Колдунья моя - Бертрис Смолл

— Почему вы так думаете? — спросил Жосслен.

— Его восстание не удалось, а такой рассудительный человек, как Эдрик, едва ли станет сбрасывать со счетов то, что произошло с Нортумбрией. Ряды его союзников сильно поредели. Ему остается либо присягнуть Вильгельму, либо разделить судьбу графа Эдвина. Предложи ему свою дружбу и заступничество перед королем. Это поможет ему не уронить своей чести и даст возможность с достоинством предстать перед королем.

Жосслен улыбнулся Иде и подмигнул.

— Откуда у вас столько мудрости, матушка?

— От долгой жизни, — с ответной улыбкой сказала Ида. — А теперь ступай, разыщи мою дочь и верни ее домой.

Жосслен воспользовался советом Иды и отправился с маленьким, не внушающим подозрений отрядом в лагерь Эдрика Дикого. Вначале его приняли с осторожностью, но как только он протянул Эдрику руку дружбы, осторожность сменилась открытым и радушным гостеприимством. Ида оказалась права. Эдрик Дикий действительно размышлял о том, как помириться с Вильгельмом. Жосслен заверил его, что обеспечит для своего соседа (ведь теперь они стали добрыми соседями!) дружественный прием у короля Вильгельма. Затем он поведал ему печальную цель своего визита, рассказав о том, что в декабре Эрик Длинный Меч приехал в Йорк и похитил леди Мэйрин, находившуюся там вместе с мужем по случаю празднования Рождества. Не знает ли случайно Эдрик, куда мог направиться Эрик Длинный Меч?

Рассказ Жосслена де Комбура неподдельно потряс Эдрика.

— Увы, ничем не могу помочь вам, Друг мой, — с сожалением ответил он. — Я ничего не слыхал об этом трусливом ублюдке с тех пор, как прогнал его из своего войска. Но не бойтесь: ваша жена — смелая женщина. Если она и не убежит от него, то наверняка найдет способ послать вам известие о том, где находится. Не думаю, что он осмелится вернуться ко мне: он знает, что я не люблю лжецов. Мне кажется, что этот парень — сумасшедший. Поскольку Гостиг умер, Эрик мог отправиться на север, в Шотландию, с людьми этелинга Эдгара. Вы еще не искали там?

Жосслен вернулся в Эльфлиа, совершенно упав духом, но Ида полностью поддержала предположение Эдрика. Зима в этом году была суровая, и Жосслену пришлось ждать до весны: ехать в такую погоду па север было просто невозможно. В первом пылу розысков Жосслен не вспомнил, что Эрик Длинный Меч — отвергнутый жених Мэйрин. Но проходили дни, и в душу его стало закрадываться навязчивое подозрение, отбросить которое он был не в силах. Жосслен знал, что Мэйрин по доброй воле никогда не станет любовницей Эрика, но разве она сможет долго противостоять сильному, решительному мужчине? Жосслен понимал, что Эрик наверняка принудил Мэйрин вступить с ним в связь. И смириться с этим он никак не мог, несмотря на то, что Мэйрин в этом абсолютно неповинна.

Однако он все же обязан разыскать ее и привезти домой, в Эльфлиа. До тех пор, пока он этого не сделает, этот ужасный вопрос решиться не сможет, а решить его нужно. Но прежде всего Эрик Длинный Меч должен расплатиться жизнью за то, что обесчестил Жосслена де Комбура, похитив его жену и надругавшись над ней. В воспаленном воображении Жосслена картины того, как его красавица жена беспомощно бьется в объятиях насильника, сменялись чудесными видениями предсмертной агонии Эрика на конце его копья.

Дагда почувствовал, что в душе его господина происходит мучительная борьба, и сказал ему:

— Вы не должны винить ее в этом.

Жосслен с мукой во взгляде повернулся к ирландцу.

— Я ее и не виню. Нисколько.

— Нет, вините, милорд. И если она узнает, то это убьет ее любовь к вам. Она вам никогда не простит. Самый ее большой недостаток — долгая память на обиды.

— Господи помилуй! Неужели ты не понимаешь, Дагда, что я не в силах отогнать эти ужасные мысли? Эрик Длинный Меч спал с моей законной женой! Я прощаю ей это, но разве могу забыть?!

— Вы должны забыть, милорд. Возможно, вам стоит занять позицию кельтских предков. Наши тела — всего лишь оболочки, в которых души поселяются на время жизни. В конце жизни мы уходим, сбрасывая свою оболочку, как змея сбрасывает кожу. И важно не тело, а душа. Телом миледи Мэйрин может владеть сотня мужчин, но никому ив них не удастся затронуть ее сердца и души, которые принадлежат вам одному, милорд. Неужели вы допустите, чтобы ваша гордыня убила любовь, милорд? Подумайте об атом.

И Жосслен думал об этом, скача на север вместе с гонцом, который прибыл в Эльфлиа в середине мая и пригласил его ко двору короля Малькольма в Эдинбург, где находилась его потерянная супруга. Дагда настоял на том, чтобы поехать с ними, и Жосслен не смог запретить: он чувствовал, что нуждается сейчас в силе духа этого ирландца, он стыдился своей слабости и знал, что все еще любит Мэйрин и всегда будет любить. Когда они прибыли в Эдинбург, им первым делом сообщили, что этим утром королева родила крепкого, красивого мальчика. По пути Жосслен узнал от гонца, что его жена появилась при шотландском дворе в начале января. Когда ее представили королеве, она бросилась к ногам Маргарет, умоляя о милосердии. История Мэйрин вызвала при дворе настоящий переполох, и королева Маргарет взяла Мэйрин под свою опеку, к большому гневу и возмущению Эрика, заявлявшего, что Мэйрин — его законная жена. Эти новости несколько приободрили Жосслена. Значит, Мэйрин находилась во власти своего похитителя сравнительно недолго. Учитывая, что они торопились и путешествовали в суровую погоду, вполне возможно, что Мэйрин удалось избежать насилия.

Но когда Мэйрин с сияющим от радости лицом бросилась ему навстречу, все его надежды испарились, как дым: он увидел, что его жена беременна. Жосслен застонал почти вслух. Мало того, что этот дикарь надругался над его очаровательной колдуньей, он еще и сделал ей ребенка! И ради любви к Мэйрин Жосслену теперь придется признать незаконного сына. Впрочем, Жосслен понимал, что его жене тоже нелегко. Ведь ей придется родить этот плод своего позора.

— Жосслен, любовь моя!

Жосслен раскрыл ей объятия и крепко прижал жену к груди. Почувствовав, как глаза его защипало от непрошеных слез, он на мгновение отвернулся, чтобы скрыть эту слабость.

— Ах, колдунья моя! — воскликнул он. — Я уж боялся, что никогда тебя больше не увижу!

— Я беременна, — радостно проговорила она. — На сей раз родится мальчик. Наш сын Вильгельм! Я ожидаю его к Михайлову дню, не позже. Какое счастье, что у меня не случилось выкидыша по пути в Эдинбург!

— Наш сын?! — ошеломленно повторил Жосслен. Мэйрин высвободилась из его объятий и пристально взглянула ему в лицо.

— Да, милорд. Наш сын, — твердо ответила она. Они встретились во дворе королевского замка, а затем вошли в зал, чтобы представить Жосслена королю. Путь им внезапно преградил насмешливо улыбающийся Эрик Длинный Меч.