Дым осенних костров - Линда Летэр

виднелась внутренность кузницы, увешанные инструментами и заготовками стены из серого булыжника, свисающие с потолочных балок цепи и выложенный грубо обтесанным камнем пылающий горн, от которого по стенам полыхали красные отсветы. Против обыкновения, Наль работал в тонкой безрукавке. «Чтобы не бросались в глаза повязки», — подумал Алуин, с некоторой настороженностью вступая под полутемный после залитого солнцем двора свод.

Постороннего шороха оказалось достаточно. Наль обернулся, несколько мгновений погруженный еще мыслями в прерванный процесс. На нем был грубый кожаный фартук, выпавшие из узла скрученных на затылке волос пряди влажны от пота.

Поклон, отдающийся в боку, оттого не менее глубокий.

— Ваше Высочество, — он поднял голову с леденящей, ровной ненавистью в глазах.

«У него есть на то причины», — напомнил себе Алуин.

— Лорд оружейник, — произнес он, постаравшись придать голосу некоторую благожелательность. — Мне нужно говорить с тобой.

Наль резко опустил выковываемый тесак в высокую лохань. Оранжево-алое мерцание металла погасло в воде с оглушительным угрожающим шипением. Принц невольно отступил на шаг. Мастер в ожидании остановился перед ним, не выпуская из опущенной руки кузничного молота. Это не слишком располагало к доверительной беседе. Сразу попросить прощения оказалось нелегко и неловко, и Алуин начал издалека.

— Вижу, ты уже работаешь, как прежде, — проговорил он, проходя в кузницу и разглядывая мехи, почти готовый кинжал-мечелом на верстаке и развешанные по стенам инструменты. Было жарко, пахло огнем и металлом.

— Что вам до того? — отрывисто ответил Наль. Он не приглашал принца войти, однако тот, пользуясь титулом, не имел нужды спрашивать разрешения. Вторжение в личное пространство, а кузница Фрозенблейдов несомненно представляла для Наля нечто большее, чем место для занятия ремеслом, являлось недвусмысленным вызовом, демонстрацией силы и власти.

— Не слишком ли ты смел? — протянул уязвленный принц, оборачиваясь.

— Смелость не порок, Ваше Высочество. В отличие от обратного.

— Ты о своей вольности в обращении к члену королевской семьи? То скорее глупость и неблагодарность. Вторым Домом стали вы лишь благодаря щедрости моего отца.

— Заслуга эта по праву принадлежит моему отцу, Ваше Высочество, ибо ваш справедлив и не выносит поспешных решений.

— Мой отец властен…

— Что нам меряться отцами, Ваше Высочество? Дело не для достойного эльнора.

Увидев в этом намек, Алуин вспыхнул. Мало того, рожденный в Третьем Доме ремесленник перебил его, принца!

— О достоинстве говорит кузнец, воспитанный своим Домом столь дурно? Или забыл ты, кто перед тобой?

— Я не забуду, Ваше Высочество. Возможно, меня задели бы эти слова из уст другого принца. Но вы открыли свое истинное лицо, и его я не забуду.

Младший принц вскинулся. Он пришел с миром, но нахальный кузнец отчитывает его, как если бы они все еще находились во Дворе Перехода! Наль будто в насмешку гонял его по тренировочному залу, разоружал и заставлял до упаду отрабатывать ошибки, словно обычного мальчишку. В чужом неприветливом пространстве кузницы, на территории недавнего соперника, Алуин вновь почувствовал себя тем мальчишкой. Он выпалил прежде, чем вспомнил о гордости:

— Ты просто не можешь простить мне, что я победил!

Мысль о том, что он касался Амаранты, была невыносима и отвратительна. Однажды она будет носить его ребенка. На скулах Наля заходили желваки.

— Ударив в спину? Не бился я с вами. Не победа, но бесчестье на вас, не на мне, и то ведает Солнце Правды.

Уши Алуина стали малиновыми.

— Все было по правде и закону! — Он осекся; неужели начал оправдываться, перед кем? Лицо обдало жаром уже не от горна. Он надменно фыркнул, чтобы скрыть досаду и смущение.

Наль резанул его взглядом, взглянул в упор.

— Хорошо ли вам спится, Ваше Высочество, после вашей правды?

— Что! Ты не более, чем дурно воспитанный, запачканный сажей кузнец с задетой гордостью, привыкший решать вопросы словесным ядом или силой! — Прежние обиды всколыхнулись в душе, лишив самообладания. Алуин не заметил, что кричит, указывая холеным перстом на виновника всех своих унижений. — Она выбрала меня, потому что ты ее недостоин! Она выбрала меня и счастлива со мной, потому что я оказался лучше! Не твое дело, как мне спится… Ты пытаешься достать меня словами, ибо не можешь даже вызвать на дуэль!

Принц едва успел заметить движение Наля, но отпрянуть не успел. Убранство кузницы промелькнуло вокруг, и он, только что стоявший на середине, врезался спиной в стену. От столкновения вышибло дух. Он больно ударился затылком о висевшую позади полку. Та обрушилась, сверху посыпались какие-то небольшие, но очень тяжелые металлические предметы. Наль не повел и бровью, хотя многое попало и ему по обнаженному предплечью. Менее чем в пальце от левого уха принца с силой ударил молот.

Оцепенев от неожиданности и ужаса, не в состоянии вздохнуть, Алуин беспомощно хватал ртом воздух, зажатый, как в тисках. Стальная рука в перепачканной сажей перчатке вдавила его в неровный булыжник, пережав горло. Юноша широко распахнул голубые глаза, в которых помимо воли блеснули слезы. Он не мог даже позвать на помощь — во дворе собственного замка, так близко к страже. Прямо к нему склонилось красивое, пылающее холодной яростью лицо оружейника.

— Вы думаете положением своим избежать нашего суда, но существует суд высший, нелицеприятный. Титул не обеляет того, что трусливо, грязно и низко. С этим войдете вы в историю Исналора.

Наль резко убрал сдерживающую принца руку, однако тому понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать это. Прерывисто втянув воздух, он почувствовал, как подкашиваются ноги.

Алуин выскочил из кузницы как ошпаренный. На голове у него теперь до Урожайной Луны не пройдут шишки. Стыд и боль захлестывали кипящим ядом. Он затравленно обернулся — не заметил ли кто его позора. На ходу приглаживая волосы дрожащими руками, принц судорожно вздохнул. Впервые в жизни ему было так страшно, но самое ужасное, он показал это, когда получил возможность уйти, а выбегая, споткнулся о какой-то хлам, и даже спиной чувствовал обжигающий ледяным презрением взгляд синих глаз. Он задохнулся от унижения и начал ожесточенно отряхиваться. Грязный кузнец испачкал сажей его прекрасную шелковую тунику.

43. Порочный круг

Проводив взглядом Алуина, Наль выронил из опущенной руки молот и долго стоял неподвижно у разоренной полки. От накатившей плотной, оглушающей, словно оплеуха, тишины, звенело в голове. Оба они показали себя не с лучшей стороны. Просто один на один лишившийся самообладания оружейник оказался куда опаснее лишившегося самообладания принца. Не было во всем мире в тот миг, кого бы Наль ненавидел больше. Ничего не желал сильнее, чем разбить это надменное, смазливое цветущее лицо. Образ вспыхнул в сознании неожиданно четким, раскрашенный боевым опытом. От непоправимого отделял один лишь