Книга 3. Пути. Дороги. Встречи - Георгий Сидоров

Невольно припомнился средневековый германский эпос о Нибелунгах, где прямо говорится, что гунны царя Этцаля (Атилы) были красивым, сильным народом, антропологически ничем не отличающимся от бургундов короля Гюнтера.

«Разве это не доказательство? — удивлялся я. — Почему историки, когда им выгодно, вполне доверяют бредням Библии или скандинавским сагам, но когда народная память противоречит их представлениям о прошедшем, они такое повествование объявляют вымыслом? Если так, тогда выходит, что историческая наука создана на Земле, чтобы сочинять наукоподобные мифы!»

От подобных мыслей мне стало страшно.

«Кругом ложь! Океан лжи… Земная цивилизация людей утонула в этом океане и бредёт по его дну в сумерках, не зная куда. Продажные историки сделали из скифов, сарматов, гуннов, тюрок, хазар, печенегов, половцев и жителей Золотой Орды кочевые народы. Когда даже мне, не профессионалу историку, удалось разобраться, что ни одно из выше названных племенных объединений в чистом виде кочевым скотоводством не занималось. Все эти народы имели многоукладный характер хозяйствования: часть населения, в основном по поймам рек, занималась земледелием, другая группа вела полукочевое пастбищное скотоводство. Третья часть была занята ремесленничеством и строительством зимних укреплённых городов. Ещё одна группа всегда и зимой, и летом занималась рыбным промыслом. Мифические кочевники, как и славяне на зиму для своего скота готовили сено, и зимовали за стенами своих городов в саманных или рубленных добротных домах. В настоящее время археологам в Причерноморье и на Дону известно несколько десятков печенежских и половецких городов. В некоторых летописях указаны даже их названия. Но миф о том, что все этносы южнорусских степей были кочевниками, никуда не делся. Он кочует из одного учебника в другой. Вот кто истинный кочевник! — усмехнулся я про себя. — Блуждает себе по времени, вправляет мозги молодым поколениям, вкупе с норманнским мифом, о том что государственность на Руси пришла из Скандинавии. Из всего прочитанного и изученного, в том числе и из источников, переданных мне дядей Ёшей, я пришёл к странному выводу: до меня дошло, что, начиная с киммерийского времени, а может и намного раньше, ещё со времён трипольской культуры, жители Великой степи, лесостепной и граничащей с ней лесной зоны Евразии, неизменно следовали проверенному веками одному и тому же многоотраслевому принципу хозяйствования. Именно он позволял им сравнительно легко переносить не только капризы природы, но и частые военные столкновения с южными, а со временем, и западными соседями. Если гибли по каким-либо причинам на полях земледельческие культуры, то общество киммерийцев, скифов, динлиней, или тех же гуннов, позднее так называемых, тюрок, выживало за счёт скотоводства. Если беда касалась ещё и стада, то спасало положение рыболовство, охота и собирательство. Фактически, точно таким же многоотраслевым жизненным укладом, вплоть до XX века, жили российские и сибирские казаки. Это тот самый, древне-арийский способ производства, где каждое направление хозяйствования имело равное значение для общества. Именно он дал возможность без проблем рассеяться на громадные расстояния арийским народам: были бы пастбища, куда можно угнать скот, были бы реки, или озера, где достаточно рыбы, и был бы благодатный климат и почва для выращивания урожаев. Если рассматривать «кочевников» Великой Евроазиатской степи с точки зрения их передовой многоукладной экономики, то получается, что все они являются предельно приспособленной к расселению цивилизацей: арийские племенные союзы, разбросанные друг от друга на гигантские расстояния. Современным языком — древнее и средневековое казачество, которое, благодаря универсальности своего хозяйственного уклада, сумело без изменения дожить до нашего времени. Вот кем стали потомки легендарных скифов, сарматов, аллан, гуннов и голубоглазых, русоволосых печенегов и половцев — казаками! — думал я. — Такие вот «кочевники» научили хозяйствовать на земле охотничье-собирательские племена Европы, а не наоборот. От них, от первых европейских ариев, переняли земледелие и скотоводство племена палеоевропейцев и финнов. В Сибири же и на севере Европы тысячи лет тому назад ариями было освоено оленеводство. В некоторых скифских погребениях археологи к своему удивлению, находят костяные принадлежности оленьей упряжи. И нет никаких сомнений в том, что северные арии, по-эвенкийски голубоглазые «эндри», по-хантейски могущественные «аус-ях», по-ламутски «нгомэндри» и по-юкагирски — «омоки», научили переселившиеся на север южные народы приёмам оленеводства. Иначе бы эти племена давным-давно вымерли. В эвенкийских преданиях прямо говорится, что до встречи с «эндри» предки эвенков были пешими таёжными охотниками. Это легендарные русоволосые богатыри дали им оленей и научили их разводить. То же самое говорится и в самодийских преданиях. Только обских угров не учили голубоглазые бородатые оленеводству. Ханты и манси переняли его у ненцев».

Разобравшись с третьим великим Сибирским царством, которое несомненно являлось могущественной гуннской империей, я занялся поисками в исторической литературе следов четвёртого царства. Если бы не лекции дяди Ёши, я его никогда бы не нашёл. Учёные-ортодоксы так ловко и с таким искусством закамуфлировали эту империю, что нормальному человеку, тем более исторически неподкованному и в голову не пришло бы её отождествлять с тюркским каганатом.

«Тюрки есть тюрки — типичные представители монголоидной расы, народ иной крови и культуры… К тому же в летописях телесских племён они названы прямыми потомками гуннов. О гуннах же давным-давно сложена сказка, что их племенной союз относился к монголоидам. Спасибо дяде Ёше, который ткнул меня носом в китайские летописи, в которых чёрным по белому написано, что гунны являлись одним из объединений племён чи-ди, или динлиней. Лихо у ортодоксов получается, — думал я, — чжоунцы и диньлини типичные представители европеоидной расы. Но одно из их племенных объединений (гунны) вдруг стали монголоидными? Вот задача! Как же такое могло произойти? — смеялся я про себя. — Наверное, заболели горемычные, какой-то неизлечимой генетической болезнью. И рост сразу уменьшился, скулы повылезли и глаза сузились. Понятно, что с такой же антропологией должны быть и тюрки, ведь они произошли от гуннов».

Занимаясь тюрками, я стал изучать известную в научных кругах Суйскую летопись. В ней говорилось, что тюкю были варварами «смешанного происхождения», что предками их являлись гунны и что обычаи у них такие же, как и у их предков гуннов. Вот оно доказательство, что ещё надо? То, что племенные союзы тюкю и теле говорили на тюркском языке, ровным счётом ни на что не указывает. По мнению дяди Ёши, который посвятил изучению древнетюркского языка много лет, тюркский язык был когда-то создан искусственно, причём, из древнерусского. По убеждению историка, для общения между собой и с белой расой всех центрально-азиатских народов. В те времена, зная свой родной язык, любой житель пустыни Гоби или Такла-Макан говорил ещё и на азиатском эсперанто. Потому тюркский язык и стал впоследствии языком двух рас. Но древние тюкю и теле говорили не только на тюркском, они отлично знали и свой родной язык — русский. И это легко доказать. Достаточно заглянуть в наши славянские летописи: ни в одной из них не сказано, что печенеги или половцы не говорили по-русски. И те, и другие знали русский точно также как жители Киева или Чернигова. О факте знания русского языка половцами хорошо сказано и в «Слове о полку Игореве». В поэме все половцы свободно общаются по-русски. И переводчики ни той, ни другой стороне не нужны. И потом, прямые наследники роксалан, гуннов, печенегов, половцев и неких странных «бродников», донские казаки говорили и до сих пор говорят на прекрасном русском языке. Но есть одно «но»: по старой казачьей традиции, до конца XIX века все донские казаки говорили ещё и на тюркском. Знали тюркский язык и гребенские казаки, волжские и яицкие. С чего бы это? И почему именно тюркский? Всё просто, как атавизм, память о своём сибирском прошлом. Мне припомнился рассказ отца, как мой дед, донской казак, переселившийся с Дона перед Первой мировой на Иртыш, поехал в степь к «киргизам», современным казахам, найти потерявшихся лошадей. Вместе со своим братом верхами они заскочили в «киргизский» аул и по-русски спросили, не видел ли кто из пастухов казачьих лошадей другой породы? Киргизы ответили, что чужих коней они якобы не видели. Но подошедший на разговор аксакал на своём языке сказал молодым киргизским парням, чтобы те спрятанных коней перегнали в другое место. За это мой дед нахлестал аксакала нагайкой и на татарском пригрозил, что если «киргизы» красть коней не прекратят, казаки устроят такое, от чего им, киргизам, не поздоровится. Тогда я спросил отца, откуда мой дед знал татарский? Отец ответил, что такова была в среде казаков традиция, говорить не только на русском языке, но и на татарском. А почему не знал. Тюркский каганат оказался ещё более мощной державой, чем гуннский, но стать таким же могущественным, как империя, описанная в Махабхарате или второе царство сибирских ариев, он так и не смог. Как повествуют китайские летописи, в 630 году Хели-каган был разбит китайцами, восточная часть каганата прекратила своё существование. Но в 692 году каганат снова возродился. На этот раз могущественная скифская империя тюрок победила не только Китай, но и союзные ему другие рвущиеся на север племена и народы. На востоке тюрки вышли к Тихому океану, на западе к Дунаю. Но внутренняя смута сгубила и это мощное государство. В 745 году восточно-тюрский каганат в результате междоусобицы был уничтожен. На смену ему пришло государство уйгуров. Западный же каганат сибирских скифов распался в Прикаспии и степном Дагестане на Хазарский, а в бассейне Дона на Русский. То, что Русский каганат на западе граничил с родственными ему племенами славян сообщает арабский хронист Аль-Масуди. Он пишет о Киеве и князе Дире: «Первым из славянских царей есть царь Дира, он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами. Подле этого царя из славянских князей живёт князь Аванджа, имеющий города и обширные области, много войска и военных припасов. Он воюет с Румом, Ифраджем, Нукабардом и с другими народами, но войны эти не решительны. Затем с этим славянским царём граничит царь Турка. Это племя красивейшее из славян лицом, большее иных числом и храбрейшее из них стой». Пожалуйста, арабский путешественник отождествляет тюрок со славянами. К тому же считает их красивейшем и храбрейшем народом. На мой взгляд, комментарии излишни.