Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник) - Виктор Поротников

Пересвет пожелал немедленно навестить кое-кого из своих друзей, благо дома их стояли недалеко от дома Ростиславы.

Стояла поздняя осень. Листья на деревьях давно облетели.

Мерзлая земля звенела под ногами Пересвета, который шел по узким улицам Брянска, вглядываясь в лица редких прохожих. Вечерние сумерки уже окутали город, это скопище бревенчатых домиков и теремов, обнесенных где изгородью, где частоколом.

Дома знати в Брянске прилепились, как пчелиные соты, к склону холма, на котором высился княжеский детинец – бревенчатая крепость. Мысли Пересвета мигом спутались, когда взгляд его упал на терем боярина Будивида.

«Друзья подождут, – решил про себя Пересвет, – а вот объяснение с Будивидом мне откладывать нельзя!»

Свернув в переулок, поднимавшийся в гору, Пересвет приблизился к дому человека, которого ему хотелось задушить своими руками. Он загрохотал кулаком в тесовые ворота. На вопрос челядинца из-за ворот, кто пришел, Пересвет уверенным голосом заявил, что он – гонец от князя. Челядинец отворил высокую воротную калитку, впустив Пересвета во двор. Одеяние Пересвета и меч на поясе выдавали в нем воина, поэтому никто из слуг Будивида не заподозрил подвоха.

Холоп в длинной белой рубахе провел Пересвета на второй ярус терема в самые лучшие покои.

Пересвет увидел Будивида, который сидел за столом, укрытым белой скатертью и уставленным различными яствами. Было время ужина. Трапезная была освещена горящими восковыми свечами, к тому же в небольшие квадратные оконца сквозь толстое византийское стекло пробивались лучи пурпурного закатного солнца. Вместе с Будивидом за столом сидели его жена и младший сын.

Холоп с порога громко объявил о приходе княжеского гонца и с поклоном удалился.

Будивид, помешивавший деревянной ложкой какое-то варево у себя в тарелке, поднял голову и сразу изменился в лице. Побледнела и жена Будивида, напрягся и его юный сын, вжавшись в спинку стула.

– Вижу, узнал ты меня, боярин. Сразу узнал! – с мрачной ухмылкой произнес Пересвет, сняв шапку и скинув с плеч красный военный плащ, подбитый волчьим мехом. – Доброго здоровья тебе, боярин. И всей твоей семье.

У Будивида ложка выпала из руки. Он натянуто улыбнулся, беспокойно переглянувшись с женой.

– Здрав будь, соколик! – промямлил Будивид, отодвигая от себя тарелку с супом. – Давно ли ты в Брянске? Каким ветром тебя сюда занесло?

– Попутным ветром занесло, боярин, – ответил Пересвет, подходя к столу. – Я ведь отсюда родом, как и ты. Позволишь сесть?

Будивид закивал головой, взмахом руки повелев служанке поставить стул для гостя. Молодая румяная челядинка живо принесла стул.

– Угощение тоже принеси, – повелел служанке Будивид. – Живо!

Пересвет сел к столу, не снимая с рук кожаных перчаток, а также оставив на себе пояс с мечом. Он намеренно тянул паузу, окидывая взглядом то яства перед собой, то убранство трапезной. При этом Пересвет краем глаза все время следил за Будивидом, успев заметить, как тот, неприметным движением руки взяв нож со стола, положил его к себе на колени.

– Давненько мы с тобой не виделись, боярин, – наконец нарушил молчание Пересвет. – Однако я вижу, что не рад ты моему приходу.

– Полно тебе, друже, – бодро промолвил Будивид. – Ты же как снег на голову свалился, вот я и… растерялся слегка. Давай-ка, брат, выпьем с тобой хмельного меда ради встречи!

Будивид кивнул супруге, та встала и взяла со стола бухарский серебряный сосуд, покрытый витыми чеканными узорами. Когда боярыня наливала в чаши хмельное питье, то ее руки, унизанные перстнями, заметно дрожали.

Пригубив из чаши, Пересвет налег на мясной суп, который принесла ему челядинка. Орудуя ложкой, Пересвет завел разговор о том, что, оказывается, кто-то из брянских бояр навел на него напраслину, оболгал его перед князем, друзьями и родственниками.

– И ведь как хитро оболгал, стервец! – разглагольствовал Пересвет, поглядывая на Будивида. – Написал на бересте моим почерком письмо лживое и моему отцу вручил якобы от меня. Я в тевтонском плену мыкался, выкупа ожидаючи, а в это время в Брянске про меня и думать все забыли, решив, что я продал душу латинянам. Каково, а?

– Да уж, неказистый поступок, – пробормотал Будивид, не смея встречаться взглядом с Пересветом. Он вдруг прикрикнул на жену и сына: – Ну, чего сидите, как неживые! Коль насытились, ступайте вон отсюда!

Отрок живо вскочил со стула и чуть ли не бегом выскочил из трапезной, вслед за ним удалилась и его мать.

Доедая суп, Пересвет продолжал изливать Будивиду свою беду-кручину, сетуя на то, что его отец какой-то лживой записке верит больше, нежели словам сына, вырвавшегося из плена. Сжав кулак, Пересвет потряс им, бросив угрозу, – мол, ему бы только узнать имя этого боярина-негодяя, он рассчитался бы с ним сполна.

– Может, ты мне подскажешь, Будивид, как зовут этого мерзавца? – спросил Пересвет, глядя в бледное лицо боярина.

– Разве отец твой не назвал тебе имя этого человека? – выдавил из себя Будивид.

Пересвет, отложив ложку, смотрел в глаза Будивиду, храня зловещее молчание. И в этот миг Будивид понял, что Пересвету, конечно же, все известно, что он неспроста пришел сюда и затеял эту беседу с ним.

– Так ты наведался сюда, чтобы привлечь меня к ответу? – хрипло проговорил Будивид, ерзая на стуле. – Ты хочешь моей смерти?

Пересвет сделал движение, собираясь встать из-за стола.

И в этот миг Будивид метнул в него нож, целя в горло.

Но Пересвет был начеку. Он ловко увернулся, и нож, пролетев возле его виска, вонзился в дверной косяк у него за спиной.

– Ты первый взялся за оружие, Будивид, – воскликнул Пересвет, резко поднявшись со стула и выхватив меч из ножен. – Так что не обессудь!

Будивид отпрянул от Пересвета как ошпаренный, диким воплем зовя на помощь слуг. Видимо, супруга Будивида уже позаботилась об этом, так как трое челядинцев с кинжалами и топорами в руках тут же ворвались в трапезную. Они на миг застыли перед Пересветом, который угрожающе повернулся к ним с мечом в руке.

– Чего медлите, олухи! – рявкнул на слуг Будивид. – Убейте его!

Челядинцы бросились на Пересвета, который сначала швырнул стул им под ноги, потом опрокинул стол, ставший преградой для нападавших. Пересвет действовал мечом быстро и умело, нанося колющие удары. Не прошло и минуты, как один из слуг упал замертво с пробитым сердцем. Затем свалились на пол и двое других с тяжелыми ранами.

Будивид, схватив с полу топор, вступил в схватку с Пересветом, стараясь вырваться из трапезной в нижние покои терема. Ступив ногой в кровавую лужу, Будивид потерял равновесие. Этим воспользовался Пересвет, вонзивший меч в бок боярину. Будивид выронил топор, застонав от сильной боли. Лежа на полу, Будивид молил Пересвета о пощаде.

Однако в холодных глазах Пересвета не было жалости.

– Уж я-то не промахнусь, боярин, – жестко обронил он, направив острие своего меча в горло Будивиду.

Неожиданно в трапезную вбежали жена и сын Будивида и, припав к ногам Пересвета, стали слезно умолять его сжалиться над их мужем и отцом. Пересвет стер кровь с меча об одежду дрожащего Будивида, затем убрал клинок в ножны. У него не хватило духу заколоть Будивида на глазах у его жены и сына.

Глава девятая

Ослябя

На другое утро к Пересвету подступил муж его сестры.

– Ты переночевал у нас, молодец, отведал наших кушаний, а теперь седлай коня и езжай отсюда подобру-поздорову, – молвил Велемир Проклович, не скрывая своего страха и раздражения. – Что ты вчера учинил в доме у боярина Будивида! Всю трапезную кровью залил, слуг порубил, самого Будивида едва жизни не лишил. Да ты в своем уме! Что ты творишь?! Коль дойдет сие до Корибута Ольгердовича, то не сносить тебе головы, дурень. Хорошо, князь с дружиной сейчас в походе. Пользуйся этим, приятель, уноси ноги из Брянска. Будивид – муж зело мстительный, и князь к нему милостив. Из-за тебя и мы с Ростиславой пострадать можем, а ведь у нас детки малые.

Пересвет, прочитав по глазам сестры, что и она поддерживает мужа, без возражений и упреков собрался в дорогу. Деньги у него имелись. Пищей на несколько дней Ростислава его снабдила.

Прощаясь с Пересветом, Ростислава посоветовала ему уйти в те земли, которые не находятся под властью литовских князей.

– Отправляйся в Рязань или Москву, – промолвила Ростислава. – Коль вздумает Корибут Ольгердович мстить тебе, то там ему тебя будет не достать. Тамошние русские князья сильны полками, и литовцам они не по зубам.

Обняв на прощание сестру, Пересвет вскочил на коня и по длинной улице, укрытой первым пушистым снежком, выехал из Брянска. Добравшись до городка Мещевска, Пересвет после краткого раздумья повернул усталого скакуна на дорогу, ведущую к Москве.

Перебравшись через реку Угру близ Калуги, Пересвет оказался на землях Московского княжества. Это был обширный обжитый край, пересеченный реками и речушками с непривычными мерянскими названиями – Воря, Пажа, Нара, Пахра, Кончура, Шерна… Густые леса здесь соседствовали с обширными лугами и холмистыми пажитями. Следов военного разорения, как на Черниговщине, нигде не было видно: в пути Пересвет не встретил ни одной сожженной или брошенной деревни. Судя по всему, волны татарских набегов сюда давно не докатывались. Соседние русские князья еще со времен Ивана Калиты старались не враждовать с сильной Москвой. Ныне на Московском княжении сидел двадцатидвухлетний внук Ивана Калиты, Дмитрий Иванович. Несмотря на молодость, князь Дмитрий уже выказал свою непреклонную волю и ратное мужество, усмирив надменных суздальских и тверских князей, отразив три вторжения литовских войск во главе с Ольгердом.