Серая сестра - Марк Лоуренс

— Ну, стоя здесь, мы этого не узнаем. — Клера подтолкнула их обеих и заставила двигаться.

С указаниями Клеры и тенями Чайник, они втроем углубились во дворец, пробираясь по галереям и залам, столь многочисленным, что Нона спросила себя, кто ими пользуется и видит ли Шерзал эти величественные помещения чаще, чем раз в год. Они пересекли небольшой внутренний дворик, похожий на глубокую яму под крышей дворца, в центре которой находился одинокий фонтан, и наконец вышли в коридор, где путь им преградили железные ворота.

— Заперто. — Клера провела руками по перекладинам, испещренным надписями. — Крепко.

Чайник села, неловко отведя ногу в сторону, свежая кровь блестела среди засохшей. Достав из рукава три тяжелые отмычки, она повернулась к замку. Через несколько секунд механизм поддался, лязгнув, когда она повернула все три отмычки.

— Готово.

Они помогли Чайник подняться и пошли дальше по длинному, освещенному лампами коридору, минуя множество закрытых дверей.

— Мы уже близко, — сказала Нона. Присутствие корабль-сердца давило на нее, наполняло, заставляло нервы трепетать, чувство одновременно возбуждающее и немного пугающее.

— Да. — Клера бросила на нее взгляд. — Впереди есть казарма и еще одна слева. Говорят, апартаменты Йишт тоже где-то здесь, но я не видела ее с того дня с бочкой. Клера закусила губу и нахмурилась. — Знаете что? Я действительно не хочу увидеть ее снова. Особенно когда все, что у меня есть для защиты — двое ходячих раненых. — Она стряхнула руку Чайник. — Мы действительно должны вернуться.

— Мы заберем наше корабль-сердце! — Теперь одна Нона помогала Чайник идти.

— Стражи Шерзал боятся Йишт. — Теперь голос Клеры раздался позади них. Она не двигалась. — Они говорят, она вернулась другой.

— Есть причина, по которой корабль-сердце держали замурованным в пещерах, — сказала Чайник.

Теперь разум Ноны был полон корабль-сердца, близкого, могущественного; его биение проходило через нее, не доброе, не утешительное, но огромное и бесконечное.

Я тоже его чувствую. В голосе Кеота послышался голод.

Ты?

Как воспоминание. Я знаю эту штуку. Она старая, такой же старая, как и я. С каждым мгновением голос Кеота звучал все сильнее.

Но... корабль-сердца старше империи! Нона не знала точно, сколько ей лет, но, определенно, тысячи. Достаточно, чтобы народы поднимались и падали, чтобы знания разрушались и восстанавливались. Корабль-сердца привезли племена в Абет.

Ты так считаешь?

— А ты нет? Ноне не понравилось самодовольство в голосе дьявола. Каждый знает, что они это сделали.

Может быть, они привлекли сюда ваш народ. Но он не привез их.

Что ты об этом знаешь? Ты никогда не знаешь ответа на что-нибудь интересное. И вдруг ты что-то знаешь?

Сердце пробуждает мои воспоминания.

И почему? Нона не сводила глаз с дверных проемов впереди, стараясь не дать Кеоту отвлечь ее.

Потому что там я родился.

Нона ничего не ответила, перенеся свое внимание на коридор. Уверенность Кеота беспокоила ее, Корабль-сердце притягивало. Возможно, это то самое очарование, которое мотылек питает к пламени. Она костным мозгом чувствовала его притяжение.

Они обогнули еще один угол. Из времени, проведенного с Гессой, Нона знала, что корабль-сердце должно быть сейчас в пятидесяти футах или около того. Кеот полыхнул по ее груди и вниз по животу. Он, казалось, питался силой корабль-сердца способами, которые Нона не могла понять. Его естественный гнев и жажда убийства начали просачиваться в нее. Раньше она чувствовала, что его хватка ослабевает, и считала, что однажды сможет выгнать его. Чайник, должно быть, знает о дьяволе, ведь она носила плоть и кости Ноны еще в Тетрагоде. Что она могла с этим поделать, оставалось проблемой на потом. Если будет потом.

Холодная дрожь пробежала по телу Ноны от пальцев ног до головы, отвлекая ее от мыслей о Кеоте. Что-то изменилось. Внезапно залы дворца Шерзал показались гулко-пустыми, но не совсем пустыми, словно Нона обернулась на переполненной рыночной площади и обнаружила, что в это мгновение место опустело, и только ветер шевелил пространство, где должны были быть люди.

— Она наблюдает за нами, — сказала Нона, зная, что это правда, хотя и не зная, как. Она попыталась потянуться к своему собственному гневу, а не к гневу Кеота, но нашла только страх. Через плечо она увидела, что Клера отступает.

Треск камня был их единственным предупреждением. Осколки каменной кладки откололись от стены по краям площадки, из которой вышла Йишт. Она появилась позади них, камень отпустил ее с неохотой, словно она выбиралась из густой грязи.

Клера обернулась с визгом страха. Нона и Чайник отпрянули, повернувшись, и монахиня отпрыгнула назад на здоровой ноге.

Йишт полностью вырвалась примерно в то же время, когда Клера настолько пришла в себя, что сумела швырнуть метательные звезды, которые ей дали. Чайник и Нона бросили свои чуть позже, шесть в первом залпе, еще больше вслед.

Клера никогда не отличалась особой точностью в метании звезд. Ее бросок правой рукой, по крайней мере, был направлен в середину тела Йишт, зато левой — далеко от цели. Однако, не имея скорости хунска, воин должна была быть поражена по крайней мере пять раз. Но она прошла сквозь град острого металла невредимой. Ее способность читать ближайшее будущее позволила ей начать двигаться по пути, на котором она ускользнет от звезд еще до того, как противники решат их бросить.

Йишт изменилась. На ней была все та же черная одежда, на груди — ножи в черной кожаной перевязи, на бедре — Тулар, меч с плоским лезвием, любимый ледяными племенами. Она, казалось, носила то же самое тело, хотя оно двигалось неестественно, как будто внутри его находилось что-то большое. Плоские кости были врезаны в ее лица под теми же углами, но черные глаза сидели в багровом море, а не в белках, которые у нее когда-то были, а кожа превратилась в