Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Коллектив авторов

В условиях нараставшего общеполитического кризиса правительство вынуждено было согласиться с созданием Земгора и ВПК. В то же время оно предприняло меры по усилению контроля над экономикой. Однако создание Особых совещаний в августе 1915 г. несколько стеснило деятельность Союзов и ВПК, поскольку большинство правительственных заказов стало проходить через Совещания, минуя общественные организации. Как видно, правительство, с одной стороны, сотрудничало с общественными организациями, работавшими на войну, а с другой — ограничивало масштаб их активности. Сотрудничество выражалось во включении представителей Союзов и Земгора в состав Особых совещаний. Так, в комиссиях Особого совещания по обороне в середине 1916 г. работало 25 представителей Земгора, в Особом совещании по перевозкам — 12, по продовольствию — 18 человек. Противостояние же выражалось в цензурных и иных стеснениях, которым подвергались Земгор и Союзы{1102}.

Деятельность ВЗС и ВСГ по оказанию помощи раненым и больным воинам будет подробно охарактеризована в следующей главе. Здесь же ограничимся приведением суммарных данных, характеризующих общие итоги деятельности. За 38 месяцев войны расходы ВСГ составили около 2 млрд. руб. За 2,5 года его санитарные поезда перевезли 2,5 млн. больных и раненых{1103}. Смета Союза городов на второе полугодие 1916 г. на лечение больных и раненых, транспорт и общесанитарные мероприятия составляла 41,5 млн. руб., превосходя сметные ассигнования по трем фронтам, исчислявшиеся в 31 млн. руб. Под флагом Союза городов на фронтах работали 68 врачебно-питательных и санитарно-технических отрядов. На питательных пунктах Союза было накормлено 4,9 млн. раненых и 8,6 млн. беженцев, в 13 санитарных поездах ВСГ было перевезено 340 тыс. раненых{1104}.

Деятели Союзов объясняли результативность работы организаций высоким потенциалом российской общественности, имевшимся у нее организационным талантом и умением применять его в широких размерах. По мнению главноуполномоченного Союза городов М.В. Челнокова, общественные организации во время войны вполне справились с добровольно взятой на себя трудной задачей{1105}.

Взаимоотношения Союзов с правительством прошли в своем развитии несколько этапов: от сотрудничества с нотами недоверия до откровенной конфронтации. По мере того, как сфера полномочий ВЗС и ВСГ расширялась, а количество их учреждений множилось, правительство вынуждено было все больше с ними считаться. В то же время росла и настороженность по отношению к организациям цензового общества. Если на первом этапе деятельности союзов отношение к ним правительства было сочувственное, то начиная с весны 1915 г. между ними все чаще стали возникать разногласия. Между тем отношение к Союзам военного командования было несколько иным. Ставка нуждалась в практической работе Союзов, снабжала их разнообразными заказами и поручениями, заступалась за них перед МВД{1106}.

Критические высказывания в адрес власти были обнародованы союзной общественностью весной — летом 1915 г., в период отступления из Галиции. 5 апреля и 5 июня 1915 г. Союзом городов были созваны совещания городских голов. Совещания обнажили промахи правительства и военного командования в снабжении армии (нехватка снарядов и амуниции), а также в эвакуации раненых и беженцев. Союз городов обвинил правительство в «незаслуженном недоверии», которое он, а также Земский союз встречали в Петрограде при «желании расширить свою деятельность для помощи армии и ограждения страны от заноса заразных болезней». Речь шла о промедлениях, а также отказах в ассигновании Союзам средств для работы на фронте и в тылу{1107}.

На экономическом совещании, созванном Союзом городов на исходе первого года войны, 11–13 июля 1915 г., нарекания в адрес правительства усилились. В принятой совещанием резолюции впервые было заявлено требование создания правительства из лиц, пользующихся доверием страны. По словам организатора совещания H. И. Астрова, то было «предупреждение и предостережение», тогда как общий тон выступлений, как и резолюция большинства, высказавшаяся за «единение всех сил страны» в работе по защите государства, были еще «чрезвычайно умеренными»{1108}.

В начале осени 1915 г., после объединения представителей ряда фракций Государственной думы и Государственного совета на платформе либеральных реформ в Прогрессивный блок, тон выступлений руководителей ВСГ и ВЗС стал более настойчивым. Импульс вновь был дан Москвой, где Городская дума приняла 18 августа 1915 г. постановление с требованием формирования «правительства доверия». Этот лозунг был поддержан на сентябрьских съездах Союзов 1915 г. Тем не менее общее настроение съездов в этот период продолжало оставаться мирным. Так, Съезд ВСГ отверг резолюцию меньшинства, требовавшую ответственного министерства, и продолжал призывать к установлению «внутреннего мира» и забвению политической борьбы. Оба Союза приняли на своих съездах решение об избрании делегации к Николаю II, в которую вошли кн. Г.Е. Львов, М.В. Челноков, П.П. Рябушинский и Н.И. Астров. Однако делегация не была принята царем. По словам Астрова, депутация к царю была для цензовой общественности последней попыткой «вернуть и, если можно, закрепить единение царя с народом, к которому в начале войны призывал престол и Москва». Отказ царя выслушать представителей организаций, работавших на армию, произвел, по его словам, на общественность сильное впечатление, еще более отдалив ее от власти, вокруг которой «создавалась угрожающая пустота»{1109}.

Отказ цензовой общественности в аудиенции в сентябре 1915 г. стал поворотным пунктом в переходе широких общественных кругов к оппозиции власти. На съездах ВЗС и ВСГ, созванных в марте 1916 г., действия правительства критиковались уже в резкой форме. На съезде Союза городов поведение власти признавалось безответственным, не согласующимся «с волей большинства Государственной думы и явно выраженными потребностями… страны». Действия власти были квалифицированы как намеренно возбуждавшие внутреннюю рознь и препятствующие сосредоточению общенародных усилий в доведении войны до победы. Та же риторика отмечалась на съезде Земского союза, где Львов обвинил правительство «в забвении великого дела победы и нравственного долга перед родиной», охарактеризовав истекшее после предыдущего съезда полугодие как «полугодие решительного натиска власти на общественность». На мартовских съездах Союзов 1916 г. выносились постановления об укреплении связей общественных организаций со страной, говорилось о необходимости присоединения к земским и городским силам организованной промышленности, крестьянской деревни, кооперации, рабочего труда и торговли{1110}.

В то же время в требованиях «земцев» и «горожан» весной 1916 г. наблюдались заметные разночтения. Так, если съезд Союза городов заменил формулу «правительства доверия» на более радикальное требование «ответственного министерства», т. е. правительства, ответственного перед Государственной думой, то ВЗС этой новой формулы не принял и остался на более умеренной платформе правительства доверия. Лозунг министерства доверия был лозунгом кадетов и устраивал октябристов и националистов, не приемлющих парламентской ответственности кабинета{1111}.

Ввиду роста критических выпадов Союзов в адрес правительства весной 1916 г. перспективы взаимодействия общественных организаций с властью становились все более призрачными. Подтверждением тому могут служить оценки деятельности Союзов, данные высокопоставленными чиновниками центрального аппарата МВД и губернаторами на совещании у министра внутренних дел Б.В. Штюрмера в мае 1916 г. Правительственные чиновники отзывались о Союзах как об организациях небесполезных и терпимых в условиях войны «во имя так или иначе налаженного дела», однако чрезмерно политизированных. Губернаторы говорили, что в Земском союзе «политика… процветает и занимаются ею не меньше, если не больше, нежели делом». Присоединение земских собраний к политическим выступлениям Союза объяснялось влиянием в них «третьего элемента». Наибольшее число приверженцев наблюдалось у Земского союза в Тульской губернии, землевладельцем которой являлся лидер ВЗС кн. Г.Е. Львов, в силу предоставляемых Союзом льгот по воинской повинности и субсидий, а также в Костромской губернии, дворянское собрание которой единогласно присоединилось к резолюции Союза о министерстве доверия. Земский союз раздражал губернаторов и нарочитой позицией его руководства, контактировавшего только с центральными учреждениями МВД. В условиях войны такое положение дел представлялось чиновникам терпимым, однако по ее окончании они предлагали немедленно закрыть ВЗС. Высказанное участниками совещания убеждение, что правительственные органы справились бы с делом, которым занимались Союзы, лучше них, если бы были наделены надлежащим личным составом и кредитами, являлось очередным доказательством недоверия правящей элиты к обществу{1112}.