Университет языков (СИ) - Андреева Александра Сергеевна

— Ох уж эта твоя Майя!

— Ладно-ладно, так что?

— Что «что»? Глупости всё это! Вэле — мой студент, я его преподаватель.

— Интересно, что думает…

— Перестань! — почти закричала она.

— Извини…

— Он ничего-ничего не думает.

— Извини…

Мы часто кричим на других, когда не хватает смелости закричать на себя. Это Ниа поняла ещё в детстве. Папа напивался и произносил разные страшные слова. Сначала Ниа очень расстраивалась и плакала, а потом поняла, что папа хочет назвать этими словами не её, а себя. Просто не может. Как она сейчас. Не может признаться, что хочет, чтобы он её ревновал. Хочет увидеть в его глазах хоть что-то! И ненавидит себя за это.

— Прости меня, Рейчел. Я виновата.

Виновата, потому что, пусть и в мыслях, нарушает главный закон: не причинять ему боль. А сейчас хочет причинить, чтобы спасти от боли себя. Ведь если она способна ранить, значит, хоть немного важна для него. Низкое, мелочное чувство.

— Какая же я дрянь… — прошептала она, закрывая лицо руками.

— Ты дрянь? А он? Он тогда кто?

Ниа уткнулась лицом в колени подруги.

— Ты не дрянь, — вздохнула Рейчел. — Ты просто самая большая дурочка на свете.

***

На следующий день Ниа пожалела об огромном домашнем задании, которое дала на праздники Вэле. Преподаватели всегда так: задать — зададут, а проверять времени нет. Вот и она не успела.

— Ничего, я после обеда зайду, — улыбнулся юноша.

— После обеда заседание университета, — сказала Ниа.

— Ну, тогда после него.

— Договорились. Встретимся в пять часов в классе.

— Хорошо, — снова улыбнулся Вэле и пошёл в столовую.

Ниа тоже побросала тетради в сумку и побежала на пятый этаж. Быстро поев, она почти первой пришла в зал заседаний. Вздохнула и стала проверять тетрадь Вэле, время от времени поглядывая на пустое кресло напротив.

Он как будто чувствовал, что Ниа придёт раньше всех, поэтому сам вошёл последним, беседуя о чём-то с профессором Сатабиша. Девушка задрожала, услышав его тихий, как обычно, чуть усталый голос. Солус обошёл вокруг стола и сел на своё место.

Ниа подняла глаза. Медленно, осторожно…

«Что же ты, как воровка? — с горечью подумала она. — Другие могут получить это бесплатно, а тебе приходится красть».

И вдруг она посмотрела на его руку: пальцы нервно барабанят по столу. Он чувствует её взгляд, и… ему неприятно.

«Но это же всего два часа! За месяц — два часа!» — чуть не закричала она.

«Главный закон. Ты забыла главный закон. Не доставлять ему неудобств».

Ниа медленно опустила глаза. Пальцы замерли на столе.

К горлу подступили слёзы. Нельзя. Ни смотреть, ни говорить, ни плакать, ни кричать. Только писать, писать, писать…

— …На этом наше заседание окончено. Все свободны.

Ниа схватила тетрадь, ручку и выбежала из зала.

— Профессор Вирго!

В коридоре стоял Вэле.

— Что ты тут делаешь? Я же просила подождать меня в классе!

— Но уже половина шестого. Я подумал, может, вы забыли…

— Не забыла, просто…

И тут из зала вышел он. Ниа просто почувствовала спиной. Хотелось повернуться, повернуться и посмотреть в глаза.

— Пойдём в класс, — глухо произнесла она.

— Извините, если я что-то сделал не так, — начал оправдываться Вэле.

Ниа молча пошла к лестнице. Ещё четыре недели.

***

После этого дня она совсем сошла с ума. Если бы сознание собственного ничтожества могло раздавить, она давно бы превратилась в огромную чёрную дыру. Папа много о них рассказывал. Наверное, в конце жизни он тоже стал такой вот дырой.

Каждая мелочь причиняла боль, и чтобы хоть как-то защититься, Ниа начинала обижаться, сердиться, кричать. Единственным, что ещё связывало её с жизнью, была работа. Ради Вэле и Рои она на насколько часов превращала себя в человека, а потом снова становилась голым комком нервов. Казалось, ещё немного — и она просто взорвётся.

В пятницу на последней паре к ней пришла Рейчел. Майя после праздников почти сразу угодила в госпиталь, поэтому последние три дня подруга слонялась по университету.

— Извини, что отрываю, — осторожно сказала Рейчел. — Но там тебя спрашивает один молодой человек. Очень симпатичный.

Вэле перестал читать текст.

— Молодой человек? — удивилась Ниа. — Кто?

— Не знаю, я постеснялась спросить. Но он сказал, что это очень срочно и у него мало времени. Я проводила его в преподавательскую здесь, на четвёртом этаже. Пойди поговори с ним, ладно? А я могу посидеть с Вэле.

— Ладно. Если я не успею вернуться, отдашь ему этот листок с домашним заданием. Извини, Вэле.

— Всё в порядке, — сказал юноша, но в глазах осталось беспокойство.

«Кто может меня здесь спрашивать?» — думала Ниа, идя по коридору.

Невежливо было заставлять того человека ждать, поэтому ей пришлось выбрать короткую дорогу. У его кабинета она остановилась на мгновение. Тихо… Вздохнула и пошла дальше.

В преподавательской, протянув у обогревателю озябшие руки, сидел человек.

— Извините, вы хотели меня видеть? — спросила Ниа.

Он встал и быстро подошёл к ней.

— Слава богу, я успел, — воскликнул Тихэ, обнимая девушку.

— Что ты здесь делаешь? — Ниа не верила своим глазам.

— Закончил дела пораньше и приехал, чтобы предупредить тебя. Боялся, что ты уже вернулась в Лабрию.

— Я не смогла, извини. Но в феврале обязательно…

— Вир!

Она только сейчас заметила, как он изменился. Глаза с красными ниточками сосудов, ввалившиеся щёки, дышит устало.

— Что с тобой?

— Пока ничего, — мрачно усмехнулся он. — Ниа, у меня мало времени, поэтому… Ситуация в нашей стране изменилась. Профессор Веспер арестован по обвинению в измене родине, возможно, его расстреляют.

— Что? Какая измена? Что ты говоришь?

— Президент узнал, что он поддерживал отношения с гражданами других государств, а значит, мог заниматься шпионажем.

— Но это бред! Профессор Веспер ничего такого не делал!

— Знаю, но он сейчас в тюрьме. Кафедрой теперь заведует Лени, пока её не тронули, но она тоже под подозрением как правая рука профессора. Бэно объявлен в розыск.

— Бэно? Но он же просто фотограф!

— Его фотографии не понравились президенту. Бэно сфотографировал Наос.

— А Джина? Что с Джиной?

— Не знаю. Я её больше не видел. Дело в тебе.

— Во мне? А что я?

— Тебе ни в коем случае нельзя возвращаться в Лабрию!

— Почему? Я хочу вернуться. Профессор… надо ему помочь…

— Ты ему не поможешь. Ты тоже в розыске. Если тебя найдут, то арестуют и расстреляют.

— Что?

— Тебя считают шпионкой, помощницей Веспера. Поэтому я и приехал. Сказать, чтобы ты не возвращалась. В твоём доме был обыск. Квартиру конфисковали. Тали с семьёй выкинули на улицу. Мы с Лени нашли для них комнату, пока справляются.

— Этого не может быть… Глупость какая-то… Этого не может быть… — повторяла Ниа.

— Лабрия ненавидит всё иностранное. Она считает, иностранное приносит только вред и старается избавиться от него. Поэтому тебе нельзя возвращаться.

— А ты? Как же ты?

— Я должен вернуться.

— Нет! — закричала Ниа, хватаясь за его руку. — А если тебя тоже арестуют?

— Не арестуют. По крайней мере, не сейчас. У президента есть план. Я пока не понял, какой, но обязательно пойму. А ты должна остаться здесь. Так хотел профессор Веспер, значит, так нужно.

— Но Тихэ!

— Извини, нет времени. Я должен успеть на поезд.

— Подожди! Рейчел тебя отвезёт.

— Рейчел? Это та девушка?

— Да. Я сейчас позову её.

Ниа побежала в свой класс.

— Рейчел! — она рывком открыла дверь.

— Что случилось? На тебе лица нет…

— Пожалуйста, пойдём со мной. Вэле, на сегодня занятие окончено.

Она схватила подругу за руку и потащила в преподавательскую.

— Ниа, что происходит?

— Это Тихэ. Помнишь, я тебе рассказывала? Мой друг из университета. Отвези его на станцию.