Повелительница ястреба - Мэрион Брэдли

По команде отряд отправился в путь. Ранальд Риденоу скакал бок о бок с Ромили и время от времени бросал на нее равнодушные взгляды. Или изучающие?.. Потом вдруг его взгляд совершенно обессмыслился — по-видимому, юноша вышел с кем-то на связь, решила Ромили. Через некоторое время во взоре у него вновь затеплился живой огонек.

— Мне приказано выяснить, как далеко от нас находятся главные силы армии. Каролин только что связался со мной и распорядился провести воздушную разведку. Ромили, ты в состоянии поднять птицу в воздух? Как ты себя чувствуешь?

Девушка тут же ощутила, что к горлу подступила тошнота. Неужели каждый сеанс будет сопровождаться подобными осложнениями? Однако не спеши, прежде всего возьми себя в руки — клин клином вышибают; значит, надо работать и работать…

Выпустив сторожевую птицу, следя за неспешными взмахами крыльев, соединяясь с ее сознанием и приступив к наблюдению за местностью — горизонт при этом раздался вширь, — Ромили не испытала никаких неприятных ощущений. Больше всего она опасалась потерять ориентацию и указать Ранальду неверное направление. Но нет, занявшись работой, она почувствовала себя значительно лучше: вот оно, солнце, красный диск, находится там, где ему положено быть, на северо-востоке, а вот и армия Каролина, вернее, главный корпус… Марширует в полудне пути от места, где находятся Ромили со спутниками. Зрение птицы превосходило человечье в сотню раз — острота его поразительна, но, собственно, ничего сложного в этом наблюдении не было. Те же ощущения она испытывала с Пречиозой… На мгновение она уловила мысли Ранальда, работу его ларана, с помощью которого он передавал информацию Каролину.

Легок оказался и разрыв контакта со сторожевой птицей — только небольшая слабость и головокружение…

— Здесь мы разобьем лагерь, — властно распорядилась Маура, — и подождем подхода армии. Нам всем необходим отдых. Нельзя работать на износ, тем более следует пощадить Ромили.

«Не надо меня щадить! Я против всяких поблажек, после которых Руйвен, Орейн и даже сам Каролин могут заметить: „Ну-у, она женщина, у нее слабый организм“. Я уже доказала Орейну, что ни в чем не уступаю мужчинам. В этом тоже…»

Лорд Ранальд зевнул, потом небрежно заметил:

— Я тоже чувствую себя так, словно меня протащили через водопад. Все тело ломит от скачки… Привал так привал, я только рад. Птицам, кстати, тоже не мешает перевести дух… — С этими словами он отдал команду подыскать место для устройства лагеря.

6

Первым признаком приближения армии был неясный гул и подрагивание земли. Ромили ощутила их, лежа в палатке, которую она делила с домной Маурой, и если бы она не знала о выступлении войска, это ритмичное могучее трясение почвы вряд ли встревожило бы ее. Мало ли от чего земля колышется — подобное часто случалось в горах… Другое ощущение, пришедшее внезапно, цепкое, емкое, до глубины души взволновало ее. Такого с ней никогда не было. Случись подобное еще раз — и действительно, впору немедленно подаваться в Башню. Бежать сломя голову, криком кричать, топать ногами: «Ой, ребята, что же со мной творится? Спасите меня от этого обезумевшего ларана!.. Или по крайней мере научите им пользоваться». Мало того что после первого опыта работы с птицами ее унесло в чудовищную бездонную даль, где с ней кто-то заговорил на родном языке, но непонятными словами: «древний земной язык», «по-арабски», — так теперь, когда она сквозь полудрему прислушивалась к тяжкой поступи пехоты, на нее вдруг обрушилось… Нет, скорее в ее мысли вползло чужое — чуждое! — сознание. Узнаваемое, любимое — но чуждое!.. И без спросу!..

Солнечный!.. Это был он, выезженный ею жеребец. Правда, после секундного замешательства Ромили осознала, что, собственно, не жеребец вторгся в ее мысли, а она сама каким-то образом завладела его сознанием. Пусть это даже доставило радость скакуну, но так внезапно ощутить на своей спине тяжесть короля (а он субтильностью и тщедушием не отличался — Каролин был мужчина видный, вальяжный и стати ему доставало), мало того, ясно различить сопровождающего его Орейна, по бокам гвардейцев из личной охраны, услышать шелест знамен, ощутить запах лошадиного пота, окинуть взором полки, марширующие на восток, — это было слишком.

Дружба дружбой, любовь к животным любовью, но пронзительность и ясность картины ошеломили Ромили. И перепугали до задержки дыхания… А Солнечный был несказанно рад, что вновь обрел родственную душу, ему не надо было слов, чтобы поделиться с подругой радостью от наездника, от того уважительного отношения, с каким ее двуногие родичи ухаживают за ним… Ромили чуть оттаяла, только было собралась мысленно приласкать коня, огладить его, как следом навалилось еще более острое прозрение.

Она явственно ощутила, с какой любовью относился король к Орейну. Это чувство было взаимным, в нем не было ничего сексуального — всего-навсего редчайшее чудо человеческой жизни. Это была сохраненная с четырехлетнего возраста дружба. Они впервые встретились толстощекими карапузами — Ромили с умилением, замерев душой, видела все это — и с той поры были вместе. Так и шли рука об руку — мальчишки, подростки, юноши — в ту пору они побратались, потом мужчины, и дружба их, испытав некоторый период охлаждения, когда у Каролина внезапно закружилась голова от неограниченной власти и его понесло, перешла в прочный мужской союз, скрепленный стальными обручами общего прошлого, нерушимой преданности и радостью быть рядом друг с другом.

Все эти картины настолько ясно отразились в сознании Ромили, что она не могла двинуться с места. Душа ее была потрясена до основания. Чем? Она в ту минуту не смогла бы объяснить. Может, живостью картинок — вот она, неразлучная четверка: Каролин, Орейн, Лиондри и принятая в их крут хорошенькая, как куколка, Яндрия; вот их клятва верности — им тогда было лет по десять, так, кажется; вот клятвопреступник Лиондри, уже живший с Яндрией, бросается на Орейна, тот тоже хватается за кинжал… В чем состояла размолвка — коню было невдомек.

Ромили едва не заплакала — что же с ней творится? Зачем это? Ладно — способность видеть глазами коня, сторожевой птицы, ястребицы… К этому она притерпелась, это усиление чувства наполняло жизнь радостью. Но посредством разума животного проникать в святая святых — мысли других людей — это уже слишком!

Она резко оттолкнула сознание Солнечного — как бы стряхнула его с себя, восстановила контроль над своим телом. Перепугалась до смерти!..

Хорошие сюрпризы готовит ей собственный ларан! Если так пойдет дальше, то долгое хождение по мукам ей обеспечено. Как ни крути, а выходит, без Башни ей не обойтись…