Полет сокола - Уилбур Смит

— Идите за нами, и побыстрее, — крикнул Зуга измученным носильщикам, бросая им свой ранец. — Если успеете, вечером набьете животы мясом и жиром.

Зуга рискнул всеми оставшимися у него силами, чтобы обогнать дождь и добраться до слонов прежде, чем те повернут по ветру и учуют запах. Он со всех ног кинулся по следу, хорошо зная, что даже здоровый человек выдерживает такой темп час‑два, не больше, иначе у него разорвется сердце. Через полмили в глазах у Зуги замелькали искры, все вокруг начало расплываться. Истощенное тело заливал пот, майор шатался как пьяный.

— Беги дальше, пройдет, — угрюмо буркнул Ян Черут.

Усилием воли Зуга заставил себя продолжать бег, и маленький сержант оказался прав. В глазах внезапно прояснилось, ноги обрели твердость, тело неслось вперед, как на крыльях. Готтентот, взглянув на него искоса, кивнул с восхищенной улыбкой, но Зуга даже не обратил внимания — он бежал как заведенный, вскинув голову и зачарованно глядя перед собой.

Солнце достигло зенита, однако Ян Черут не решался замедлить темп, догадываясь, что Зуга рухнет как подстреленный. Солнце, отступая перед грозными легионами надвигавшейся бури, начало опускаться, а охотники все бежали, отбрасывая тени на слоновий след под ногами. Следом тесной кучкой трусили четверо оруженосцев с заряженными ружьями наготове.

Готтентот то и дело оборачивался и осматривал местность, и охотничий инстинкт не подвел его. В полумиле позади маячили два серых силуэта, сливаясь с темной тенью промокших акаций. Слоны уверенно замыкали круг, пересекая собственный след, чтобы зайти к преследователям с подветренной стороны. Они двигались своей обычной, обманчиво ленивой походкой враскачку. Через несколько минут они обнаружат горячий след, оставленный маленьким отрядом охотников поверх глубоких отпечатков в красной глине.

Ян Черут легко тронул майора за руку.

— Перехватим их, пока не учуяли, — хрипло шепнул он.

Не прерывая мерного движения онемевших ног, Зуга оглянулся и заметил две огромные фигуры, величаво вышагивавшие под высокими зонтиками акаций. Взгляд майора прояснился, на бледном восковом лице появилась краска. Слоны неотвратимо приближались к цепочке зловонных человеческих следов.

Большой слон шел впереди, тяжело переставляя длинные костлявые ноги. Его высоченный остов был слишком велик для иссохшей плоти, грубая складчатая кожа свисала по бокам тяжелыми мешками и болталась на ногах, как небрежно сметанные штаны. Громадные желтые бивни отягощали старческую голову, изборожденные шрамами уши падали на морщинистые щеки рваными лохмотьями. Старик только что принял грязевую ванну, и его тело влажно блестело, покрытое густым слоем скользкой красной глины. Следом шел аскари, казавшийся карликом рядом с вожаком, несмотря на немалый рост и тяжелые бивни.

Зуга и Ян Черут бежали нога в ногу, дыхание с хрипом вырывалось из пересохших глоток. Из последних сил охотники спешили подойти к слонам на расстояние ружейного выстрела, уповая на то, что слабое зрение великанов подведет их. На этот раз капризы погоды оказались кстати. Густая серая пелена дождя повисла над лесом, скрывая людей, и последние сотни шагов они преодолели незамеченными, а стук дождя и свист ветра в кронах акаций заглушили шаги.

Старый слон наткнулся на след человека и остановился, словно налетел на невидимую скалу. Он осел на задние ноги и высоко вскинул морщинистую голову с огромными бивнями. Рваные знамена его ушей раздулись, как грот‑парус флагмана, и с пушечным грохотом захлопали по плечам. Он долго ощупывал кончиком хобота оскверненную человеком землю, поднял хобот к носу и выдохнул в раскрытые розовые бутоны обонятельных органов. Ощутив страшный ненавистный запах, старик высоко задрал хобот и стал величественно разворачиваться. Вместе с ним, плечом к плечу, развернулся и его спутник, и оба пустились бежать, как слаженная пара лошадей в упряжке.

Готтентот упал в грязь на одно колено и вскинул ружье. В тот же миг аскари замедлил бег и свернул влево, пересекая след вожака. Возможно, он отстал не нарочно, но поверить в это было трудно. Охотники понимали, что молодой слон принимает огонь на себя, защищая старика собственным телом.

— Ты этого хочешь? Так получай, разрази тебя гром! — сердито крикнул Ян Черут, понимая, что сильно отстал, остановившись для выстрела.

Молодой слон получил пулю в бедро и пошатнулся. Из ноги брызнула кровь, он сбился с шага и повернулся к охотникам боком. Бегущий старик остался один.

Зуга мог бы добить искалеченного слона выстрелом в сердце — зверь трусил медленной неуклюжей рысцой, выгнув спину и подволакивая разбитую ногу, и до него оставалось не больше тридцати шагов. Однако майор без остановки промчался мимо, даже не обернувшись, уверенный, что Черут доведет дело до конца.

Впереди лежала неглубокая низина, похожая на блюдце, а дальше высился еще один гребень, на котором, как часовые, стояли серые от дождя тиковые деревья. Не сбавляя скорости, слон спустился во впадину; его топот звучал как грохот огромных барабанов. Разрыв между ним и охотником все увеличивался, пока наконец слон не достиг самой низкой точки низины. Раскисшая болотистая почва не выдержала огромного веса, и старый гигант провалился в болото почти по плечи. Ему приходилось выдергивать ноги по очереди, а вязкая грязь громко чавкала при каждом движении.

Окрыленный Зуга быстро добрался до болота и побежал по кочкам, поросшим жесткой болотной травой. Жажда битвы пьянила, возбуждение заставило забыть о слабости и утомлении. До слона оставалось всего два десятка шагов, стрелять можно было почти в упор. Майор остановился, балансируя на островке из переплетенных корней травы.

На дальней стороне болота слон отчаянно пытался выбраться на твердый склон: задние ноги затягивала трясина, на вздыбленной спине из‑под грязной шкуры выпирали массивные позвонки, широченные дуги ребер казались деревянным остовом ладьи викингов. Под ребрами почти различимо билось огромное сердце.

На этот раз слон не мог уйти. За долгие месяцы, прошедшие после первой встречи, молодой Баллантайн стал опытным охотником и отлично изучил все уязвимые места гороподобной слоновой туши. Под таким углом и на таком расстоянии тяжелая пуля, не потеряв скорости, раздробит позвоночник между лопатками, погрузится глубоко в тело и пронзит сердце, отключив толстые змеевидные артерии, питающие легкие.

Зуга коснулся спускового крючка, ружье хлопнуло, как детская игрушка. Осечка! Тем временем серый великан выбрался из трясины и двинулся вверх по склону, набирая скорость. Привычной трусцой к ночи он уйдет миль на пятьдесят.