Десант времени - Егор Красный

— Все хорошо, конечно, но я обещал там быть завтра вечером снова, — тихо и внятно сказал Кик, так, словно и не было опасной погони за ним.

Прошло несколько минут, пока смысл его слов дошел до всех.

— Ты, что не в своем уме? — первая отскочила от своего пациента Луна.

— Что ты имеешь в виду? И о каком обещании ты говоришь? — спросил Пуля и подполз поближе к Кику, чтобы видеть его глаза и говорить по–мужски лицо–в-лицо, глаза–в-глаза.

— Я им поклялся, что вернусь и сыграю с ними еще раз, — четко и неумолимо ответил боец спецназа, офицер ФСБ Кик.

— Всякое решение плодит новые проблемы, как говаривал Мэрфи, — проворчал Грач, вспоминая любимые им законы американского инженера Мэрфи, который стал кумиром американцев, придумав полушутливые и полунаучные жизненные наблюдения и следствия.

— Я бы еще закон Паддера вспомнил: «Все, что хорошо начинается, кончается плохо. Все, что начинается плохо, кончается еще хуже», — поддержал его Крак, понимая, что бравада Кика лишена всякого смысла.

— Кик, ты, что дворянин и офицер Гусарского Его Императорского Величества полка? — спросил с наивным удивлением Стаб.

— Я прежде всего офицер Федеральной Службы Безопасности России, Стаб, как ты и все здесь находящиеся, и мы все должны высоко нести честь офицера!

— Согласна с тобой Кик, — спокойно взяла его за плечо и приблизилась к его лицу Луна. — Я надеюсь, что в тебе офицера больше, чем игрока и ловца удачи.

Прошли еще какие‑то минуты, пока все смотрели на заместителя командира отряда, спецназовца Пулю. А он молчал, что‑то взвешивая в уме, прежде чем дать ответ. Но вот, снова достав два нагана и проверив патроны, он тихо и четко сказал:

— Честь офицера — это важно для всех нас, хотя в нашем времени, откуда мы пришли бывали исключения из правил, вы все знаете, что приказ превыше всего… Но, в нашей работе иногда хороший ведомый — интуиция, поэтому я и Кик пойдем туда завтра, а там как карта ляжет. Грач ты в языках силен, вот и наведи мосты, кто нас на борт возьмет, завтра уже отплывать пора, дело на месте не должно стоять. За меня останется Уник, зря в свару не встревать, если не мы, то ни кто, вот такой расклад.

3

В белогвардейском штабе контрразведки в одной из старинных тюрем Севастополя в эту ночь не спали маститые офицеры Белого движения. Полковник Зиновьев, бывший начальник штаба 3–го кубанского конного казачьего корпуса генерала Шкуро, нервно ходил по бетонному полу огромной комнаты с решетками на окнах. Вокруг стола, где лежала огромная карта Севастополя и трепеща от ветру горели свечи в бронзовых подсвечниках, стояли длинные лавки. Человек пять в размышлениях курили, а кто наливал себе по кружкам самогон из большой бутыли.

— Лучше своейной хлебной самогревной воды не сыщешь…

— Чего ж там, ротмистр, самогон наш донской это гусли самогуды, сами играют, сами пляшут, сами заводятся… Эх, давай, родимый, выпьем по чарке за наше Отечество!

— Господа, вам бы только салютации устраивать, давайте размазгуем ситуацию, — навис над картой полковник Зиновьев.

— Модеем помаленьку, ваша светлость, чего ж нам осталось… А хоть красных могшем бить прямо сейчас, — вытащил из кобуры наган ротмистр со шрамами на лице и двумя георгиевскими крестами на офицерском френче. — Пьян бывал, а ума не пропивал!

— Гаврил Васильевич, упустили мы красноперого, вот это факт… А он у господ выиграл денег неизмеримо много, Егор Савельевич сказывал тысяч десять монетов американских! Вот как, а вы самогоном бражничаете.

— Было и пито, да много красных бито! Пей не напивайся; люби, да не влюбляйся: играй, да не отыгрывайся, — раскачивался ротмистр на стуле, не боясь полковника, потому что спас его из самого опасного красного плена, за что тот не мог на него рассердится.

— Полноте, вы это, ротмистр, Василевскому расскажите так, он быстро нас с денежного расчету снимет. Все деньги от Антанты через него проходят.

— Генеральской курицы племянник — этот Василевский, — стукнул по столону ротмистр ребром ладони. — Ну, полноте, это уж загнул, старый пройдоха, золотодобытчик Крапивин… Говорил Даниил смолу… и сотвори гомолу! Не было там десять тысячев американских, врет он как газета!

— Таскал волк — потащили и волка, проигрался золотодобытчик, поделом ему, — поддакнул капитан Кавказской армии Врангеля, сильно поредевшей после похода на Москву и бежавшей на юг. Он все ни как не мог забыть кошмарной ночи, когда они со штабом Врангеля ели ушли от красной конницы. Отчего капитан иногда вдруг вздрагивал и хватался за револьвер. — А как вы, ваше преосвященство, дознались, да и записали этого игрока удачливого в краснопузые? Это, что они теперь по кабакам стали шастать, да деньги для ВЧК выигрывать?

— Ха–ха–ха! Ну, молодчага, капитан, верно отсечку сделал.

— Капитан, не гомози, да шулика своего тормозни, шулера так споро не бегают и в воду метельную не ныряют, — отмахнулся полковник, забивая в свой мундштук сигарный огрызок. — Вон, харьковскую контрразведку как пару дней назад разгромили, поди слышали… Самого начальника контрразведки Кутепова полковника Зверева один комиссар обшутил, да так, что тот зубы в горсти унес. Взорвал им тюрьму, да еще панику в городе посеял, всю ночь палили они по красным, а наутро своих собирали и хоронили…

Тут офицеры замолчали, начиная трезветь. Им пришлось выслушать эту историю в исполнении нескольких очевидцев, которые примчались в Севастополь только вчера, надеясь застать здесь этого отчаянного и везучего красного комиссара Григория Семенова. Генерал и командующий белой армии Кутепов обещал несколько тысяч золотых рублей за поимку этого красного. Однако, встреча с ним не сулила больших выгод ни кому, потому, что по слухам стрелял тот красный чекист без промаха и с обеих рук одновременно.

— Ваша светлость, как говорят, сжалился конь над волком, велел ему с хвоста подойти конинки отведать, так и нас пригласит к себе этот красный, да два нагана сдаст нам…

— Пусть Кутепов сам с тем комиссаром разбирается… Ел бы пирог, да сам в печи изжег, что с нас теперь спрашивать, — зло махнул рукой полковник. — Нам тоже бы тут не засидется, а то красные со всех сторон обложат.

— Илья Муромец 30 лет сиднем сидел, ни че, не обжегся… Эх! — еще раз крякнул и выпил еще одну кружку самогону ротмистр. — Не сумлевайтесь, ваша светлость, возьмем мы этого сизенького голубка, что от нас упорхнул вчерась!

— Это как же, ротмистр, или ты такой могутный выискался, не вчерась, так намедни?

— Завсякопросто, ваша светлость, шулер он уворотный, особо фортовый и рисковый… Так сдается мне, что увадилась свинья в огород шастать. Вот поглядим–кась да завтре, придет наш красный кабацкий завсегдатель, а второй раз мы уж его не упустим…