Край Ветров: некроманс - Диэр Кусуриури

Ромка сжал кулаки. Он знал, что ничем здесь не поможет, да и ни к чему оно. Но все-таки из-за этого стона ему самому стало больно.

А Варамира, или, по крайней мере, то, во что она превращалась, все билось, изменялось, прорастало в небо странными биологическими конструкциями, дергалось, как желе, распадалось наполовину и нарастало снова. Но буйство плоти сходило на нет. Масса, уже совсем не похожая на красивую молодую женщину, которая зашла в воду, дергалась все меньше, и вот, наконец, будто бы полностью растворилась в темной вязкой синеве. На поверхность вышло несколько пузырьков, и грязевой вулкан затих.

— Ты смотрел через изнанку? — спросил у Ромки седой старик.

— Нет… — пробормотал Ромка тихо. — Я… З-забыл.

Старик вздохнул.

— Ну, она сможет это еще раз повторить, — произнес он. — Но не сразу, первое время новое тело будет слишком стабильно. То есть, мертвая кровь-то его, конечно, в любом случае разбалансирует, но умирать она будет дольше и тяжелей.

Ромка слегка оправился от шока и, отвернувшись от кратера, спросил старика:

— Что это было вообще?.. Она… умерла? Или она жива? И… как… что… я не понимаю!..

Старик поглядел на него из-под кустистых бровей неодобрительно:

— Смотрел бы изнанку, все бы понял. Теперь смотри, не проворонь, когда она будет возвращаться.

— А она вернется? — удивился мальчик.

— Конечно. И я в который раз помогу ей в этом. Это честь для меня — помогать ей.

— А когда она вернется? — спросил Ромка.

— Сегодня ночью, — ответил старик, — под красной луной, как и положено.

— А как вы ей поможете? — Ромка спросил это уже у спины старика, который принялся собирать по берегу кратера разбросанные Варамирой вещи.

Старик ответил, не оглядываясь:

— Ну, я тебе, конечно, не чета, но уж кое-что могу. По книжке если.

Старик собрал все вещи и подошел к мальчику:

— Ты уж, будь так добр, следи внимательно. Обеими парами глаз. Потому что тебе нужно будет повторить это же, только лучше, когда настанет срок, на вершине Сердца Мира.

— А? — совсем опешил мальчик. — Что? Повторить? Сердце Мира?

Старик тяжело вздохнул. Покрутился вокруг своей оси, как пытающаяся поудобней умоститься собака, а потом уставился куда-то на северо-запад.

— Там, — сказал он. — Отсюда не видно, конечно, да и ниоткуда не видно… Так вот где-то там, задевая корнями мертвый город Сол, возвышается гора Антарг, иначе говоря — Сердце Мира.

— Гора — сердце? А разве сердце не должно, хм… стучать? — спросил Ромка.

— Оно стучит, — ответил старик. — О, поверь мне, оно бьется и шепчет, это пламенное сердце. А ты разве не слышал легенды о Духе Огня, исключительном чародее прошлого?

— Н-нет, — ответил Ромка.

По правде говоря, он не мог понять, выдумывает старик все, что говорит, или нет. Выглядел он, конечно, бодро, но сутулился, отчего был похож на этакого персонажа-повествователя из старого фильма-сказки, чей голос звучит на фоне, пока герои бредут через темный заколдованный лес.

— Ну, у нас с тобой времени до полуночи еще много, — старик кивнул как будто бы сам себе. — Давай сядем в теньке и я тебе расскажу о том, как один смелый гордец вырвал из тверди земной ее сердце, и теперь оно плывет по реке времени, дрейфуя, как корабль без капитана.

— А чего вырвал-то? Обосновал он это как-то или нет? — спросил Ромка, следуя за стариком в тень от гигантских сосен.

— Конечно, — ответил старик, — он ведь не хотел этому миру зла, хотел как лучше… Тут же какое дело было. Дух Огня — он же глубок, как морок, и сущностей у него столько же, сколько листьев на дереве. Причем не в один сезон, а за всю его древесную жизнь. И когда Дух Огня желал измениться — он проскальзывал через Игольное Ушко — рукотворную арку, похожую на воловьи рога, что венчает Сердце Мира. И каждый раз, когда Дух Огня проходил через эту арку, от него отслаивался человек, которым он был, а из-под этой старой оболочки проступал новый. Их становилось двое, и каждый шел своей дорогой, но только один из них оставался настоящим Духом Огня.

Они подошли к подножию одной из елей и опустились на подстилку из сухих иголок. Ромка расстегнул рюкзак Варамиры и, к своей радости, обнаружил там еду: термос с чем-то сладким и липким (он немного протек), бадейку с уложенными в три слоя кусочками пирога и пакет с бутербродами.

Старик продолжал свой рассказ:

— Но вот однажды на гору Антарг сумел взобраться простой смертный. И когда он прошел через Игольное Ушко, то не разделился, потому что был слишком прост и недостаточно глубок для этого. Но вышло так, что, пройдя через арку на вершине Сердца Мира, простой смертный обрел способность вершить колдовство. Вернувшись домой, он рассказал об этом чудесном месте семье и друзьям, те — своим друзьям, а те — своим. Вскоре весть пришла и к Духу Огня, но было уже поздно: в мире появились маги.

— Так это, что ли, на заре времен было? — перебил старика Ромка. — А я думал, недавно где-то…

— Да, на заре времен, — кивнул старик, — дети чародеев все знают эту историю. Но раз уж тебе ее рассказываю я, и слышишь ты ее впервые — будь добр, не перебивай.

— Конечно, — кивнул мальчик.

— Ну так вот. И тогда, прогневавшись, Дух Огня вырвал Сердце Мира из тверди земной и из самого времени. Легенда гласит, что никто и никогда больше не видел горы Антарг, что уж говорить о том, чтобы туда взобраться. Но я знаю, что сущность, подобная госпоже, способна найти путь к Сердцу Мира и, главное, пройти его, особенно с твоей и моей помощью.

— Как все непросто, — хмыкнул мальчик. — А зачем госпоже это Сердце Мира?

— Ты чем слушал? — вспылил старик. Но так же быстро отошел, успокоился и проговорил: — Ты и только ты сможешь провести ее через Игольное Ушко, так, чтобы завязать узлы, как следует. Так, чтобы сшить все порванные нити и восстановить ее доступ к душе. Чтобы было — как у меня. А то я… понимаешь, я единственный на этом свете, кто умеет говорить.

И мне очень, очень одиноко одному.

Ромка уже почти на автомате прикрыл глаза и призвал к себе видение изнанки. И охнул, обнаружив, что в груди старика горит не обычный для всех людей бледный цветастый бутон, а что-то наподобие маленького, портативного солнца.

— Почему я сразу не заметил, когда у кратера стояли… — пробормотал Ромка.

— Это потому, что я спал, — улыбнулся старик. — И душа моя пребывала в мороке, где сейчас, все еще живая, томится душа госпожи.

— То есть… сейчас мы подождем ночи, и вы ее каким-то образом оживите?

— Что ты, что ты… я просто помогу ей вырваться из морока, как делал уже не раз. Она не умирала никогда, понимаешь?