«На пиру Мнемозины»: Интертексты Иосифа Бродского - Андрей Ранчин

506

Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. С. 168.

507

В двадцатой строфе Бродский цитирует блоковское «О доблестях, о подвигах, о славе…», которое в свой черед является вариацией лермонтовского стихотворения: лирический герой Лермонтова хранит портрет возлюбленной, блоковский лирический персонаж ее портрет убирает. Соотнесенность с первоистоком — текстом Лермонтова — оказывается у Бродского зашифрованной, «прикровенной». Прибегая к «тайнописи», автор «Стансов» скрывает первообраз за завесой блоковского текста и одновременно, цитируя Блока, дает читателю ключ к претексту.

Горько-ироническая аллюзия на «О доблестях, о подвигах, о славе…» Блока содержится в стихотворении Бродского «Сначала в бездну свалился стул…» (1966(?)): «Прощай, дорогая. Сними кольцо, / Выпиши вестник мод. / И можешь плюнуть тому в лицо, / кто мое место займет» (II; 24). Призыву «снять кольцо» у Блока соответствует «заветное кольцо», брошенное в ночь лирическим героем. Одновременно Бродский саркастически переиначивает концовку пушкинского стихотворения «Я вас любил; любовь еще, быть может…», выражающую пожелание любимой быть счастливой с другим. Стихотворение «Сначала в бездну свалился стул…» — отдаленный прообраз «Стансов», с которыми эти два текста образуют двойчатку. Оба посвящены разрыву с М. Б., и в раннем стихотворении упоминается сброшенное в бездну семейное «фото». Таким образом, «Сначала в бездну свалился стул…» также соотнесено с «Расстались мы, но твой портрет…» Лермонтова (на интертекстуальную связь этих двух произведений обратила мое внимание А. Ю. Полторацкая).

508

Ср. резкое замечание Лермонтова о концовке «Я вас любил; любовь еще, быть может…», сохраненное в воспоминаниях Е. А. Сушковой:

«Я вас любил так искренно, так нежно,Как дай вам бог любимой быть другим!

— Это совсем надо переменить; естественно ли желать счастия любимой женщине, да еще с другим? Нет, пусть она будет несчастлива; я так понимаю любовь, что предпочел бы ее любовь — ее счастию; несчастлива через меня, это бы связало ее на век со мною! <…> А все-таки жаль, что не я написал эти стихи, только я бы их немного изменил.»

509

Ср. сопоставительный анализ этих стихотворений Лермонтова Ю. М. Лотманом (Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. С. 165–168).

510

Данилевский Р. Ю. «На севере диком стоит одиноко…» // Лермонтовская энциклопедия. С. 330.

511

Соседство с цитатой из «Листка» в «Прощальной оде» побуждает прочитать стих «Не оставляй меня! Странник я в этом мире» (I; 312) так же как реминисценцию из этого лермонтовского текста, в котором чинара называет бедный листок странником: «Иди себе дальше, о странник! Тебя я не знаю!» (I; 330). Но этот стих из «Прощальной оды» — столь распространенная у Бродского контаминированная, «сборная» цитата: одновременно он отсылает к пушкинскому «Страннику». Цитата из него содержится в поэме Бродского «Зофья» (1962): «Действительно, ты странствуешь весь день, / душа твоя вослед тебе, как тень, /по комнате витает, если спишь, /душа твоя впоследствии как мышь. / Впоследствии ты сызнова пловец, / впоследствии „таинственный певец“ — / душа твоя не верит в чепуху — / впоследствии ты странник наверху» (I; 180). Цитата из «Странника» соединена в этом фрагменте с реминисценций из другого пушкинского текста — «Ариона».

512

Райская птица, поющая и парящая в воздухе, над лишенной деревьев землей, в которой она не нуждается, — эмблема, распространенная в культуре барокко. Ср., например, эмблемы № 223 (с надписью «Парит на превыспренняя. Ищет вышних») и № 765 (с надписью «Ничего земного. Никакого сообщения с землею») в «Избранных емблемах и символах» (1705, доп. изд. — 1788, испр. изд. — 1811): Эмблемы и символы. 2-е, испр. и доп. изд. С оригинальными гравюрами 1811 г. М., 2000. С. 126–127; 262–263.

513

Этот пример указан мне А. Ю. Полторацкой.

514

Этот пример как реминисценция из «Как часто, пестрою толпою окружен…» был указан мне А. Ю. Полторацкой.

515

Примеры из поэтических текстов Бродского, содержащие мотив холода души, перечислены в статье А. И. Солженицына «Иосиф Бродский — избранные стихи. Из „Литературной коллекции“» (С. 180–181,189).

516

Примеры употребления слова «холод» и родственных ему слов, а также классификация их значений приведены Е. Г. Эткиндом: Эткинд Е. Материя стиха. С. 231–234.

517

«Смерть Поэта» цитируется также в стихотворении Бродского «Перед памятником А. С. Пушкину в Одессе» (1969(7), 1970(?)). Строки о памятнике Пушкину, неподвижный металл которого символизирует несвободу поэта, содержат аллюзию на лермонтовское «с свинцом в груди» (I; 255): «Из чугуна / он был изваян, точно пахана / движений голос произнес: „Хана / перемещеньям!“ — и с того конца / земли поддакнули звон бубенца / с куском свинца» (IV; 8).

518

Переиначенные в форме отрицания строки из «Поэта» Лермонтова «Твой стих <…> / Звучал, как колокол на башне вечевой <…>» (I; 275) есть в стихотворении Бродского «Песня невинности, она же — опыта»: «То не колокол бьет над угрюмым вечем! / Мы уходим во тьму, где светить нам нечем» (1972 [II; 307]). Эти стихи — комбинированная цитата: семантически они восходят к тексту Лермонтова, но ритмически ближе к переведенному И. И. Козловым стихотворению ирландского поэта Чарльза Вольфа «На погребение английского генерала сира Джона Мура». У Козлова: «Не бил барабан перед смутным полком» (Козлов И. И. Стихотворения. М., 1979. С. 59). «Поэт» написан ямбическим стихом, а тексты Бродского и Козлова — трехсложниками. Стих Бродского — сочетание трехиктного анапеста (в традиционной терминологии) с заключающей амфибрахической стопой, стих Козлова — четырех- и трехиктный амфибрахий. Тексты Бродского и Козлова сближает также погребальный мотив — похороны полководца и смерть поколения.

519

Мотив пророка у Бродского восходит также к «Пророку» А. С. Пушкина; анализу реминисценций из этого стихотворения посвящена глава «„На манер серафима…“: реминисценции из „Пророка“ Пушкина в поэзии Бродского».

520

Тютчев Ф. И. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1980. С. 62. В этих строках Бродского цитируется также стихотворение Осипа Мандельштама «За гремучую доблесть грядущих веков…»; см. об этом подробнее в главе «„Видимо, никому из нас не сделаться памятником“: реминисценции из стихотворений о поэте и поэзии у Бродского» (с. 221, прим. 21).

521

Ср. высказывание в одном из интервью: «Я думаю, русские перешли к оседлому образу жизни сравнительно недавно, может быть, тысячелетие. И потому очень за свою оседлость держатся. Оседлый человек почему кочевника боится? Не потому, что кочевник может разрушить его жилье. А потому, что кочевник как бы компрометирует идею горизонта, существующую для оседлого человека. Да? И это, может быть, даже не столько русская черта, сколько континентальная, то есть европейская. То есть историческая в некотором роде. Потому что все, что существует на континенте, то есть до Урала по крайней мере, строго разграничено… Сеточка та же самая. То есть скачи не скачи — прискачешь к следующей границе. А чем, скажем, для меня было замечательно — до известной степени неким уморительным образом — перемещение сюда? Тем, что здесь за каждым кустом не кустом стоит океан, и этот гигантский океанский вздох: „Ну, и что?“ Океан, который компрометирует все это разделение на квадратики и клеточки» (Ниоткуда с любовью. Интервью Любови Аркус, 15 ноября 1988 года // Бродский И. Большая книга интервью. С. 380–381).

522

Лотман Ю. М., Минц 3. Г. О стихотворении М. Ю. Лермонтова «Парус» // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. С. 550, прим. 1.

Описанная Ю. М. Лотманом и 3. Г. Минц структура пространства в «Парусе», действительно, не случайна. Вероятно, поэт акцентирует ненаправленность, «неопределенность», «бесцельность» движения паруса (=корабля) в морском пространстве.

523

О символике и мотивной структуре «Паруса» см., например: Найдич Э. Э. М. Лермонтов. Парус // Поэтический строй русской лирики. Л., 1973. С. 122–134; «<…> Акцент в стих[отворении] оказывается не на объективных противоречиях человеч[еского] бытия и сознания, созерцаемых человеком, а на самой невозможности их субъективного преодоления, на неискоренимом стремлении достичь недостижимое при столь же неуклонном отказе от всего достигнутого и достигаемого, на той стихии мятежности — жажде бури, к[ого]рая объективируется в строе лермонтовского] стих[отворения]» (Гиршман М. М., Маранцман В. Г. «Парус» //Лермонтовская энциклопедия. С. 367).