Мир наизнанку - Александр Соболь

- О, Лучезарный!.. Я все сделаю.

Исполинская темная длань протянулась к Рангару. Сжав зубы и превозмогая боль, Рангар нанес страшный удар ногой в центр громадного запястья, но нога лишь со свистом прорезала воздух, едва не выскочив из суставов. Рангар зарычал от слепящей боли и рухнул на обугленную траву.

- Проклятый фантом! - сквозь зубы процедил он.

- Я не настолько глуп, чтобы сунуться к тебе в своей истинной телесной оболочке, - захохотал Алькондар. - А теперь - замри!

Маг взмахнул руками, и Рангар почувствовал, как какие-то неодолимые путы сковывают его тело, зажимая будто в тиски. Он попробовал было сопротивляться, но очень скоро убедился, что это бесполезно, и расслабился. Затем, точно холодный мокрый язык, коснулся его руки, и кольцо с пальца исчезло.

Застонав, Рангар уткнулся лицом в горелую траву, и удушливые слезы безнадежного отчаяния хлынули из глаз. Тангор погиб, Фишур скорее всего тоже. Лада в плену, кольцо похищено, связь с его могучим защитником прервалась, и он сам, обгоревший и беспомощный, находится в полной власти этого монстра и его хозяев. Он проиграл, проиграл полностью и окончательно, и лишь собственная смерть сможет поставить точку в этом позорном кошмаре...

"Что же ты теперь не вспоминаешь о своей готовности сражаться до конца и во что бы то ни стало спасти любимую девушку и друга, - насмешливо спросил голос из-за завесы. - Когда все хорошо, то языком легко трепать и изображать из себя героя, а ты сейчас вот смоги и сделай то, что кажется невозможным..."

Рангар потряс головой, чтобы заставить умолкнуть голос, потому что тот был прав, а это ведь так трудно - слушать обидную и неприятную правду. Голос и в самом деле умолк, но он уже сделал свое дело, и Рангар, игнорируя боль, встал. И сказал, глядя прямо в черноту зрачков Алькондара:

- Ты победил, маг. Проигрывать всегда тяжело, еще тяжелее признавать это. Но и то, и другое надо делать достойно. Как и побеждать, впрочем.

- Наконец я услышал хоть что-то разумное, иномирянин.

- Могу ли я узнать, когда ты собираешься убить меня?

- Я так понимаю твой вопрос, что ты совсем не хочешь умирать, а?

- Желание смерти противоестественно человеческой природе. Но человек только тогда достоин называться человеком, когда неприятие чужой смерти будет столь же сильно в нем, как и собственной.

- Что ты хочешь сказать этим, иномирянин?

- Да так... размышляю вслух. Ты не ответил на мой вопрос, маг.

- Прежде всего запомни, иномирянин: если ты хочешь хоть на какое-то время продлить срок своей никчемной жизни, обращайся ко мне с должным почтением и называй не иначе, как "ваше высокомогущество".

- Да, ваше высокомогущество.

- Хорошо. - Алькондар довольно усмехнулся. - Если бы не Слово, то, возможно, я бы даже оставил тебя в живых... приняв необходимые меры предосторожности, конечно. Как боец ты уникален, а я коллекционирую все уникальное. Но... Слово сказано, и ты должен умереть. Зато от меня зависит, _как_ ты умрешь. И если ты согласишься провести один-единственный бой на столичной Арене под моим флагом и победить - твоя смерть будет быстрой, легкой и безболезненной.

- Я не желаю больше драться, ваше высокомогущество.

Алькондар нахмурился и долго молчал, буравя Рангара взглядом.

Порыв горячего ветра с востока окатил обожженное тело болью. Небо уже приняло свой естественный цвет, перестала дымиться почерневшая трава, обгорелые остатки фургона и трупы тархов куда-то исчезли. Вдалеке виднелся обоз, движущийся из Шумхара.

- Я бы мог убить тебя прямо сейчас, - медленно проговорил Алькондар. В моей власти заставить тебя делать все, что я возжелаю, за одним исключением: я не имею права применять магию, чтобы заставить тебя драться на Арене. Магия и Арена несовместимы - это закон. Любой, вышедший на Арену сражаться, должен делать это добровольно. Но есть множество способов, иномирянин, заставить человека _добровольно_ делать то, что он не желает... И ты послушаешь меня и будешь драться, поскольку в этом - и только в этом! - случае я отпущу твою возлюбленную в целости и сохранности. Ну, так как?

Острое чувство собственного бессилия пронзило Рангара, кровь бросилась в голову, и он едва удержался, чтобы не плюнуть в лицо магу. Но затем овладел собой и, сам поражаясь тому, как спокойно звучит его голос, произнес:

- Я выйду на Арену, ваше высокомогущество, но лишь после того, как вы дадите кровную клятву, что отпустите Ладу, не причинив ей вреда.

- Ах ты ничтожный!.. - начал было Алькондар, но осекся, тяжело дыша. Какие-то противоречивые чувства боролись в нем, и одно из них победило. Притушив взгляд, маг мрачно воззрился на Рангара.

- Ладно, я дам клятву, - прорычал он голосом, похожим на рык фархара.

Рангар ощутил вдруг не менее острое, чем недавнее чувство бессилия, торжество. Малый, ничтожно малый плацдарм отвоевал он, но - отвоевал! И это в ситуации, безнадежной до абсурда!

- А теперь закрой глаза, иномирянин, а то ненароком наложишь в штаны от страха. - Алькондар хохотнул. - Сейчас я тебя перенесу в Венду.

Лишь едва дрогнули уголки губ Рангара, когда он поклонился магу и послушно закрыл глаза.

Ибо вспомнил он великую мудрость, преподанную ему Учителем в родном мире: "Если ты можешь что-нибудь, показывай, что не можешь; если он силен, уклоняйся от него; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; нападай на него, когда он не готов, выступай, когда он не ожидает".

На этот раз память сделала ему поистине царский подарок. Рангар поблагодарил ее и мысленно низко поклонился Учителю. Он не смог победить, выиграв схватку. Теперь он попробует сделать это, проиграв ее.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СЕРДЦЕ ТАЙНЫ

И продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути...

Борис Пастернак

1

В комнату вела единственная дверь - крепкая, обитая металлическими полосами, к тому же с мощным запирающим заклятием, которое Рангар ощущал при приближении как нарастающее муторное давление на внутренности. Под самым потолком имело место узкое, забранное толстыми железными прутьями окошко. В комнате стоял деревянный топчан с набитым высушенной травой матрасом и куском грубого полотна вместо простыни. За перегородкой находился закуток с отхожим местом и двумя чанами с водой; в большем вода предназначалась для омовений, в меньшем - для питья. Так что вряд ли это помещение можно было назвать "комнатой", несмотря на потертый ковер на полу; скорее - тюремной камерой, хоть и не из худших.

У Рангара, естественно, отобрали оружие и доспехи, в том числе и нифриллитовую кольчугу; однако, как ни странно, оставили черное облегающее трико из Валкара; впрочем, он не стал носить его, а соорудил, сложив особым образом, нечто вроде набедренной повязки, оставив подавляющее большинство кожного покрова свободно соприкасаться с воздухом.