Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вскочил и протянул руку, чтобы помочь ей встать. Но она грустно покачала головой:
– Я не могу, Ландри… я слишком слаба. Тот суп был для меня. Мой сторож не кормил меня четыре дня, чтобы я уступила ему. А потом… посмотри: Гарен принял все меры предосторожности.
Она указала ему на цепь, скрытую до того складками ее коричневого платья. Молодой человек остолбенел и изменился в лице. Опустившись на колени, он с ужасом прикоснулся к цепи и ошейнику.
– Ублюдок! Затянуть тебя этим ошейником, бедняжка моя! Он осмелился тебя заковать, морить тебя голодом, отдать тебя этому ублюдку!
– Так что, видишь, я не могу пойти с тобой.
– Вижу!
Молодой человек внимательно изучал ошейник и цепь. Она была толстой. Пилить ее было бы слишком долго. Но в ошейнике он увидел скважину.
– Где ключ? – спросил Ландри.
– Я не знаю. Может быть, у Фаго.
– Фаго? Это тот здоровяк, которого я видел?
– Да, это он. Но я не уверена, что ключ у него. Он не слишком сообразителен, и я боюсь, что ключ у Гарена.
Лицо Ландри помрачнело. Он считал, что лучшим и самым быстрым способом освободить Катрин будет убить тюремщика, забрать у него ключ и спокойно уйти через дверь. Но, судя по всему, маловероятно, что ключ у него. От плана увести Катрин через дымоход тоже придется отказаться, учитывая, в каком она состоянии. Молодая женщина слишком ослабла и не сможет сделать необходимого усилия, чтобы он смог подсадить ее и пропихнуть в дымоход, не говоря уж о спуске с башни и о том, чтобы перелезть через разрушенные укрепления. Все, что было просто для его тренированного тела конюшего, становилось абсолютно непреодолимым для пленницы… Несколько минут размышлений убедили Ландри, что выполнение его плана следовало перенести на завтра.
– Послушай, – сказал он, – сейчас я уйду тем же путем, что пришел, и вынужден буду оставить тебя здесь. Я мог бы убить твоего тюремщика, но это ничего не даст, потому что у меня нет с собой никакого инструмента, чтобы освободить тебя от этой цепи. Ты должна остаться здесь до завтрашнего вечера. Я вернусь с пилками, чтобы перепилить ошейник, и приготовлю тебе убежище в деревне…
– Я постараюсь быть мужественной, – пообещала Катрин, – потому что я знаю, что ты здесь и оберегаешь меня. Ты прав, Гарен может вернуться, ведь мы не знаем, где он, может быть, внизу еще кто-нибудь караулит. В тележке их было двое. Один – это Фаго, второй был похож на него… Я выдержу еще день. Самое ужасное – это холод.
Она стучала зубами от озноба. Огонь погас, а февральская ночь была суровой. Отсвет из окна говорил о том, что на улице идет снег.
– Подожди, – сказал Ландри.
Он быстро расстегнул пояс, снял толстую кожаную куртку, которая была надета поверх камзола, и накинул ее, еще теплую, на дрожащие плечи Катрин, которая с наслаждением завернулась в нее.
– Теперь тебе будет не так холодно! Тебе только надо будет спрятать ее в соломе, когда ты услышишь, что идет твой тюремщик.
– Но ты… ты ведь замерзнешь.
Улыбка Ландри мгновенно напомнила Катрин ее доброго товарища прежних лет, который был так неистощим на выдумки и с которым было так хорошо бегать по улицам Парижа!
– Я в прекрасном состоянии, я не бедная, маленькая, голодная, замерзшая девочка…
– …и добавь – беременная, – сказала Катрин.
Это слово потрясло Ландри. Катрин не могла его видеть в темноте, которая окутывала их обоих, но по участившемуся дыханию поняла, что с ним сейчас происходит.
– От кого? – коротко спросил он.
– Ну а как ты думаешь, от кого? От Филиппа, конечно!.. Гарен всего лишь подставной муж. Он ни разу до меня не дотрагивался.
Вздох Ландри был похож на звук кузнечного меха.
– Это мне больше нравится. Теперь я начинаю понимать. Именно поэтому твой муж и засадил тебя сюда, ведь так? Его гордость больше не могла этого выносить? Ну что же, это только лишний повод вырвать тебя отсюда и отнять у него. Завтра, когда наступит ночь, я вернусь и принесу с собой все, что нужно, чтобы освободить тебя. Единственное, о чем я тебя попрошу, так это погасить огонь, если твой тюремщик его разведет. Я чуть не задохнулся от дыма, пока спускался сюда.
– Договорились. На закате я погашу огонь.
– Прекрасно. А теперь возьми вот это, тебе будет чем защититься.
Катрин почувствовала, как в руку ей скользнуло что-то холодное – кинжал. Вспомнив, что это единственное оружие Ландри, она запротестовала:
– А как же ты? Вдруг встретишь Фаго?
Но смех Ландри прозвучал успокаивающе.
– У меня есть мои кулаки… и я с ума схожу при мысли, что ты во власти этого зверя. Ложись теперь. Я ухожу. Спи как можно больше, чтобы набраться сил. Кстати, я принесу тебе завтра что-нибудь поесть…
Катрин почувствовала, что руки Ландри ощупывают ее плечи. На мгновение они застыли, и он поцеловал ее в лоб.
– Держись! – прошептал Ландри. – До завтра!
Она услышала, как он пошел к камину, ступил на угли и тихонько выругался, ища веревку, которую оставил висеть в дымоходе. Потом она услышала что-то вроде стона – это Ландри подтянулся на руках, зашуршала сажа, которую он задел по пути, и все затихло… Катрин опять осталась наедине с ночью и холодом. Она поплотнее закуталась в куртку молодого человека, подоткнув под себя солому, и попыталась уснуть. Но тот тяжелый сон, которым она забылась до прихода своего друга, был теперь далеко от нее. Катрин не могла даже закрыть глаза. Вернувшаяся надежда разволновала ее. Часы, отделяющие ее от возвращения Ландри, показались ей чудовищно долгими… целая вечность из минут и секунд. И самое странное, что вернулся страх. Разыгравшееся воображение Катрин работало как сумасшедшее. Опасности, подстерегавшие молодого человека, показались ей огромными, а ее воспаленный мозг преувеличил их серьезность. Он мог упасть на трудном спуске, встретить этого громилу Фаго, а может быть, и других… Вся ее жизнь, вся ее надежда зависели теперь от жизни этого молодого храброго человека, но ведь он мог встретить более сильного врага. Если Ландри погибнет сейчас
