Стажировка по обмену - Екатерина Полтева

Дурею я от этой трещотки… Вот же сорока у меня розовая…

Так и сидели бы… слушали и смотрели…

"Ну мааа! Как это — сидели? Они в тебя — рраз! А ты падаешь и меня зовешь… Я такая Малышу — дракоша, делай мне прокол! А он, дурак такой, то ли тормозит, то ли ваще фишку не сечет… ой!.. я больше не буду… он не торопится, не понимает, вот! А потом я такая сюда, а в тебя столько всякого навтыкалось… и врагов близко нет, чтобы жизнь в тебя перелить. Я такая сижу, выковыриваю из тебя эти штуки, выковыриваю… а одна выковыриваться никак не хочет. Тут я нехорошее слово как скажу! А она как сама пойдет! А я такая…"

Заинька!

Ты же про Малыша собиралась…

"Ой… правда. Ну, Малыш… он, такой, прямо в главный зал — бах! А бригада туда рвется-рвется, а стрелялки их секут-секут, пламенем поливают-поливают… А эти, которые проводами к компам головы подключили, вроде как в стрелялки с бригадой шпилятся. И тут дракошик такой: всем стоять!.. всем бояться!.. всем сдаваться!.. и огнем в них кааак плюнет! А потом кааак взломает комп! Кааак растроится! Кааак скакнет наружу дальше драться! Он крутой, правда? Я пока из тебя тащила эти штучки, к сети подключилась и все-все-все видела, вот! Ма, а почему ты электричество не кушаешь? Тебе не вкусно, да? Ты…"

Ох, егозааа…

Довольный смешок и уютное ворчание над ухом.

"Правильная соплюха растет… Стражем будет".

Ой, Коготь-Коготь… кем угодно, только не Стражем…

Презрительно фырканье над ухом и радостный визг Заиньки: Стражем!.. дедушка сказал — Стражем!

Ой как они все меня достали…

Особенно сеструха с этим ее: вставай, чего разлеглась, корова!..

Наставник

Мля!

Больно же, Нот!

Я что, сказал "током меня долбаните"? Я сказал — "ущипните"!

Да, ребятки, было нам одно счастье, а теперь целых три… Как бы хари у нас от такого удовольствия не треснули.

Един в трех тушках, говоришь… было такое, было… с одним еще что-то такое приключилось, не слишком хорошее. То ли за воровство его повязали, то ли за мятеж, то ли за то, что трепался лишнего и не с теми, с кем надо было… короче, плохо все кончилось. Да и Святыни с ним.

Сижу это я на скальном выступе, ногами покачиваю. На зубах песок, за шиворотом песок, в щетине на голове песок, в глазах… глаза я проковырял. Потому что поначалу им не поверил.

А вы бы поверили?

Только что пять здоровенных дур нашу бедную норушку в горушке из добрых полутора сотен стволов чем попало поливали, скала вокруг нас выплясывала, явно собираясь пойти вприсядку и задницей своей нас припичкнуть, пыль, вонь, копоть, грохот — полный армагеддец… Преисподняя? Ни хера! Был я в преисподней, к Шнягиным родителям в отпуск гоняли — чистота, уют, благолепие… Именно армагеддец… было нечто подобное в одном нелучшем мирке перед его перезагрузкой.

И вот сейчас посреди этого пиршества хаоса — три дракона металлом отливают… этакие три Малыша-близнеца из одного яйца. Из правого. Или из левого — что я, у ребенка лишние подробности выпытывать стану?

Дуры заткнулись, все стволы свои опустили, мордами к Малышам повернулись и вроде как-то даже потупились… вот мля буду — виновато потупились! Ща еще гусеницами шаркать начнут. И блюют с перепугу… или гадят — изо всех люков у дур валятся человечки, причем такой вид у дурищ, словно они при этом тужатся.

Валятся они, валятся — битком, видать, железные потроха набиты были — и, не вставая с колен, ползут по исковерканной земле, по каше из щепок, глины, каменных обломков, человеческих потрохов… жуткой такой каше, на крови замешанной.

К Малышам ползут.

Орут Малыши дурным ором, власть свою показывают.

Правильно, между прочим, делают: чужую злую волю ломают, своей замещая.

Главное, чтобы потом и свою аккуратно снять не забыли.

А то знаем мы этих… богов, иху мать.

А солнышко-то как пригревает… не копоть бы от догорающего монстра — совсем благодать бы была. И камень такой уютный, нагретый — так бы ща расслабиться, завалиться на него во весь рост и минуток с шестьсот… вот только тепловой удар хватит.

На пикничок охота.

Чтобы солнышко, чтобы речка, чтобы пляжик уютный… как у Леди.

И мангальчик… два мангальчика — один под шампуры, другой — под решеточку. И чтобы мясцо, правильно замаринованное, орошало угли прозрачными слезами, а они, угли эти, потрескивали и шипели… и постреливали время от времени.

И чтоб это было во всем мире единственное, что могло бы постреливать.

И чтобы я и Шняга… и больше никого…

Хотя…

Страйка тоже можно прихватить.

И Котейку.

И Нота с этой болтушкой розовой.

И…

Не, нахер… вон они какие здоровенные, все трое — никакого мяса не напасешься.

Хотя…

Хер с ними — и Малыша, сколько бы его там ни было…

В конце концов, что ребята видели? Ну, Шняга не в счет…

Ну рубило-мочилово. Ну мочилово-рубилово. Ну крысобойню — дай Святыни Контре здоровьечка. Ну пьянку в складе, в баре, дома на кухне…

Не, братцы мои-сестрицы, хрень все это.

Вот так душевно посидеть, потрындеть ни о чем, помолчать вместе, лунной дорожкой на водной глади полюбоваться под чириканье всякой пернатой сволочи, что на башку тебе нагадить норовит — великое дело.

Потому что тогда мир идешь спасать не за деньги, не за славу и не по приказу.

Идешь, потому что иначе нельзя.

Потому что иначе никогда больше не будет ни реки, ни лунной дорожки, ни птичек, ни костерков.

Никогда не будет покоя и счастья.

Ни для кого.

И я хлопаю Контру по плечу — а пылищи-то в нем, пылищи!.. это не седины прибавилось, это пыли налетело! — и ковыляю вниз, опираясь на покоцаный лучемет, как на трость.

Контра орет сзади что-то про пленных.

Не оборачиваясь, машу рукой — давай, мол, гони это стадо вниз, к Малышу поближе. Он бог — вот пусть с ними и разбирается.

А мне бы ща ногу подправить… и ребра… и ухо подштопать…

И на пикничок бы…

На пляж…

Малыш

Нотя, не волнуйся, Заиньку я к мамочке её отправил, она попросила.

Да, я понимаю, что я дурак, равно как и то, что я три мелких заразы, я понимаю, что это могло быть опасно, но там же была её МАМА.

Сейчас, разберусь с накатившим, и сможешь продолжить на меня ругаться…

Ох, моё сознанье, ох, что ж младенцем я не сдох?

Всю дурь из стольких мозгов выбивать — это очень тяжело…

И не нравится мне то, что они словно со мной связанными становятся…

Как будто перепрограммировал…

А особенно противно, когда тебя пытаются лобызать поклоняющиеся…

Ну не ваш я бог, не ваш, мы вообще мимо пролетал!