Колея к ржавому солнцу - Денис Воронин

они сделали повторный заказ в «Господи и суси». Тим, который есть вроде бы и не хотел, в последний момент подумал, что глупо отказываться, и попросил роллы «филадельфия кунсей». Юля сказала ему, что «это – просто палочки оближешь, жестко круто!» Она тоже что-то заказала. Настя взяла себе лапшу удон с креветками. Один только Жека отказался, сказав, что совсем не голоден.

– Как хочешь, – кивнула девушка.

Пока ждали курьера, все слушали или делали вид, что слушают не умолкавшего ни на минуту Драгана. Он говорил мало, но слова произносил медленно, поэтому его реплики получались долгими и весомыми. Выходило, что после завтрака (ужина?) они все на его «тахо» рванут за спрятанными деньгами. Тима это устраивало.

Изможденный, словно между двумя появлениями в «Don’t Stop Bike» он разгрузил вагон лосося и вагон имбиря, все тот же японско-казахский курьер привез боксы с заказами из «Господи и суси». На крышках картонных коробок был изображен Иисус, палочками поедающий сет суши. Каждое из суши окружал нимб, какие рисуют на иконах вокруг голов святых. Тим подумал, глядя то на эту почти карикатуру, то на святотатственную футболку Драгана, что в этом городе почтение к Богу и религии оказывают только специальные люди. Те, кому за это платят деньги. И еще старушки у церквей. Мысль о старушках напомнила ему о бабушке. Она сейчас спит, улыбнулся Тим, и не знает, где он, с кем и что делает. Вот и ладно, не придется ее обманывать.

– Звоните, если снова добавки захотите, – сощурился в улыбке курьер, получив от Драгана на чай.

Почти не роняя еду по пути ко рту, Тим уплетал «филадельфию кунсей». Юля не обманула, это действительно было вкусно. Странное сочетание – соленый огурец и сливочный сыр, завернутые в кусочки подкопченного лосося.

Драган, затушив очередную сигарету, ел удон с креветками. Стараясь делать это незаметно, мальчик бросал на него осторожные взгляды и думал: вот сидит человек, которого он, Тим, если повезет, всего через несколько часов приведет к смерти. В том, что Драган, каким бы он ни был жестко крутым, не справится со Сталинградой, Тим почему-то даже не сомневался. Может быть, потому, что видел, как играючи девушка с африканскими косичками разобралась с Повешенным.

Тим прислушался к своим ощущениям. Что должно происходить внутри него, когда он знает, что Драган скоро умрет, и даже желает его гибели? Вряд ли можно чувствовать пустоту, заталкивая в мясорубку живого котенка. А тут не котенок, тут – человек. Перестань, подумал Тим. Разве это человек? Это педофил. Больное животное, кромсающее не только тела нормальных людей, но и их психику. Что там сказала Юля? «Лучше уж с Драганом»? Но это ведь неправильно. Нельзя так. Надо бороться. Он же отреагировал на предложение Повешенного так, как надо… Думай лучше об этом.

Тим последовал своему совету, старательно прицеливаясь палочками к последнему вкуснейшему роллу.

* * *

Когда за окном начались пригороды, Тим подумал, что уже проезжал здесь меньше двух суток назад. Правда, ехал в другом направлении, и за рулем автомобиля была Сталинграда, а не человек, которого, по плану Тима, ей предстояло убить. Кое-где в окнах почти невидимых новостроек-«фавел» редко-редко горел свет. Обитатели этих квартир или еще не ложились, или уже встали и собирались на работу.

Сразу за кольцевой, будто ее не пускали в город и она дожидалась тут, навалилась пурга. Завыл, забился в припадках ветер. Заметался взъерошенный снег. Снежные хлопья сыпались на лобовое стекло, видимость резко упала, и Драган сбросил скорость. Тиму показалось, что «тахо» попал в гигантский включенный пылесос или в котел, где кто-то огроменный, выше все еще темного неба, варил, непрерывно помешивая, рисовую кашу. Только откуда в рисовой каше огоньки фар встречных машин?

Тим вспомнил момент, когда в «Don’t Stop Bike» Драган, прикончив свои суши, сказал вдруг:

– Все мы в машину не влезем. У меня задний ряд сидений снят. Кто-то один останется. Думайте…

А что там было думать? Тим обвел глазами их наевшуюся японской еды компанию. Мужчины – Драган, Жека и он сам – без вариантов, они вроде как компаньоны, и у каждого свои функции. Но вот девушки…

– Анька едет с нами, это точно, – сказал Драган и подмигнул финке. – Она ведь материал собирает, а тут такая бомба намечается… Евро, спрятанные на Линии Маннергейма. Криминал. Русская зима. Глядишь, в лесу еще медведя с балалайкой повстречаем… Да и приятней в ее обществе, – последнюю фразу Драган добавил будто специально, внимательно рассматривая Жеку сквозь плывущий в воздухе сигаретный дым.

В ответ тот, словно заточенный нож, бросил в него свой взгляд. Настя, сидевшая рядом, осторожно, как бабочку, накрыла руку Жеки своей ладонью.

– Черта с два я тебя отпущу одного с ними, – произнесла она так тихо, что Тим едва услышал. – И с ней тоже…

Про кого это она? Про Анникки?

– Юля, я тебе такси закажу, – посмотрел на девочку Драган. – Поедешь на подводную лодку, – и усмехнулся. – Будешь за хозяйку, пока не вернусь.

– А если совсем не вернешься? – довольно дерзко, как показалось Тиму, спросила Юля.

– Вот тогда и поговорим, – с кроткой улыбкой ответил Драган и достал из кармана смартфон. – Какой тут адрес?..

Пока ехало вызванное такси, Юля, встав из-за стойки, помогла Насте прибраться после завтрака (ужина?). Потом незаметно для Тима исчезла. Мальчик, у которого стало нехорошо на душе, пошел ее искать. Нашел в «ящике». Привалившись спиной к стене, девочка стояла напротив итальянского дивана, на который Тиму теперь было странно и удивительно смотреть. Юлины глаза были закрыты. А из-за ее плеча на Тима взирал Джеймс Франко с постера «127 часов», подавая мальчику пример решимости.

– Что с тобой? – растерянно спросил Тим у распахнувшихся Юлиных глаз.

– Все хорошо, – ответила она так, что он в это не поверил.

– Это же ненадолго, – сказал Тим.

– Ага, ненадолго.

– Но я уже скучаю, – проговорил он и взял Юлю за руку, боясь, что та вырвется.

Девочка промолчала. Но ладонь не отняла.

– Юля… – прошептал он.

– Что?

– Ничего, – помотал он головой, улыбаясь. – Просто пробую твое имя на вкус.

– Да? И как оно? – улыбнулась и Юля.

– Сладкое, – прошептал Тим снова и потянулся к ней, чтобы поцеловать.

Юля одним легким и каким-то естественным движением отвернула голову. Совсем немного, но Тим ткнулся куда-то между ее губами и левой щекой.

– Извини, – сказал он, отступая на шаг назад.

– Все хорошо, – повторила она, улыбаясь, и теперь он ей поверил. – Ты иди уже. Делай, что задумал. И осторожней, пожалуйста, Тимка.

– Я тебе позвоню, – окрыленный тем,