся с исходными данными.

Когда была отснята фотопленка № 3? Мы можем назвать период фотографирования довольно точно. Первый кадр сделан во время подготовки группы к выходу из поселка 41-го квартала (аналогичные кадры присутствуют и на фотопленках № 4–6). Как известно, группа Дятлова ушла оттуда в сопровождении Великявичуса с санями в 16:00 27 января 1959 г. Этим временем датируется начало использования пленки. Последний кадр сделан при движении группы по «мансийской тропе», т. е. уже после того, как группа прошла по льду Лозьвы и Ауспии. Это произошло, как мы знаем из дневников группы, 30 января. Таким образом, вечером 30 января либо в первой половине дня 31 января пленку извлекли из фотоаппарата, завернули в черную бумагу и поместили в герметично закрывавшуюся банку, в которой хранился «общаг» группы — деньги и запасные фотопленки.

Могли отснять эту пленку Семен Золотарев? Нет, потому что в его фотоаппарате все время находилась пленка № 2 с 27 «до-походными» кадрами. Тем более, как мы выяснили, Золотарев вообще не фотографировал в этом походе.

Мог ли отснять эту пленку Георгий Кривонищенко? Нет, потому что в его фотоаппарате во время движения группы по льду Лозьвы и Ауспии находилась фотопленка № 1.

Мог ли отснять эту фотопленку Рустем Слободин? Нет, потому что в его фотоаппарате находилась пленка № 4, которая содержит снимки, сделанные в том же самом поселке 41 — го квартала, а также кадры, отснятые позже на льду Лозьвы и Ауспии.

Наконец, могла ли эта пленка принадлежать Игорю Дятлову? И снова приходится дать отрицательный ответ, поскольку на ее четвертом кадре можно видеть Игоря с фотоаппаратом в руках, причем не позирующим и явно не подозревающим, что его фотографируют. Забегая немного вперед, заметим, что фотоаппарат Игоря Дятлова вообще нельзя связать ни с одной из известных ныне пленок.

Вывод получается в высшей степени интересный и неприятный для всех сторонников некриминальных версий. Нам приходится признать, что группа Игоря Дятлова имела более тех четырех фотоаппаратов, что фигурируют в материалах уголовного дела. Тут мы получаем неожиданное подтверждение довольно известным высказываниям Юрия Юдина — десятого и единственного выжившего участника похода — о том, что фотоаппаратов у членов группы было больше четырех, чуть ли не у каждого туриста. Юрий Юдин вообще придерживается криминальной версии событий и говорит много такого, что крайне неудобно слышать многим исследователям трагедии группы. Например, что уголовное дело, известное ныне, сильно «подчищено», «фальсифицировано» и т. п., что в нем отсутствуют многие важные документы, например результаты гистологического исследования тел «первой пятерки» (т. е. найденных в феврале — марте). Высказывания Юдина построители всевозможных гипотез обычно игнорируют и никак не комментируют, словно бы намекая, что им спорить с пожилым человеком как бы не с руки… Однако только что мы почти математически доказали, что Юдин прав безусловно и фотоаппаратов было больше четырех. Пока считаем, что пять.

Поменявшись фотоаппаратами, Георгий Кривонищенко и Николай Тибо-Бриньоль сфотографировали друг друга во время привала на льду Лозьвы. Таким образом, их изображения остались на собственных же фотопленках. Фотография слева — это снимок № 4 с пленки № 1, найденной в фотоаппарате Кривонищенко, а справа — снимок Nq 4 с пленки № 3.

Что можно сказать о принадлежности неизвестного «пятого фотоаппарата»? Вполне определенно его можно связать с Николаем Тибо-Бриньолем.

В пользу этого вывода «работают» несколько не связанных друг с другом соображений.

Во-первых, наличие автоснимков на пленках № 3 и № 1. По случайному совпадению оба снимка идут под номерами 4. Поменявшись фотоаппаратами, Георгий Кривонищенко и Николай Тибо-Бриньоль сфотографировали друг друга. По всему видно, что снимки сделаны в одном месте и в одно время. Согласитесь, трудно представить, чтобы Кривонищенко отдал свой фотоаппарат Тибо-Бриньолю («щелкни меня тут, Коля!»), а сам взял фотоаппарат, скажем, Золотарева. Или Рустема Слободина, который, кстати, хорошо виден за его спиной уходящим вдаль. Нет, Кривонищенко взял фотоаппарат именно того человека, кому отдал свой. Минутное дело, ты сфотографируешь меня, а я — тебя.

Во-вторых, на принадлежность фотопленки вполне определенно указывает ее содержание. Даже если бы не было предыдущего пункта, то вывод о принадлежности отснятого материала Тибо-Бриньолю был бы самым очевидным из всех. Из 17 кадров этой фотопленки 7 посвящены Тибо (больше 40 %). Он явно любил фотографироваться — это видно и по фотопленкам из других фотоаппаратов, Николай всегда охотно позировал другим фотографам. Не будет ошибкой отметить, что Николай не был лишен известной толики нарциссизма (этим понятием психологи обычно определяют склонность человека к самолюбованию, самовлюбленность, стремление находиться в центре внимания). В принципе, нарциссизм не является негативной характеристикой — его проявления можно видеть у многих артистов, музыкантов и вообще людей творческих профессий, но ведь никто ведь не считает их плохими людьми! Николай явно любил фотографироваться, делал это с удовольствием и, располагая собственным фотоаппаратом, не отказывал себе в этом невинном развлечении. Фотографии № 13–15 явно сделаны с использованием автоспуска, в 13-м кадре видно, что Тибо не успел занять позицию перед объективом и сфотографирован в падении, коленом вверх, причем в самом низу кадра. Явно не рассчитал положение фотоаппарата. Два последующих снимка более удачны, видимо, фотограф сделал необходимую поправку и успел занять место в нужном месте перед объективом.

В-третьих, существует еще одно веское свидетельство в пользу того, что Николай Тибо-Бриньоль отправился в поход с собственным фотоаппаратом. Приглядимся внимательнее к кадру № 3 из пленки № 1 (Кривонищенко). Этот фотоснимок интересен тем, что в нем «собраны» воедино все официально известные фотографы группы. Итак, что же мы видим? Дятлов стоит лицом к фотографирующему Кривонищенко с фотоаппаратом в руках. Тибо-Бриньоль держит в руках раскрытый футляр фотоаппарата (что хорошо видно при рассмотрении снимка в высоком разрешении). Рустем Слободин стоит вполоборота и, судя по положению поднятых рук, тоже как будто держит фото-аппарат в руках (но это неточно). Наконец, тут же присутствует и Золотарев, крайний слева, который, как мы знаем точно, никого не фотографировал своим «Зорким» и в чужие руки его не передавал. Простейшим подсчетом мы получаем, что фотографов и фотоаппаратов в группе было минимум 5!

Фотопленка № 1, кадр № 3. Снимок сделан Георгием Кривонищенко во время одного из первых привалов на льду Лозьвы. Снимок этот интересен тем, что позволяет подсчитать число фотографов и фотоаппаратов, имевшихся в распоряжении группы. Внимательный подсчет приводит к выводу, что фотографов со своей фототехникой в составе группы было не менее пяти. Кстати, это не окончательное число, с некоторой долей уверенности можно предположить, что их было шестеро.

Конечно, особо увлеченные паранормальными или лавинными версиями «исследователи» могут возопить, что Ракитин данным подсчетом допускает слишком вольное обращение с фактами. Мол, фотоаппарата Рустема Слободина толком не видно, а значит, Рустем отдал его Николаю Тибо-Бриньолю (только с какой целью — непонятно). Но это опровержение никуда не годится, мы знаем, что Рустем не отдавал во время этой стоянки свой фотоаппарат Тибо, потому что в фотоаппарате первого (на пленке № 4) есть кадры, сделанные на этом привале в это же самое время. Другими словами, допуская такое объяснение, приходится признать, что в одном и том же фотоаппарате Слободина одновременно находились две фотопленки (№ 3 и № 4). Что, конечно же, невозможно.