Пути Деоруса - Пётр Машьянов

будет налет, но не здесь», — рассудил Ганнон. И раз о них можно было не беспокоиться, то он решил подождать на месте. Подземные не покажутся, а вот излишне осторожный легионер из Земного может сперва метнуть копье и только потом рассмотреть свою цель. Лучше было подождать, пока станет светлее.

С подножия скалы было хорошо видно лежащую перед ним долину. Склоны заросли низким лиственным лесом, в котором доминировали тонкие деревья со светлыми – почти белыми – стволами и рыжеватыми листьями. Ганнон понятия не имел, где он, и очень мало знал о Ташморе. Само собой, Гипатиа никаких напутствий дать не могла и, наверное, удивилась, если бы узнала, что зухар не знает куда идти на поверхности. Но все же внизу виднелся небольшой лагерь, различимый благодаря поднимавшемуся дыму. Размявшись, юноша убедился, что у него болели абсолютно все кости и суставы, и направился в путь.

Как он и думал, встретили его куда раньше ворот лагеря. Откликнувшиеся в красных плащах окружили Ганнона на небольшой поляне в пятистах шагах от своего форта. Увидев неардо, они опустили мечи, но все еще были настроены подозрительно. Подойдя ближе, один из легионеров осмотрел пришельца получше, в его глазах зародилась тревога.

— Кровь, этот хедль весь в крови! — вскрикнул он.

— Не моя. — Ганнон медленно достал и протянул вперед трофейный нож. — Они схватили меня, но я сбежал.

— Как же ты?.. — начал спрашивать Откликнувшийся, но Ганнон был слишком слаб, чтобы выдумывать правдоподобную историю.

— Они идут, следующей ночью, предупредите… — он выговаривал каждое следующее слово все более слабым голосом и затем – не без удовольствия – позволил ногам подкоситься.

Легионер подхватил его, едва не поранившись костяным ножом, который держал в руке. Вскоре подскочил второй, и вместе они потащили пришельца в сторону ворот. Как Ганнон и рассчитывал, его приняли радушно и отвели в приличную, хоть и тесную, комнату. Несмотря на гостеприимство, караульного все же выставили. Юноша умылся, после чего ему принесли еду. Оружие было под охраной, но все прочие вещи остались при нем. Прежде, чем кто-либо решил бы начать допрос, он лег на узкую кровать, укрылся шерстяным покрывалом и разрешил себе заснуть.

Юноша снова оказался под землей. Казалось бы, это должно было вызвать тревогу, но Ганнон чувствовал лишь покой. На земле были опасности и заботы, но здесь ничто не могло достать его, ничто не могло навредить. Гипатиа вела его по извилистым коридорам, юноша не знал дороги, но полагался на свою проводницу.

Безмятежность длилась недолго: послышался шорох и звук приближающихся врагов. Нусска ускорила шаг, и Ганнон перестал поспевать за ней. Незнакомые ему пещеры были коварны, он то и дело спотыкался о камни. Юноша все еще гнался за женщиной, что выглядела, как Гипатиа, но его разум знал, что это Силаи. Дело было не в личине, просто сон играл с его разумом. Силуэт раз за разом скрывался за поворотом, становясь все более призрачным. Когда юноша все же сумел протянуть руку, навстречу ему выступил Коул. Нужно было достать кольцо, но его не оказалось на пальце. Старик зловеще надвигался, засучивая рукава…

***

В ужасе раскрыв глаза, Ганнон вздрогнул: он был в полной темноте. Юноша знал, что проснулся, но на мгновение ему показалось, что он все еще был в пещерах — один, без света и проводника. Все же соломенный тюфяк, который пальцы сдавили до хруста, вряд ли мог оказаться во владении даже самого богатого троглодита. Юноша медленно ощупал лежанку и попытался понять, пора ли вставать, или же он просто проснулся посреди ночи от дурного сна. Посреди ночи… а засыпал он ранним утром!

Ганнон подскочил на месте, поняв, что проспал с восхода и до темноты. Грохот, звон и боль в голове заставили его пожалеть о резком движении. В небольшой комнате было тесно, и полка висела прямо над кроватью. При его росте вставать следовало аккуратнее. Юноша осторожно выпрямился и ощупью разыскал дверь, она была добротной и… запертой. Послышались шаркающие шаги, в щели под дверью заиграли тусклые огни. Ганнон пошарил рукой и обнаружил небольшой столик, вещи были на месте, в том числе и оружие, кто-то вернул его, пока хозяин спал. Ганнон немного расслабился, но положил кинжал и меч так, чтобы дотянуться до них было легко.

Вежливый стук окончательно развеял его тревогу, и он разрешил гостю войти. Дверь приоткрылась до тех пор, пока путь ей не преградила кровать. В тусклом свете лучины в руках пришедшего комната казалась еще более крошечной. Старый легионер из Земного был чисто выбрит, несмотря на шрамы, и держал спину прямо, хоть и прихрамывал на одну ногу.

— Проснулся, неардо! Думал, так и останешься тут дрыхнуть, — вместо приветствия бодро проговорил старый воин. Он глянул на полку, и за этим сразу же послышалась скрипучая усмешка. — Говорил им, своротишь тут все, длинный такой, а они… — Он только махнул рукой. — Зато дверь, говорят, хороша.

— Да уж, запирается надежно. — Ганнон сложил руки на груди.

— Не серчай, больно ты занятный гость. — Откликнувшийся нахмурился, а затем заморгал, будто вспомнил что-то. — Харн Неитар, — представился он и четко отсалютовал свободной рукой.

— Хиас’ор, — назвался Ганнон, решив, что выдавать себя пока что ни к чему. Грамоты о проверке дел Атора вызвали бы много лишних вопросов, да и все они остались у Иссура. «Интересно, где он сейчас? Надеюсь, уже подплывает к Виалдису», — подумал юноша.

— Ну, виаторо вирхат тебе, почтенный. Заперли тебя до поры потому, что ты один такой, кто от троглодитов спасся. За одно это тебя некоторые готовы на руках носить…

— Так зачем же запирать?

— А затем, что другие хотят тебя упечь в допросную.

— За что? Ах, дай угадаю, за то же самое? — Юноша испытующе посмотрел на старика.

— Занятно, да?

— Не то слово. — Ганнон горько усмехнулся.

— А мне каково? Следить тут за тобой, пока все ушли на передовые посты.

— Ушли?

— Ну да, ты же предупредил, что идут они, дескать. Если не здесь, то мы знаем, где еще могут вылезти. Ну теперь-то уже ясно все с тобой. — Старый воин хитро прищурился.

— Что именно? — Ганнон сглотнул.

— Чья возьмет. Из тех, кто про тебя спорил. — Легионер, похоже, наслаждался тревогой своего собеседника. — Отправили, значит, вечером людей на посты. А через четыре часа