Безрассудный (ЛП) - Стивенс С. К.

— А я-то думала это я упрямая, — сказала медсестра Киры. Выпрямившись, она одарила меня одобрительным взглядом. — Вам не больно? Может, вам что-нибудь нужно?

Я покачал головой. Мне было больно лишь из-за неопределенности состояния Киры.

— Как она? — снова спросил я.

Медсестра нахмурилась.

— Уже чуть лучше, чем раньше, но до «хорошо» еще далеко. Простите, не хотела вас расстраивать.

Сглотнув, я кивнул. Она же не виновата. В палату вошел Денни с дымящейся чашкой чего-то, что, судя по всему, было чаем. Мой взгляд тут же переметнулся к нему. Это он виноват. И я. Мы оба.

Денни спросил у медсестры то же самое, что и я, и ответ получил такой же. Когда девушка ушла, Денни, вздохнув, снова присел на кровать Киры.

— Тебе бы съездить домой, переодеться… — раздраженно глядя на меня, сказал он.

Я посмотрел на свою футболку, усеянную красными пятнами. Да, было бы неплохо, но я не могу оставить Киру.

— Потом переоденусь.

Денни прищурился.

— Думаешь, она хотела бы увидеть тебя таким? В ее крови? Думаешь, это поможет ей поправиться?

Я подался вперед.

— Думаешь, кому-то есть дело до моей одежды, когда у меня все лицо разукрашено? — я указал на глаз, который так воспалился, что я едва мог видеть.

Денни снова вздохнул и посмотрел на Киру. В комнате повисло напряженное молчание, я скрипнул челюстью и прикрыл глаза. Наша с Денни грызня ничего не решит.

— Прости. Ты прав. Эван знает, где спрятаны ключи от дома, я позвоню ему и попрошу привезти одежду, — открыв глаза, я увидел, как Денни смотрит на меня. — Но я не уйду, хватит пытаться меня сплавить.

— Знаю, — сострил он. — Никак не можешь оставить ее в покое, да?

Выдержав его взгляд, я спокойно ответил:

— Нет, не могу. Мне жаль.

— Тебе жаль? Ну, это все меняет, конечно же, — он поднял свободную руку и заговорил так, будто в комнате кроме нас была еще целая куча людей. — Все нормально, ребята, Келлану жаль, теперь все, блин, в порядке.

Я тоже поднял руку, показывая ему, что она загипсована от запястья до локтя.

— Иногда ты лажаешь так, что извиниться, — единственное, что ты можешь сделать, Денни. Я думал, что уж кто-кто, а ты сможешь это понять.

Денни вздохнул и отвернулся. Я тоже вздохнул, я так устал от всего этого.

— Слушай, я знаю, ты злишься. Знаю, что облажался, окей? Но сейчас меня волнует только Кира и ее здоровье. Так может мы могли бы… Постараться не убить друг друга, пока ей не станет лучше?

Денни снова посмотрел на меня. Злость будто бы испарилась, теперь на его лице осталась только печаль.

— Не хочу я тебя убивать. Я просто… не хочу тебя больше видеть.

Его слова кольнули в самое сердце, но я это заслужил.

— Знаю. И тебе не придется, как только ей станет лучше. Но до тех пор, может мы сможем… объявить какое-никакое перемирие?

Денни коротко кивнул.

— Да, хорошо. Притворимся ради нее.

Снова закрыв глаза, я откинулся в кресле. Отлично. Теперь остается только надеяться, что Кира скоро очнется.

Чуть позже вернулись мои медсестры с кучей бумажек и новыми повязками. И я полностью отдался им, подписав документы о выписке. Когда Медсестры ушли, Денни вышел, чтобы сделать пару звонков, так что я тоже взял телефон, чтобы набрать Эвану. Естественно, он заволновался, когда я сказал, где я и что мне от него нужно.

— В больнице? Почему ты в больнице? С тобой все нормально?

Вздохнув, я вкратце обрисовал для него основные моменты этой адской ночки. Когда я закончил, Эван долго молчал.

— Ты собирался уехать? Даже не попрощавшись? А как же группа, ты вообще собирался рассказать нам или на следующей репетиции мы просто должны были сидеть гадать, где тебя черти носят?!

Я слышал, как его голос наполнился злостью и обидой.

— Я хотел сказать. Позвонил бы, когда приехал… куда-нибудь. Прости, Эван.

О группе я даже не подумал, просто хотел уйти подальше от Киры. Черт, какой же я эгоистичный ублюдок.

— Приеду, как только смогу, — сказал Эван и повесил трубку, прежде чем я успел еще раз извиниться. Я облажался даже сильнее, чем я думал. Мой идиотизм не знает границ.

Примерно через час с хвостиком Эван вошел в палату Киры. Он посмотрел на ее неподвижное тело, затем на меня. Его глаза широко распахнулись, рот приоткрылся от удивления.

— Господи, — прошептал он.

Его взгляд метнулся к Денни, и я встал.

— Давай выйдем в коридор, — сказал я, — чтобы Кира могла отдохнуть.

И чтобы Эван не стал наезжать на Денни.

Челюсть Эвана скрипнула, кулаки сжались. В одной руке он держал пакет с чистой одеждой для меня. Я положил здоровую руку ему на плечо, подталкивая его к двери, которую я закрыл, едва мы оказались в коридоре.

Эван снова внимательно посмотрел на меня в свете флуоресцентных ламп.

— Это сделал Денни? — прошептал он.

Я покачал головой.

— Нет, нас с Кирой ограбили. Это грабители постарались, — говорил я медленно и четко. Такова наша легенда и ее нужно придерживаться. — Пожалуйста, Эван, не будем об этом. Я виноват не меньше Денни.

— Ага, грабители… — пробормотал Эван, отвернувшись. И, вздохнув, опять посмотрел на меня и протянул пакет.

— Держи, чистая одежда. Я и машину могу подогнать, если ключи дашь.

— Спасибо, — ответил я и полез в карман в поисках ключей.

Когда я передал их Эвану, нахмурился.

— Не благодари. Ты еще не знаешь, что я собирался сказать.

Я напрягся, почувствовав неладное. Он явно не по головке меня будет гладить.

— Бей, чего уж там, — сказал я и поежился от собственного «юмора». Совершенно неудачный подбор слов.

— Ты эгоистичный сукин сын, ты знаешь? — Эван скрестил руки на груди.

Да, я в курсе. Я бросил взгляд на дверь в палату Киру.

— Эван…

— Нет, — он уперся пальцем мне в плечо. — Тебе кажется, что ты весь такой одинокий, но ты забываешь о том, что мы трое потащились сюда следом за тобой, когда ты сбежал обратно в Сиэтл, — буравя меня взглядом, Эван пожал плечами. — Думаешь, мы это от скуки сделали?

Я уже открыл рот, собираясь ответить, как Эван снова толкнул меня в плечо.

— Нет, тупой ты придурок. Мы сделали это, потому что любим тебя. И верим в тебя. У тебя были дерьмовые родители, но мы втроем, теперь мы твоя семья. Когда уже, черт возьми, до тебя это дойдет?! — его голос звучал тихо, но пронзительно, его слова с легкостью лезвия вскрывали мои раны.

— Прости, я не подумал…

Эван снова скрестил на груди руки.

— Да уж. не подумал. Как ты мог нас так кинуть? Как ты мог бросить нас? Что, мать твою, нам без тебя делать? — он поднял вверх руку, будто мой поступок полностью лишил его сил.

Я чувствовал себя самым большим уродом на свете. Идиот, эгоист. Пора прекращать, пора вырасти.

— Я не знаю, я не думал об этом вот так. Я просто… Наверное, думал, что вы просто замените меня и пойдете дальше. Решил, что это не так уж важно…

Рот Эвана открылся в изумлении.

— Ты под кайфом, что ли? Это очень важно! Мы не можем взять и заменить тебя. Не можем просто заглянуть в магазин и купить нового тебя. Без тебя Чудил не будет.

Осторожно, чтобы не сделать мне больно, Эван положил руку мне на плечо.

— Ты говоришь, что это наша группа, но я же не идиот. Она не наша. Она твоя, потому что только тебя действительно нельзя заменить. И мы пойдем за тобой хоть на край света, Келлан, ведь мы верим в тебя. Неужели ты этого не понимаешь?

Раздраженно буркнув что-то нечленораздельное, Эван толкнул меня в плечо, и я отступил на шаг, осознавая сказанное им. Я незаменим? Что-то тут не так. Я очень даже… заменим. Ребята всегда были честными, терпеливыми, понимающими и несмотря на все это бесконечно преданными. «Теперь мы твоя семья. Когда уже до тебя это дойдет!» Я такой идиот. Эван был прав, мы семья.

Мысли о моей новой семье напомнили мне о том ужасе, который Эван упомянул, говоря о семье прошлой. «У тебя были дерьмовые родители…» Стараясь не думать о моих вечных комплексах, я спросил: