Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 гг. - Вернер Герберт

— Десять градусов вправо! Отлично, так и держи курс.

Быстро окинул взглядом горизонт. В небе чернели несколько самолетов. Хеннеке рассчитывал курс, а старший матрос регулировал счетное устройство.

— Открыть заслонки торпедных аппаратов. Приготовиться к стрельбе по целям. Новая дистанция — две тысячи метров. Оба двигателя — полные обороты.

«У-953» неслась на большой скорости, невидимая для транспортов и готовая немедленно атаковать. Затем пришло сообщение, сорвавшее атаку:

— Заслонки торпедных аппаратов полностью не открываются.

Я процедил сквозь зубы серию ругательств:

— Сделайте еще одну попытку, вы должны их открыть. Проходили секунды, лодка мчалась вперед.

— Заслонки открыть невозможно — погнута рычажная передача! — прокричал старпом в переговорную трубу.

— Попытайтесь в последний раз — они должны быть открыты, — настаивал я.

— Они совсем не двигаются, — ответил старпом, поднимаясь в рубку с удрученным видом.

— Разве ты не проверял заслонки, когда мы ударились о скалу?

— Проверял, тогда они открывались как надо.

В гневе и отчаянии, теперь уже точно зная, что старпом не проверял заслонки, я положил лодку на грунт. Затем ринулся в носовой отсек в надежде поправить положение. Несколько матросов все еще пытались повернуть рычаги, однако заслонки и крышки оставались в полуоткрытом положении. Авария лишила нас не только надежды на успешную атаку, но и сделала бессмысленным продолжение патрулирования. Фактически с более скверной ситуацией мы прежде никогда не сталкивались. С полураскрытыми внешними заслонками торпедных аппаратов внутренние оставались единственной преградой для проникновения в лодку морской воды. Однако они были слишком хрупкими, чтобы выдержать ударные волны от взрывов глубинных бомб. Я вспомнил случай с воздушным налетом на Брест, когда единственная авиабомба, взорвавшаяся на дистанции 50 метров от нашей подлодки, сломала внутреннюю заслонку, хотя внешняя была плотно закрыта. Я чувствовал, как по спине пробежал холодок. Бомбардировка, которую мы пережили днем раньше, легко бы сорвала заслонки и привела к затоплению лодки в течение секунд.

Коря себя за то, что принял на веру прежние заверения старпома о безупречном состоянии лодки, за то, что лично не проверил состояние рычажного механизма еще в доке, я стоял сейчас перед сомнительной перспективой безопасного возвращения в Норвегию. С мрачной решимостью я приготовился плыть через смертельно опасные прибрежные воды Англии и Ирландии с всего лишь одним исправным торпедным аппаратом.

Когда начался отлив, я снял лодку с грунта и повел на запад. Призрак смерти витал перед нашими глазами, когда с правого борта близ мыса Лизард прогремели взрывы глубинных бомб. Они уничтожили «У-327». Этот день оказался роковым и для двух других подлодок. В Северном проливе была потоплена «У-1003», а у Гебридских островов — «У-905». Сражение продолжалось с односторонними потерями для нас. Противник методично уничтожал наши подлодки, по одной в день. Внезапные бомбардировки, которые встретили наших новичков в Северном проливе близ мысов Лэндс-Энд и Лизард, показались мне очевидным свидетельством того, что англичане были заранее проинформированы о наших операциях.

Как раз в эти недели нашего ужасного самоуничтожения я потерял одного из своих близких друзей и сокурсников. Ридель, командовавший «У-242», погиб где-то у побережья Англии во время своего первого боевого похода в качестве командира подлодки. Она потонула, не подав сигнал бедствия. Никто точно не знает, куда опустился его стальной гроб.

Мы прошли мимо Северного пролива, обогнули Гебридские острова и осторожно проследовали дальше по спокойному морю на глубине «шнёркеля». По пути прошмыгнули сквозь кордоны эсминцев, особенно многочисленные у Шетландских островов. Затем преодолели последний рубеж противолодочной обороны англичан в Норвежском море. Когда «У-953» приблизилась к скандинавским горным вершинам, союзники прекратили охоту за нами. «У-953» вошла в фиорд Бергена в погруженном положении, не подавая сигналов о своем прибытии эскорту. Мы всплыли, полные отчаяния, не предъявляя ничего в качестве трофеев после своего долгого и мучительного похода — ничего, кроме своих жизней.

Глава 28

Когда «У-953», постаревшая и поржавевшая, закрепляла свои швартовы на пирсе, небо закрывали тяжелые серые тучи. Мы прибыли в порт в 16.10 7 апреля 1945 года. Никто не ждал и не встречал нас. Как только команда лодки добралась до жилого комплекса, начал моросить дождь. Берген и окружавшие его холмы исчезли за его завесой. Наступил вечер, полный мрачных предчувствий.

Командующий Одиннадцатой флотилией подводных лодок наскоро организовал для нас вечерний прием. Я доложил, что поход не принес результатов и мы едва унесли ноги. Я сообщил ему также, что мимо наших неисправных торпедных аппаратов прошел неприятельский конвой в полной безопасности.

— Всегда найдется очередной повод для атаки, — сказал командующий сочувственно. — Англичане просто так не исчезнут. Во время следующего похода вам придется поразить много целей.

Он уверял меня, что впереди нас ожидает успех. Подлодки новейших конструкций должны подойти со дня на день, а обычные, которые использовались в учебных дивизионах, уже поступают в порты в больших количествах.

Застолье затягивалось. Мы обсуждали профессиональные темы, не касаясь положения Германии. Я бодрствовал пять дней назад и, не отдыхая почти семь недель, испытывал непреодолимую потребность во сне. Когда заметил, что мои подводники пьянеют от крепких напитков, то резко поднялся, давая понять, что застолье закончилось.

На следующее утро я отправил «У-953» на верфи для тщательного обследования. Ее поломки оказались более серьезными, чем мы предполагали. Поскольку для серьезного ремонта лодки требовался сухой док, решено было переправить ее в Тронхейм. Составив докладную записку, содержавшую новые доказательства необходимости замены главмеха, я прихватил с собой вахтенный журнал, навигационные карты и отправился к старшему офицеру штабного подразделения «Запад», Меня встретил нервный мужчина в безукоризненно отутюженном морском мундире, тревога сменила на его лице надменное, безжалостное выражение, которое он демонстрировал нам в мае 1944 года перед высадкой союзников. Без предисловий я попросил его о замене своего главмеха.