Ярмо Господне - Иван Катавасов

«Постоянная температура кипения колдовского состава 37,5 градусов по Цельсию, 100 градусов по Фаренгейту. Подогрев поддерживается пламенем в алхимическом аркануме», — определил инквизитор и внес очередную протокольную запись.

«Объект частным образом практикующая зелейщица под видом гомеопата-фармацевта Фаина Квель лишена магического естества и способности к чародеятельской порче в результате успешных аноптических действий контактной группы во второй оперативной зоне орденского вмешательства.

Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь».

Бывшая магичка-алхимичка еще не поняла в чем дело — чародейных задатков у нее было кот наплакал. Пусть несомненный холодок майской ночи и поздней весны чуть-чуть ощутила. Варившееся на спиртовке согревательное зелье странным для нее образом утратило действенность, и она хорошо приложилась к предусмотрительно захваченной с собой емкой округлой фляге с коньяком.

Рыцарь Филипп пригляделся и, не прибегая к дарованию инквизитора, пришел к немудрящему выводу: к последнему способу согревания организма, обретения раскрепощенности и свободы от социальных условностей Фаина Абрамовна Квель неоднократно обращалась и ранее.

«Ага, тридцатилетней незамужней врачихе-гомеопатке и властной чародейке непривычно и неуютно перед пациентами в белом распашном халатике с висячими бледными сиськами настежь. По-видимому, в гигиенических целях понизу подбрита женственность, тоже никогда не знавшая загара. Вот она так в голом неглиже отсвечивает. Потому и киряет по немалому глоточку сорок раз по разу…

М-да… Чего ни сделаешь по хозяйскому приказу, ежели платят тебе в евро на кредитку в иностранческом банке либо наличкой без подоходного налога, чистоганом?»

Удостоверившись в наличии цивилизованного немецкого порядка на медпункте, богато оснащенном средствами экстренной помощи медицины катастроф, выяснив состояние двух бывших знахарей, дремлющих в палатке, проницательный и педантичный инквизитор взглянул на благопристойное отхожее место, обустроенное неподалеку. Оно включало семь серо-зеленых кабинок биотуалетов и три рукомойника. По соседству еще размещены две закрытых душевых кабинки с электроподогревом воды.

«Надо же!», — по-человечески удивился Филипп Ирнеев. «Походно-полевая санитария исправно по-европейски функционирует. Вода из автоцистерн подается. Туалетная бумага, жидкое мыло — пожалуйста. Электрические лампочки горят. Чистота и лепота. Наверняка, какой-то настоящий немец из совета директоров «Белтона» озаботился на «Травень-фест», патер ностер…»

Душем и бесплатными туалетами левитаторы пользовались, — Филипп это видел, — но вот к раздаче даровой, навалом, в ящиках, белоросской водки от человеколюбия герра Шумке они отнеслись настороженно. Раз-два и обчелся, кто халявкой на шару затарился…

Разобрали лишь пиво — по две-три бутылки дожинского брандахлыста «Боливария» на душу из фургона с фирменной символикой.

«Эт-то правильно», — без раздумий одобрил Филипп Ирнеев трезвый образ жизни белоросских левитаторов. «Поддатым рулить и метлой и веником негоже. Боливару не снести двоих, ежели оба накирявшись…»

Однако его ипостась инквизитора пришла к иному умозаключению. Вон-таки спортивный режим они дружно нарушают на Вальпургиеву ночь, а некоторые левитирующие особы частенько себе наливают, подливают вовсе не символически по поводу и без повода круглый год.

Но в данном случае условные маги и магички, практикующие исключительно левитацию и не знакомые с другими паранормальными вероятностями, например, с ясновидением и алхимической аналитикой, опасаются иного. Так как в осмотрительной простоте вульгарного здравого смысла они страшатся заполучить отравление далеко не пищевым этиловым спиртом и отравить собственный праздник суррогатным пойлом.

Воистину здесь стоит внести авторскую ремарку, отступ и пробельную строку, если в наши времена недоразвитого госкапитализма гораздо проще отравиться фабричной водкой, нежели килькой в томатном соусе из стратегических запасов гражданской обороны былого СССР. Если жестянка не вздулась, рыбка не пованивает, не горчит, то можно по идее закусывать этакими консервами и презервами, не взирая привередливо на запредельный срок хранения.

С водкой так просто не разобраться без сверхъестественных талантов или лабораторного анализа. Кристально чиста она на вид, иногда и на вкус по органолептическим показателям. А красивая звучная этикетка нисколько не свидетельствует об отравляющих веществах, разведенных дистиллированной водой, или о качестве сего токсичного продукта, сфабрикованного на каком-либо государственном унитарном предприятии, которое унитарно контролирует то же самое государство.

Травитесь, верноподданные, на здоровье!

Если вам везет, и ни разу в жизни не выпал несчастный жребий хорошенько глотнуть разбавленного метанола из водочной бутылки, то это как у банальной веревочки с одним концом. Вьется она, вьется, а вопрос лишь в частоте и постоянстве потребления спиртосодержащей гадости.

Очень часто можно испытать действие и не столь пагубной отравы, какая надежно валит с ног, с концами отправляет в больницу, в морг и на кладбище. Ведь в наших-то краях после обильного праздничного веселья мало кто из умеренно пьющих гадкую водку мужчин и женщин не страдал наутро, а то и день-другой кряду, от тяжкого и горестного неизбывного похмелья в итоге общего отравления синтетическим этанолом, начисто не годящимся для пищевых целей и употребления внутрь.

У кого где получится вовремя притормозить, удержаться от продолжения банкета, пирушки, попойки, пьянки и других синонимов алкогольного разгула, тем и благо. Но, бывает, можно основательно пострадать и от небольшого превышения минимальной физиологической дозы этилового спирта, тех самых 40 граммов на 60–80 килограммов живого веса. Потому что проще простого болезненно отравиться миллиграммами сивушных масел и прочей химии из длинного списка опасных молекулярных соединений и элементов, постоянно присутствующих в 40-градусном спиртоводочном зелье казенной белоросской фабрикации и фальсификации.

Кто не рискует, тот первую, попавшуюся на глаза водку не пьет в государстве белоросском. Хотя пьющим полушампанское игристое вино дожинского розлива порой тоже выпадает верный шанс пострадать от жуткой изжоги и знаменательного расстройства желудка. Но это поправимо и не смертельно.

Ergo bibamus. Следовательно, выпьем.

За наше и ваше здоровье, мои благосклонные читатели! Ибо с Божьей помощью, о диво дивное! мы сумели перевалить за середину нашего с вами длиннейшего повествования.