Ярмо Господне - Иван Катавасов

Генеральный директор полугосударственного треста «Спецстроймонтаж» Авенир Тарасович Карпеко, неформальный лидер и давний спонсор левитаторов Дожинска, наряду с другими тоже попал в протокольное восприятие рыцаря-инквизитора.

Обнаружил рыцарь Филипп и 13-летнюю половозрелых форм нимфетку Сусанну Агабекову, кружившую на детском марлевом сачке для ловли бабочек. Вернее, она сама его увидела.

«Ох мне ясновидица в потенциале…»

Юная восточная гурия игриво облетела показавшегося ей симпатичным мальчика на крутом вираже, зазывно улыбнулась, полуобернувшись. В едином порыве слету выдернула ручку сачка, приземлилась, нагнулась, просунула голову между ног, показала мальчику язык, обиделась на невнимание к ее чернявой взрослой курчавости. И умчалась вниз по склону, гибко лавируя узкими бедрами, опять оседлав свою набоковскую рампетку.

Ее экстремальные мама с папой, Илона и Артур Агабековы, также оказались в протоколе благочинной инквизиции. Они образовали спарку в анальном коитусе и мастерски пилотировали на серьезной высоте лакированную деревянную линейку-метр, вне всяких сомнений, из набора школьных пособий по геометрии. Секулярные данные, протокольно и бесстрастно зафиксированные инквизитором Филиппом, идентифицировали супругов-левитаторов как учительницу начальной школы и преподавателя бухгалтерского учета в техникуме.

Инквизитор в общем виде констатировал технические, образовательные и социальные склонности воздухоплавателей при выборе средства перемещения. С его точки зрения, магам и магичкам, упражняющимся в левитации, в целях управляемого полета наиболее свойственно использовать округлого сечения продолговатый предмет, удерживаемый между ног. «В силу фаллических аналогий и продолговатости мужеского естества его полетные свойства…»

Здесь инквизитор оборвал нить досужих рассуждений. Он методично удалил из эйдетического протокола все этнографические заметки и скороспелые индуктивные обобщения о племени левитирующих дикарей.

«Ибо не пристало предаваться антропологическим спекуляциям мирских ученых эволюционеров, что из фрагментарных частных наблюдений за недоразвитыми сиречь деградировавшими народностями, безосновательно выносят глобальные суждения об истории и происхождении общемировой цивилизации.

Род-племя летательных как бы ведьм и ведьмаков исторически неподсудны исправлению либо упразднению благочинной инквизицией».

Все же Филипп был вынужден в рыцарской ипостаси, — «воленс-ноленс, из рака ноги», — вести разрозненные своего рода этнологические наблюдения. Обратиться к реальности незащищенным мирским ликом он и помыслить не смел, глядя на творящийся вокруг него натуральный шабаш.

«Вон та чалая ведьмочка в качестве летательного аппарата приспособила в промежности букет живых красных гвоздик с длинными стеблями. Одиннадцать штучек, цветок к цветку…

А тот мозглявый ведьмачок-брюнетик оседлал нечто похожее на длинный обритый кактус. Цветовод, патер ностер…»

Таким вот манером Адам Имшевич, биолог-любитель, чиновник районной управы из западной провинции, угодил в файлы инквизиции за нательный крест и секулярную эклектичную набожность, с какими он и не подумал расстаться на время первомайского шабаша.

«Атрибут не освящен должным чином. Сработано в худшей разновидности опус оператум, без малейшей церковной тавматургии», — выяснил инквизитор для принятия в ближайшем будущем действенных мер по искоренению профанаций в греко-католической епархии.«…Во имя вящей славы Господней. Аминь».

Тождественным образом инквизитор не преминул выявить летающих и нелетающих ведьм, сияющих на шабаше золотыми православными крестами, и так же непреложно определился с методами устранения мелких кощунств среди белоросских иереев, подведомственных Московской патриархии.

Между тем рыцарь Филипп приметил: на обыкновенные ширпотребовские изделия из золота и серебра специфические табу и суеверия левитаторов зачастую не имеют распространения. «Летают с рыжьем на шее и вниз никто не загремит. Прости им, Господи…»

Филипп имел в виду приблатненного ворсистого типа, кому увесистая золотая цепь ничуть не мешала пилотировать партнершу по сексу. Тот упоенно манипулировал ее стоячими сосками-джойстиками, направляя движение их тел вправо-влево и меняя высоту полета.

Сходной техникой левитации воспользовалась встретившаяся рыцарю Филиппу нетипично дородная ведьма с немалым размашистым бюстом. На высоте около полутора метров от земли, интимно сев на партнера задом наперед и ритмично подскакивая, она цепко ухватилась за его мошонку. С административным выражением лица чиновно-сановной начальницы она четко и бесперебойно руководила совместным сексуальным полетом, огибая рельеф местности и препятствия, наподобие веселящихся компанейцев у костров на склонах горы Игрище.

«М-да, милсудари и милсударыни, тот-то типчик — прокурор, а эта — судья, и оба сверху, и обе парочки обходятся одним и тем же аппаратным вариантом продолговатого предмета для удержания в воздушном пространстве своих тел, кои значительно тяжелее воздуха…», — все ж таки прибавил рыцарь Филипп к этнографическим и натуралистическим заметкам о родоплеменных нравах и обычаях летающих ведьм и ведьмаков.

Одновременно в воздухе, разнообразно левитируя с партнерами или самостоятельно, находилось не более трети из дееспособных представителей и представительниц «Свободного ковена белоросских левитаторов», съехавшихся, слетевшихся на Вальпургиеву ночь. Остальные едва ли не все время не оставляли привязанности к земной тверди. Некоторые на горе даже сексом забавлялись вне полетной магии, по-простецки, лежа и сидя.

Стоя и прохаживаясь по твердой земле, летуны и летуньи предпочтительно носили спортивную обувь. Чаще кроссовки, теннисные туфли, реже гимнастические чешки и балетные тапочки.

Шею и подбородок кое-кто повязывал шарфиком, платком, распущенные волосы прихватывали разноцветными ленточками, банданами. Волосы и лица они прикрывали только приземлившись. Надевали на земле и тирольские шляпы, пользовавшиеся определенной популярностью у лиц обоих полов.

Но больше всего имелось карнавальных полумасок-очков на женщинах. Изредка, исключительно на мужчинах, встречались резиновые личины чертей-сатиров и кинг-конгов.

«Люди как люди», — то ли булгаковской, то ли довлатовской косвенной цитатой обобщил Филипп. «Но женщин вопросы летательных суеверий так-таки подпортили. Сплошь воздушные небожительницы, так сказать…»