Анжелика - Анн Голон

Молодой человек надел шляпу.

— Потому что вчера потребовался исповедник в Бастилию, — вполголоса сообщил он.

Порывшись в складках своей сутаны, он достал роговую табакерку, сунул в нос понюшку табаку, чихнул, высморкался и наконец спросил Анжелику:

— Ну, что вы скажете? Настоящий священник, не правда ли?

— Конечно. Даже я попалась на вашу удочку. Но… скажите, вам удалось проникнуть в Бастилию?

— Тс-с-с… Идемте к господину Прокурору, там мы сможем спокойно побеседовать.

Анжелика шла, с трудом сдерживая нетерпение. Неужели адвокат наконец-то что-то узнал? Видел ли он Жоффрея?

Дегре степенно шагал рядом с достойным и скромным видом набожного викария.

— Ив вашей профессии часто приходится прибегать к подобному маскараду? — спросила Анжелика.

— В моей профессии — нет. Эти маскарады унижают мою адвокатскую честь. Но ведь жить-то нужно! Когда мне надоедает жизнь хищной птицы, надоедает охотиться за клиентами на ступеньках Дворца правосудия, чтобы добиться права вести процесс, за который я получу три ливра, я предлагаю свои услуги полиции. Конечно, если бы это стало известно моей корпорации, у меня были бы неприятности, но я всегда могу сослаться на то, что веду расследование для своих клиентов.

— Но ведь это довольно рискованно — выдавать себя за духовное лицо. Вы невольно можете совершить святотатство.

— Я не причащаю, а лишь исповедую. Сутана внушает людям доверие. Никто так не наивен с виду, как молодой, только что вышедший из семинарии викарий. И ему можно выложить все. О, я, конечно, понимаю, положение не блестящее. Не то что у вашего зятя Фалло, бывшего моего однокашника по Сорбонне. Вот он далеко пойдет! В то время как я разыгрываю перед девицами молоденького робкого аббата, этот важный магистрат отправляется во Дворец правосудия и там, преклонив колена, все утро слушает защитительную речь мэтра Талона по какому-нибудь делу о наследстве.

— Но почему же на коленях?

— Такова традиция юриспруденции со времен Генриха IV. Прокурор готовит обвинительные материалы. Адвокат оспаривает их. По рангу адвокат считается выше прокурора, и тот обязан выслушивать его, стоя на коленях. Но у адвоката живот подводит от голода, а у прокурора брюхо сытое. Еще бы! Ведь он ухватил хороший куш на всех двенадцати инстанциях судебной процедуры.

— Все это слишком сложно для меня.

— Но вы все же постарайтесь запомнить некоторые подробности. Они могут вам весьма пригодиться, если мы сумеем добиться процесса над вашим мужем.

— Неужели дело дойдет до процесса? — воскликнула Анжелика.

— Нужно, чтобы до этого дошло, — серьезно проговорил адвокат. — Это единственная надежда на его спасение.

В маленьком кабинете мэтра Фалло адвокат снял парик и пригладил ладонью свои жесткие волосы. Его лицо, обычно веселое и оживленное, сейчас казалось озабоченным. Анжелика села у маленького прокурорского стола и принялась машинально вертеть в руках гусиное перо. Она никак не могла набраться смелости и расспросить Дегре. Наконец она не выдержала:

— Вы его видели?

— Кого?

— Моего мужа?

— Нет, что вы! Об этом не может быть и речи, он совершенно изолирован. Де Пейрак не должен ни с кем ни видеться, ни переписываться, за это комендант Бастилии отвечает своей головой.

— Как с ним обращаются?

— Пока хорошо. У него в камере есть даже кровать и два стула, и ему подают обед из кухни коменданта тюрьмы. Мне рассказали также, что он часто поет и кусочками штукатурки исписал математическими формулами все стены своей камеры. И еще он пытается приручить двух огромных пауков.

— О, узнаю Жоффрея, — улыбнулась Анжелика. Но на Глаза ее набежали слезы.

Значит, он жив, он не превратился в слепого и глухого призрака, и стены Бастилии оказались недостаточно непроницаемы, чтобы сквозь них не пробилось эхо его неутомимой жизненной силы.

Она подняла взгляд на Дегре.

— Спасибо, мэтр.

Адвокат с досадой отвел глаза:

— Не надо меня благодарить. Дело необычайно трудное. Должен вам признаться, чтобы добыть эти скудные сведения, я истратил все деньги, что получил от вас.

— Деньги не имеют значения. Скажите, сколько вам Нужно, чтобы продолжить расследование?

Но молодой адвокат упорно продолжал глядеть в сторону, словно он, обычно такой бойкий на язык, вдруг оробел.

— Сказать по чести, — решился он наконец, — я даже подумываю, не должен ли постараться вернуть вам ваши деньги. Мне кажется, я поступил несколько неосмотрительно, согласившись вести дело, судя по всему, весьма сложное.

— Вы отказываетесь защищать моего мужа? — вскричала Анжелика.

Еще вчера она не могла побороть в себе чувство недоверия к адвокату, который, несмотря на все свои великолепные дипломы, влачил жизнь полуголодного бедняка, но сейчас, когда он дал понять, что намерен отказаться от защиты, ее охватила паника.

Он покачал головой и сказал:

— Чтобы защищать, нужны обвинения.

— А в чем его обвиняют?

— Официально — ни в чем. Он просто не существует.

— Но тогда его не смогут осудить.

— Сударыня, о нем могут навсегда забыть. В подземельях Бастилии есть узники, которые сидят по тридцать — сорок лет, и они уже сами не помнят ни своего имени, ни за что их заточили в тюрьму. Вот почему я и говорю: его единственное спасение — добиться процесса. Но даже в том случае, если процесс будет, он скорее всего состоится при закрытых дверях, и подсудимому не разрешат иметь адвоката. Так что вы истратите ваши деньги впустую.

Анжелика подошла к нему и внимательно взглянула ему в глаза.

— Вы боитесь?

— Нет, но меня гложут сомнения. Не лучше ли для меня не вести никакого дела, чем идти на скандал? И не лучше ли для вас вместе с ребенком скрыться где-нибудь в глуши, подальше от столицы, и жить там на оставшиеся у вас деньги, чем рисковать своей жизнью? И не лучше ли для вашего мужа провести несколько лет в тюрьме, чем на процессе быть обвиненным… в колдовстве и в святотатстве?

У Анжелики вырвался вздох облегчения:

— Колдовство и святотатство!.. Значит, вот в чем его обвиняют!

— Во всяком случае, это обвинение послужило поводом для ареста.

— Тогда все не так страшно! Просто это результат невежества архиепископа Тулузского!

Анжелика подробно рассказала молодому адвокату о ссорах между архиепископом и графом де Пейраком, о том, как граф нашел способ добывать золото из горных пород, а архиепископ, завидуя его богатству, решил завладеть секретом, хотя, по существу, здесь нет никакого секрета.

— И никакой магии — это результат научных исследований.

Адвокат скорчил недовольную гримасу: