Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси - Лев Черепнин

Крепостнический характер общественных отношений на Руси и политики феодалов, направленной к объединению русских земель, проявился в том, что, хотя феодалы были вынуждены считаться с горожанами и опираться на них в своей борьбе, в то же время горожане занимали место в обществе вне феодальной иерархии, представляющей собой систему организации сил господствующего класса. Лишь представители городской верхушки получали доступ в ряды феодалов. Поэтому в источниках при перечислении различных социальных групп «люди» (посадские, «черные» люди) упоминаются после бояр и княжеских слуг. В 1329 г. тверской князь Константин Михайлович вышел из Орды «в свою отчину в Тферь», «а бояре и слугы во Тфери и люди, избывшии от безбожных татар, оутвердишася о нем», т. е. согласились его принять[1458]. Иногда термин «люди» мы встречаем в источниках с эпитетом «земские». «Земские люди» в противоположность феодалам-это, очевидно, посадские люди и крестьяне. Так, в договоре князя галицкого Дмитрия Юрьевича с Василием II читаем: «…или кого грабил твоих князей, и бояр, и детей боярьских и земьских людей во всей твоей отчине, в великом княженьи… и мне то, господине, тобе, великому князю, отдати все, по докончанию и по крестному целованию»[1459].

Из общей массы горожан памятники письменности XIV–XV вв. обычно выделяют купцов. Но отдельные разряды купечества в XIV–XV вв. еще недостаточно четко различаются в источниках. Такой вывод можно сделать в результате анализа летописной терминологии. Иногда летописи, касаясь городского населения, говорят о «купцах» и в широком смысле этого слова, противопоставляя их, с одной стороны, «боярам» и «вельможам», т. е. феодалам, с другой стороны — «людям», т. е. рядовой массе горожан — ремесленников. Так, под 1351 г. летопись рассказывает о восстановлении Мурома князем Юрием Ярославичем и отмечает, что в этом приняли участие «бояре его, и вельможи, и купцы, и вси людие» (по другому летописному тексту: «черныя люди»)[1460]. «Купцы» различаются от «черных людей» в известии о построении в 1365 г. церкви в Торжке. Церковь была сооружена «замышлением богобоязнивых купець новогородьскых, а потягнутием черных людии и всех мужей…»[1461]

Иногда летописи употребляют термин «великие купцы», имея в виду, очевидно, наиболее зажиточную и влиятельную часть купечества, близкую к феодалам. В 1462 г. были казнены ярославские дети боярские, которых великий князь Иван III велел «конми волочити по всему граду и по всем торгом». При казни присутствовало «множество же народа, от боляр и от купець великих, и от священников, и от простых людей…»[1462]

Не совсем отчетливо выступает из летописей значение термина «гости». В ряде случаев это — иноземные купцы. Например, в 1362 г. псковичи «поимали» (арестовали) «гостей немецьскых юриевьскых заморьскых…»[1463] и только через год (в 1363 г.) отпустили их[1464]. В 1363 г. были задержаны (а через некоторое время также отпущены) новгородские «гости» в Юрьеве[1465]. В 1366 г., как сообщает летопись, «…бяше гость новгородский в Юрьеве и по иным городом Немецьскым…», а в Новгороде «приимали…бяху гость немецьскыи…»[1466] В 1399 г. много иностранных гостей присутствовало при погребении великого князя Михаила Александровича в Твери («гостив же мнози от стран быша ту»)[1467].

По-видимому, термин «гость» применялся не только к купцам, прибывавшим на Русь из Западной Европы, и к русским торгов цам, ездившим в западноевропейские страны, но и к купцам, торговавшим с Золотой ордой. «Гостями» в летописях называются купцы, плававшие со своими товарами в судах по Волге. В 1366 г. новгородские ушкуйники «пограбили» «много гостей» на Волге[1468].

Но «гостями» летописи именуют, кроме русских купцов, производивших торговлю с другими странами, или иноземцев, торговавших на Руси, также купцов, приезжавших для торговли из одного княжества в другое. Согласно летописному сообщению, в 1398 г. новгородцы «повоевали» Белоозеро и взяли 300 рублей окупа с «низовских гостей»[1469].

В ряде летописных известий термин «гости» получает несколько иное значение. Это не просто иноземные или иногородние купцы, а представители верхушки русского купечества, обладающие значительным экономическим весом и пользующиеся особенным политическим влиянием. Летописи ставят «гостей» в один ряд с боярами. В 1436 г. князь Василий Юрьевич галицкий, взяв своими войсками Устюг Великий, «посекл и повешал» «многих устюжан, бояр и гостей»[1470].

«Гости» в некоторых летописных известиях отличаются от обычных купцов. В 1373 г., во время восстания в Торжке и изгнания оттуда наместников тверского великого князя Михаила Александровича, было задержано и избито много «гостей тверичь и торговцев» и захвачены их «лодии с товаром»[1471].

Иногда летописи делают разницу не между «гостями» и другими категориями купцов, а между «гостями» и остальной массой горожан. Вследствие этого остается неясным, покрывает ли термин «гости» всех купцов или же только их часть. В 1433 г. великий князь Василий II, выступивший против своего соперника князя Юрия Дмитриевича галицкого, собрал «что было тогда около его людей», да и «москвичей, гостей и прочих…»[1472] Возможно, что летописец, выделяя в среде московских горожан группу «гостей», противопоставляет их как привилегированный слой «прочим» слоям городского населения (в том числе обычным купцам). В 1445 г. князья Дмитрий Шемяка и Иван Андреевич можайский устроили заговор против великого князя Василия II. Участниками этого заговора были представители «гостей московскых»[1473]. После того как заговорщики ослепили и отправили в заточенье Василия II, они «привели к целованью» на верность князьям Дмитрию Шемяке галицкому и Ивану Андреевичу можайскому «боляр, и князей, и детей боярьских, и гостей, и чернь…»[1474] В данном случае опять различаются «гости» и «чернь», т. е. привилегированные купцы и рядовая масса горожан. Были ли какие-либо категории купечества, стоявшие над «чернью», но отличные от «гостей», — из только что рассмотренного текста неясно.

Более отчетливые сведения о составе городского населения дают летописные известия 70-х годов XV в. Когда Иван III в 1472 г. возвратился из новгородского похода в Москву, его, судя по летописи, встретили наряду с князьями, боярами, детьми боярскими также «гости и купци, лучшие люди»[1475]. Из приведенного текста видно: 1) что во второй половине XV в. «гости» принадлежали к числу «лучших людей», т. е. к привилегированной части общества; 2) что, кроме «гостей», в привилегированном положении находились и некоторые другие представители купечества.

Не отличается устойчивостью употребление термина «гость» и в договорных междукняжеских грамотах. В ряде случаев этот термин выступает, как и в летописях, со значением иноземный купец, приезжающий в русские земли, и русский купец, выезжающий для торговли за границу. Таково словоупотребление, которое мы находим в договорах между Москвой и Литвой или между Тверью и Литвой («а людем нашим, гостем, гостити межи нас путь чист, без рубежа и без пакости»[1476]). «Гостями» именуются в договорных княжеских грамотах и купцы, переезжающие с торговыми целями из одного княжества в другое, например из Московского в Тверское или из Тверского в Московское («а меж нас людем нашим и гостем путь чист без рубежа»[1477]), из Московского в Суздальское и наоборот («а гостем, нашим всего нашего великого княженья гостити и торговати в твоей вотчине, в твоей державе, доброволно, без зацепок и без пакости»[1478]). В духовной Ивана III 1504 г. упоминаются «гости» «иноземцы… и из Московские земли, и из… уделов»[1479].

Но в некоторых грамотах слово «гость» применительно к иноземным или иногородним купцам заменяется словом «торговец» («а межи нас послом литовским, и нашим, и смоленьским, и торговцем путь чист»), а иногда термины «гость» и «торговец» фигурируют рядом, обозначая, по-видимому, разные категории купечества («а гостем и торговцем… дати ти путь чист без рубежа…»)[1480].