Рабыня Гора - Джон Норман

– Мужчин сняли с баркаса, – заговорила одна из девушек, – заковали в цепи и погрузили на корабль.

– Каких мужчин? – не поняла я.

– Тех, что сидели со мной в баркасе, – объяснила она. – Ты меня помнишь?

– Нет.

– Мы были вместе на «Лучане из Телнуса».

– Ты – свободная! – ахнула я.

Горько рассмеявшись, она взвесила на руке тянущуюся к| изящной лодыжке цепь. Указала на соседок:

– Все мы были свободными.

– Радуйтесь, – сказала я, – что понравились мужчинам. Кое-кто из девушек вздрогнул.

– Нас отвезут в Порт-Кар и продадут, – посетовала одна.

– Что это такое – быть рабыней? – спросила другая. Хорошенькая!

– Скоро узнаешь, рабыня, – усмехнулась я. Она испуганно прижалась к стене трюма.

– Что это за корабль? – поинтересовалась я.

– «Дорна», – ответил кто-то.

– А кто капитан?

Так как же имя того жилистого, могучего, похожего на зверя рыжеволосого гиганта, явно из воинов? Он так напугал меня.

– Боек из Порт-Кара, – был ответ.

Крышка люка над головой закрыта, я слышала, как щелкнул замок. Скованная кандалами, я сижу на цепи в трюме «Дорны», судна, принадлежащего грозе морей, пирату и работорговцу Боску из Порт-Кара.

Я улеглась на доски.

«Мы получим это послание», – сказал он.

Но я же не знаю, что оно значит!

«Мы получим послание».

Не представляю, что со мной сделают, когда поймут, что передать им послание я не в силах.

Идет война. Я, сама того не ведая, несла послание одной и з воюющих сторон. И попала в руки другой стороны.

Девушки сжались у стены. Как я завидовала им! Их пометят клеймом, и станут они просто рабынями.

Повиноваться во всем, доставлять мужчинам наслаждение – вот и все, что от них требуется.

Я лежу на шероховатых досках. Руки и ноги схвачены цепью. Что будет со мной?

Глава 25. ПОСЛАНИЕ

Я протянула нитку бус седовласому, коротко стриженному мужчине с квадратным подбородком. Лицо обветренное, в ушах – крошечные золотые колечки. Это Самос, глава Совета Капитанов Порт-Кара. По одну сторону от него, скрестив ноги, восседал Боек из Порт-Кара, рядом сосредоточенно следил за происходящим Клитус Вителлиус. По другую сторону от седовласого – худощавый сероглазый человек в зеленой одежде врача. Искандер, выходец из Турий, искусный лекарь, прославившийся умением проникать в самые потаенные глубины человеческой психики.

Не вставая с колен, я присела на пятки. В комнате еще две рабыни в шелках и ошейниках, стоят на коленях, ждут знака, готовые служить мужчинам. Я – нагая. Так было и тогда, в доме Белизариуса, когда я нанизывала бусы для него.

Положив на столик нитку бус, Самос озадаченно разглядывал мое творение.

– И все? – наконец спросил он.

– Да, хозяин, – ответила я.

Незадолго до этого лекарь Искандер заставил меня выпить какое-то странное пойло.

– Это поможет тебе расслабиться, – пояснил он, – и приведет твое сознание в необычное состояние. Я стану говорить с тобой – память твоя обретет невиданную доселе ясность. Всплывут мельчайшие детали. И ты воспримешь мое внушение.

Не знаю, каким зельем опоил он меня, но оно и правда оказалось эффективным. Постепенно под его действием, повинуясь умиротворяющему, но властному голосу Искандера, я рассказала все о доме Белизариуса и о том, что там происходило. Я и так припомнила бы многое – кто что делал, кто что говорил, но в том удивительном состоянии, в которое с помощью снадобья и внушения поверг меня Искандер, в памяти с поразительной ясностью всплыли самые незначащие подробности, мелочи, которые не задерживаются в сознании здравого человека, отбрасываются как нечто абсолютно несущественное. Одетая в короткую голубую тунику белокурая рабыня по имени Лума, стоя на коленях подле Боска, записывала мои слова. Судя по цвету туники, когда-то она была переписчицей. Ноги ничего, красивые.

– Какое имеет значение порядок слов? – спросил Самос Искандера.

– Большое, – отвечал Искандер. – Это как ключ. Как в арбалете. Все по порядку. Каждая мелочь – на своем месте. Иначе стрела не вылетит. Замочек не откроется.

– Странно как-то, – протянул Самос.

– Странно, потому что непонятно, – объяснил Искандер. – На самом деле все это не более странно, чем устройство замка или арбалета. А нам и нужно разобраться в устройстве – в данном случае это вербальная структура, диалог. Слова тут действуют как спусковой крючок, дают толчок нанизывать бусинки.

– А нельзя просто приказать ей припомнить последовательность цветов?

Как раз этого припомнить я и не могла.

– Нет, – отрезал Искандер. – Этого она не сможет. Или сделает неправильно.

– Почему? – допытывался Самос. – Разве снадобья недостаточно?

– Девушку тщательно подготовили, – терпеливо растолковывал Искандер. – Подвергли мощному внушению. Постепенно мы пробьемся сквозь эти дебри, но нет никакой уверенности, что не наткнемся на ложные воспоминания, которые внушили ей, чтобы запутать нас, увести в сторону. Полагаю, мы столкнемся с переплетением фальшивых и истинных воспоминаний. И самая эффективная тактика – воспроизвести ситуацию, действующую как спусковой механизм.

– Значит, по твоему мнению, в ее памяти может храниться несколько вариантов расположения бусинок?

– Да. И в каждом заключен разный смысл.

– Стало быть, какое из посланий настоящее, разобраться мы не сможем?

– Совершенно верно, – согласился Искандер. – Но нам известна последовательность действий, вызывающая из памяти то самое, основное послание.

– Иначе, – вступил в разговор Боек, – и сам адресат не отличил бы истинное послание от ложного.

– Точно, – кивнул Искандер.

– В таком случае, – повелел Самос, – продолжай восстанавливать пусковой механизм, ищи ключ.

Искандер снова принялся задавать мне вопросы.

Я протянула нитку бус седовласому, коротко стриженному мужчине с квадратным подбородком, Самосу из Порт-Кара. Не вставая с колен, присела на пятки. Самос положил бусы на столик.

– И все?

– Да, хозяин, – ответила я.

– Но в них – никакого смысла.

– Вот эти бусы, – проговорил Искандер. – Я сделал все, что мог. Если в них есть смысл, разгадывать его – не по моей части.

– Дай мне бусы, – попросил Боек из Порт-Кара. Самос протянул ему нитку.

– Обрати внимание, – рассматривая ее, заметил пират, – на частоту желтых бусинок. Каждая третья бусинка – желтая.

– Да, – пригляделся Самос.

– Почему?

– Не знаю.

– Если каждая третья – желтая, – предположил Боек, – можно сделать вывод: суть в парах бусинок, заключенных между желтыми. Смотри: вот за красной идет синяя, а здесь – красная за оранжевой. И таких сочетаний множество. Может, это буквы?