Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания - Валентин Фалин

Ночью на станции Минеральные Воды уникальный момент: там сошлись вместе четыре генеральных секретаря – Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, К. У. Черненко и М. С. Горбачев. Они сепарировались от свиты. О чем вели речь, не знаю, но явно не для печати. Со стороны заметно, что говорил в основном председатель КГБ и своими сообщениями не поднимал настроения Брежнева.

Прибытие в столицу Азербайджана. Сплошной театр, раскинувшийся на тысячах гектаров. У генсекретаря поначалу подъем. На вечернем приеме, устроенном в его честь, он взялся даже декламировать стихи. Сбивается. Александров со своей необъятной памятью подсказывает продолжение. Все – наступает перелом. Брежнева раздражает каждая мелочь. А тут Алиев, бросая вызов тбилисской велеречивости, стелет генеральному один риторический ковер цветастее другого. Несколько раз гость перебивает хозяина: «Хватил, Алиев». Но тот заплутался в восточных узорах. «По домам. На сегодня достаточно». Брежнев поднимается – и к выходу.

За мной выпуск всех материалов прошедшего дня для ТАСС. Утром они должны быть в центральных и республиканских газетах. Звонок К. У. Черненко:

– Верно меня соединили, товарищ Фалин?

– Он самый.

– Леонид Ильич распорядился урезать речения Алиева на две трети. Витийства выкинуть. Если без них прямая речь не получается, давать в изложении. Проследи, чтобы и в республиканских газетах не проскочила отсебятина. Никому не передоверяй. И еще – объясни Гейдару Алиевичу, почему его выступления подсокращаются. Дай легонько понять, что ты действуешь по указанию генсека. Леонид Ильич очень раздосадован, но сам Алиеву выговаривать не хочет, чтобы не обидеть.

Начинаю с объяснений с Алиевым. Он подковал блоху в сей же миг – необходимые указания республиканскому агентству даются.

Корреспонденты ТАСС помогают редактировать текст. Проходим его от корки до корки. Снова на проводе Черненко. Услышав, что с Алиевым все улажено и что скоро материал будет выпущен, благодарит, но просит не снимать все с контроля.

Наутро как ни в чем не бывало хозяин в резиденции Л. И. Брежнева. Тот просматривает газеты. Обращаясь к Алиеву, замечает, что «корреспонденты ТАСС» умело передали и суть, и теплоту вчерашних мероприятий. От того, что местами информация стала компактнее, репортаж выиграл. Хитро подмигнул мне и ждет реакции Алиева. Азербайджанский лидер вторит гостю.

Все на полном серьезе. Как и следующее затем обсуждение «кардинального вопроса»: обратно летим или едем поездом?

– Советники, как скомандуем? – спрашивает Брежнев нас.

Александров и я – за самолет: погода душная и неотложные дела в Москве скопились.

– Не умеете командовать. Едем поездом. Дела никуда от нас не убегут.

На этом и расстались. Александров ворчит: назвали бы железнодорожный вариант, глядишь, вскоре садились бы в самолет и к вечеру были дома. Спрашиваю, давно ли у Брежнева погас интерес к настоящему делу. Александров предложил «посплетничать», вернувшись в Москву. За семь лет, что я провел за рубежом, многое изменилось. Если без щепетильностей – подурнело.

Обратный путь. В купе у генерала Ю. В. Сторожева, начальника 9-го Главного управления, председатели республиканских КГБ. Они просветили нас об истинной национальной обстановке на Кавказе. В сельских районах фактически две власти, два суда, два образа жизни. Разрыв желаемого с действительным увеличивается. На календаре осень 1978 года. Место действия – Кавказ, регион, в который, между прочим, входит или к которому примыкает Ставропольский край, где секретарствует М. С. Горбачев. Заметьте это, пожалуйста.

Встречи и прощания с местными лидерами выглядят в повторе комично и ненужно. Вся разница – по пути с юга на север они проводились в основном днем.

Дел в Москве действительно не занимать. Еще по дороге в Баку шифровальщики в поезде не успевали обрабатывать телеграммы о кэмпдэвидском «замирении». Американские умельцы предварительно так обработали А. Садата и М. Бегина, что, узрев друг друга, те лобызались, словно соскучившиеся в разлуке любовники.

Антишахская революция в Иране. США обвиняют советскую сторону в поощрении антиамериканской истерии и натравливании толп народа на их граждан.

Афганистан. Сгущаются тучи. Реформы, исполненные лучших намерений, приносят огорчительные результаты. Наши советники часто советуют, пренебрегая тем, что у нас с афганцами разные не часовые, а вековые пояса. Но где умудренность собственных афганских лидеров? Апрельскую революцию делали старшие и высшие офицеры, выпускники западных колледжей и университетов. Многие из них – выходцы из знатных семейств и получили завидное образование.

В отдел стекается подробная информация о переброске, прежде всего Соединенными Штатами, оружия в район Пешевара, где оно передается формированиям, совершающим рейды в Афганистан. Поименно известны агенты ЦРУ, занимавшиеся распределением военного имущества и организовывавшие боевую подготовку моджахедов. На наши призывы к Вашингтону прекратить эскалацию конфликта штампованный ответ: мы ничего не видим, не слышим, не знаем.

На Дальнем Востоке температура ползет вверх. США тестируют, как привлечь Китай к военному сотрудничеству, разумеется, против СССР. Китайско-вьетнамская напряженность скоро выльется в столкновение.

Ангола. Эфиопия – Сомали. Южный Йемен. Мозамбик. Намибия. Ливия – Чад. Продолжать не хочется.

Оружия везде навалом. Советского в том числе. Здравого смысла дефицит. Его ждут, как дождя в Верхнем Египте, – десятилетиями.

Владивостокская договоренность с Дж. Фордом, вычленившая из пакета оружие передового базирования, проявляла свои шипы. Расчет, что рамочное соглашение удастся в темпе превратить в договор ОСВ-2, за которым последует ОСВ-3, обязательно охватывающий системы средней дальности, не сбывался. Ликвидировать отставание можно броском вперед.

Не воспользоваться ли инициативой Картера – Вэнса? Новая администрация США крепко прошлась по проекту договора ОСВ-2, как он совместными усилиями был положен на бумагу. Поправки отличались несбалансированностью. Это нельзя не отметить. Впрочем, несбалансированностью не большей, чем в 1988–1989 гг., когда мы на договоренность решились. Но в ту пору советская сторона, а если не безымянно – Д. Ф. Устинов и А. А. Громыко держались обеими руками за старую печку, от которой привыкли танцевать, за проект конца 1975 г.

Какие-то надежды теплились у канцлера, когда он вытащил меня для беседы из Тутцинга. Ничего знаменательного для передачи ему я не имел. Наш отдел выходил на Л. И. Брежнева. Но генеральный, визируя бумаги, ничего уже не решал. Чем больше бумаг ему подсовывалось, тем меньше он сознавал, что за этими бумагами. Едва ли не последняя возможность что-то подправить давалась Г. Шмидтом, специально завернувшим в Москву летом 1979 г. Но, повторю, Косыгин и Громыко сделали вид, что мы обойдемся без взаимопонимания с Федеративной Республикой.