Проклятие сумерек - Владимир Ленский

– Для отвода глаз. Да? – сказал Вейенто. – На самом деле вы должны были сосчитать наши костры и понять, сколько нас. Вас прислал Талиессин, да? Талиессин! Он пытается убить меня. Меня, своего законного повелителя. Меня и моих сыновей. Талиессин уже много лет только это и пытается сделать. Засылает сюда шпионов. Так? Но он ничего не узнает. Ни от вас, ни от других негодяев.

– Мы купцы, – повторил безбородый. – Мы везли на продажу посуду. Глиняную и металлическую. Вы можете посмотреть. Много хорошего товара, дорогого. Это не для отвода глаз.

– Бальян! – закричал герцог. – Ты здесь? Ты видишь их?

– Да, ваша милость, – выговорил Бальян.

– Что скажешь, Бальян? Что скажешь, мой сын, мой первенец? Они ведь лгут?

– Думаю, нет, ваша милость, – сказал Бальян.

– Ты? – Вейенто изумленно уставился на него. – Ты полагаешь, они говорят правду?

Бальян кивнул.

– Нет, – улыбка растянула губы Вейенто, – нет и нет! Как ты молод и наивен, Бальян! Не умеешь отличить ложь от правды. Это – шпионы Талиессина.

Из темноты вдруг заржала лошадь, и Вейенто напрягся, вытянул шею, словно сам был конем и услышал желанный призыв.

– Коня мне! – завопил он. – Коня! Подведите мне коня!

Из темноты выступил вороной конь. Он косил глазами, и багровый свет костра отражался в них так, словно не конь это был, а какой-то сказочный зверь с пылающими глазами. Вейенто подошел к нему. Конь шарахнулся и снова заржал. Солдат удержал животное, а другой солдат помог герцогу взобраться в седло, которое не успели еще снять.

Устроившись в седле, Вейенто закричал:

– Слушайте все! Слушайте своего повелителя! Эти двое – шпионы Талиессина, и властью истинного короля я приговариваю их к смерти. Повесить их! Повесить немедленно!

Корона Мэлгвина пылала на голове герцога так, словно была живым существом и жаждала крови. Конь все не хотел покоряться безумному всаднику, тряс гривой и переступал с ноги на ногу, но солдат крепко держал животное и не позволял ему бунтовать. Вейенто как будто не замечал этого. Он скалился в радостной улыбке, когда купцов, ошалевших от внезапной беды, опять повалили на землю и связали им руки.

Бальян наконец опомнился. Бросился к отцу и схватил стремя. Конь заржал и попытался подняться на дыбы, чтобы скинуть всадника.

– Это не шпионы! – крикнул Бальян, но его уже оттеснили.

Вейенто крутился на коне и с хохотом выкрикивал:

– Талиессин проиграл! Пусть бережется, пусть боится! Повесить их, повесить, повесить!

Утро пришло нежеланное, с гарью от потухшего костра. Два тела тихо болтались на длинной ветке дерева, росшего на обочине. Удивленные птицы сидели совсем неподалеку, и одна трогала клювом волосы на голове мертвеца.

Это было первым, что Бальян увидел, когда проснулся и открыл глаза. Вейенто спал рядом, все с той же детской беззащитной миной на старческом личике. «Он невинен, – подумал Бальян, потрясенно рассматривая отца. – Он – как птица-падальщик, как вонючий гриф с голой шеей. Когда птенец появляется из яйца, он еще не знает о том, что он – гриф, что шея у него голая, что от него всегда будет смердеть падалью. Он всего лишь маленький птенец. Странно думать о том, что мой отец был когда-то ребенком…»

Вещи казненных купцов уже растащили, только битая посуда и какая-то втоптанная в грязь рванина остались лежать на месте прежнего судилища.

Бальян встал и пошел умываться. Где-то неподалеку был ручей. Ему хотелось побыть в одиночестве – хотя бы несколько утренних минут, пока отец еще спит.

– Я даже не предполагал, что их окажется так много, – признал Гайфье. Он вернулся к маленькому лагерю, где ждали его остальные, совершенно потрясенный и даже не пытался этого скрыть.

– Адобекк говорил ведь, что Вейенто собрал целую армию, – напомнила Эскива.

Располагаясь на отдых, они не стали разводить костра, чтобы ненароком не привлечь к себе ненужного внимания. Жевали лепешки, запивая их водой из ручья. Эскива старалась не думать о том, что они устроились ниже по течению, чем герцогская армия, а мужчин это обстоятельство, похоже, и вовсе не заботило.

Радихена по большей части безмолвно прислушивался к разговорам, но сам в беседу не вступал. Эльфийке он не нравился. Она ощущала в навязанном им спутнике некий надлом. Он был не тем, кем казался. Странно, что этого не замечали остальные. Брат, похоже, вообще не обращает на него внимания, а Ренье держится с Радихеной доверчиво и просто.

– Я слышал, что говорил Адобекк, – ответил сестре Гайфье. – И видел, как он готовится к осаде. Но… – Он не договорил и пожал плечами.

– Но это тебя не убедило, – заключила вместо него Эскива. – Что и не удивительно, если учесть, в какую шутовскую форму господин Адобекк обычно облекает свои деяния.

Радихена чуть напрягся, услышав столь малопочтительный отзыв о своем господине, и Эскива не без удовольствия отметила это. Ей хотелось вывести рыжеволосого из себя. Чтобы он взорвался, стал кричать, размахивать руками… Чтобы он выдал себя. Если он действительно не тот, чем представляется, пусть явит свое истинное лицо.

– Если говорить честно, – вздохнул Гайфье, – меня поразило другое. Вражеская армия в самом сердце Королевства! Это… – Он помолчал, подбирая слово, и наконец вымолвил: – Это оскорбительно. Надеюсь, наш отец уже выступил им навстречу, потому что то, что происходит… Этого попросту не должно быть.

– Разбойники встречаются во всякие времена, – вполголоса вставил Ренье. – Даже в самые благополучные.

Мальчик живо повернулся к нему.

– Но это не разбойники – это армия!

– Значит, мы правильно сделали, когда отказались от идеи развести костер, – сказал Ренье. – Нужно отдохнуть. Предлагаю поспать.

– Я посторожу, – вызвался Радихена.

– Хорошо, – не глядя на него, бросил Ренье.

Радихена поднялся на ноги и бесшумно отошел от лагеря. Он почти сразу исчез из виду. Эскива проводила его глазами и обратилась к Ренье:

– Почему вы так доверяете этому человеку?

– Потому что ему доверяет Адобекк.

– Кто он такой? – не унималась девочка.

– Мне казалось, это очевидно: он – человек моего дяди. – Ренье выглядел удивленным. – Не понимаю, ваше величество, что вас смущает.

– А я не понимаю, почему вас обоих ничто не смущает! – парировала Эскива. Ее брат подавился зевком. – И учтите, вы оба, я не желаю ни слова слышать об эльфийской крови, благодаря которой я будто бы могу видеть тайную сущность любого человека. Потому что это все чушь! Достаточно самой обыкновенной человеческой наблюдательности.

– Ну так у меня нет и самой обыкновенной наблюдательности, – проворчал Гайфье, вновь пристраиваясь на земле, чтобы заснуть.