Башня из пепла (сборник) - Джордж Мартин

— В моем мире нет звезд, — сказал Ларен.

— Неужели это так тебя пугает, что ты всегда остаешься в замке на ночь?

— Нет. Конечно же, все не так просто. — Он взглянул на девушку. — Хочешь посмотреть?

Шарра кивнула.

Факелы погасли так же внезапно, как загорелись, и комната погрузилась в темноту. Каменная стена за спиной Дорра исчезла, словно обратилась в пыль, и в комнату хлынул свет.

Небо оставалось темным, однако было видно, как на его фоне двигается странное существо. Оно светилось, заливая все вокруг ярким сиянием. Шарра недоуменно рассматривала его и почувствовала, что чудовище тоже на нее смотрит. Монстр, заполнив собой полнеба, казался выше горных хребтов, он отдаленно напоминал человека, одетого в длинный плащ с капюшоном, тьма под которым казалась особенно отвратительной.

Тихое дыхание Ларена, биение ее собственного сердца и далекие рыдания птиц…

Мерзкая тварь взирала на нее сверху вниз, и Шарра ощутила, как ее душу наполняет холодный мрак. Застыв на месте, она не могла отвести взгляд от диковинного существа, которое теперь тоже не двигалось. Потом чудовище повернулось, медленно подняло руку, и рядом с ним возник крошечный человечек с огненными глазами, он отчаянно кричал и звал Шарру.

Девушка вскрикнула и отвернулась. В следующее мгновение окно исчезло. Остались лишь стена, грубый надежный камень, ряд горящих факелов и Ларен, обнимающий ее своими сильными руками.

— Всего лишь мираж, — негромко произнес он, крепко прижал к себе девушку и погладил ее волосы, — Прежде я часто испытывал себя по ночам, — задумчиво продолжал мужчина, — Они приходили по очереди, чтобы поглазеть на меня — каждый из Семерых, — и всегда мучили тех, кого я любил. Теперь я не смотрю на ночное небо.

— Чувствую себя словно оскверненной, — все еще дрожа, пробормотала Шарра.

— Пойдем, — сказал Ларен, — наверху есть горячая вода, и ты смоешь холод, а потом я спою для тебя. — Он взял ее за руку и повел в башню.

Пока Шарра принимала горячую ванну, Ларен Дорр настраивал свой инструмент у нее в спальне. Она вошла, завернутая с ног до головы в огромную ворсистую простыню, уселась на кровать и стала вытирать волосы.

На сей раз он спел ей о другом сне, в котором был богом и врагом Семерых. Громкая музыка прерывалась молниями и волнами страха, лучи света сливались, чтобы образовать алое поле битвы, где ослепительно белый Ларен сражается с тенями и чудовищами из кошмаров. Их семеро, они окружили его плотным кольцом, со всех сторон атакуя копьями абсолютного мрака. Ларен отвечал им огнем и бурей. Но в конце концов они его одолели, сияние померкло, песня снова зазвучала тихо и печально, видение стало расплывчатым по мере того, как медленно потекли бесконечные столетия.

Не успели смолкнуть последние звуки и погаснуть сполохи разноцветного пламени, как Ларен начал другую балладу, слова Которой, очевидно, знал не так твердо. Его тонкие пальцы не раз замирали над струнами, порой возвращаясь к только что прозвучавшим аккордам, а голос неуверенно дрожал, ведь он сочинял новую песню, посвятив ее Шарре. Он поведал о горячей любви и нескончаемых поисках, о мирах, сменяющих друг друга, темной короне и затаившихся в укромных уголках стражах, что ведут войну при помощи острых когтей, обмана и коварства. В спальне, где они сидели, рождались красочные картины, на которых обжигающее белое солнце полыхало на дне вечного океана, откуда вырывались шипящие облака пара, и люди древнее самого времени зажигали радуги, стараясь разогнать мрак. А еще Ларен пел о Кайдаре, ему удаюсь понять, ухватить истинную суть возлюбленного Шарры, вернуть ей огонь, горевший в его глазах, разбудить самые сокровенные воспоминания. Он помог девушке снова поверить в то, что она сумеет его отыскать.

Однако музыка смолкла, и в воздухе повис вопрос, который рассыпался множеством осколков многоголосого эха. Продолжения нет. Пока нет.

Шарра плакала.

— Благодарю тебя. Ты вернул мне Кайдара, — сквозь слезы прошептала она.

— Я всего лишь спел песню, — пожав плечами, ответил Дорр.

И снова он оставил ее, легко прикоснувшись пальцами к щеке, а девушка еще несколько минут стояла, кутаясь в мягкую теплую простыню. Затем закрыла дверь на засов и задула все свечи, превратив свет в мрак. Она забралась в постель, но еще долго не могла заснуть.

Когда Шарра, сама не зная почему, открыла глаза, стояла глубокая ночь. Она лежала, не шевелясь, и тихонько оглядывала комнату. Ничего. Совсем ничего. Или?..

И тут она его увидела, он сидел в кресле, в углу спальни, положив подбородок на сцепленные пальцы, — как и тогда, в первый раз. Его невероятные глаза были широко раскрыты и казались чернее ночной темноты, наполнявшей комнату. Он не шевелился.

— Ларен? — тихонько позвала Шарра, еще не до конца уверенная в том, что видит именно его.

— Да, — ответил он, не меняя позы. — Прошлой ночью я тоже за тобой наблюдал, когда ты спала. Ты настоящее чудо. Мое одиночество длится так долго… И очень скоро ты меня покинешь.

— О, Ларен…

Одно короткое мгновение в спальне царила тишина, словно они пытались понять и рассказать друг другу без слов, что чувствуют. А потом Шарра откинула одеяло, и Ларен пришел к ней.

Оба видели, как приходят и рассыпаются в прах столетия. Месяц, минута, век — какая разница?

Они проводили вместе все ночи, вечерами Ларен пел свои баллады, а Шарра слушала его. Их беседы сокращали сгущающиеся вечерние сумерки, днем они купались в озерах с хрустальной водой, в которой отражались пурпурные лучи солнца, занимались любовью на белом песке и говорили, говорили, говорили…

Но это ничего не изменило — потому что месяц подошел к концу. В последний вечер, в сумерках, они отправились на прогулку в окутанный тенями лес, где Ларен впервые увидел Шарру.

За этот месяц он научился смеяться, но сейчас снова погрустнел. Дорр медленно шел рядом с девушкой, крепко сжимая ее ладонь, и день казался ему серее его серой шелковой рубашки. Наконец они оказались на берегу ручья, Ларен уселся на траву, притянув к себе Шарру. Они сняли обувь и опустили ноги в прохладную мягкую воду. Вечер был на удивление теплым, дул легкий, шаловливый ветерок, издалека доносились жалобные стоны птиц.

— Тебе пора уходить, — сказал Ларен, не выпуская руки Шарры и не поднимая глаз.

— Да, — согласилась она, ощущая печаль в сердце.

— Мне кажется, я забыл все слова, — продолжал он. — Если бы я смог создать для тебя видение… о мире, когда-то пустом и безжизненном, о мире, в котором вдруг появилась ты. В моем королевстве достаточно красоты, чудес и тайн — только их некому увидеть и оценить. Я могу предложить тебе все, чем владею. Да, здесь злые ночи, но ведь людям и раньше приходилось сталкиваться со злом, в других мирах и в другие времена. Я бы любил тебя, Шарра, как сильно я бы тебя любил! И постарался бы сделать счастливой.