Корабль судьбы (Том II) - Робин Хобб

Осиротевшая команда Проказницы между тем бегала как сумасшедшая: известие о пленении капитана подстегнуло к немедленным действиям всех, кто еще способен был двигаться. Люди лезли на мачты, вытаскивали из воды якорь. На мертвецов, усеявших палубы, не обращали внимания – не до того! Раненые, и те стремились помочь. Малта бродила туда и сюда, потрясенная, сбитая с толку. Искала кого-то среди убитых… Уинтроу выкрикивал приказы, толково и властно распоряжаясь, и Йола рад был повиноваться ему. Этта, казалось, присутствовала в десяти местах одновременно. Кому-то помогала, на кого-то свирепо кричала, призывая ко всей мыслимой быстроте.

– Альтия! – рявкнула Йек, – возвращая подругу к реальности. – Шевелись!

Сама она уже налегала на якорную цепь.

– За ними! – подхватила Альтия боевой клич Уинтроу. – Не бросим Совершенного одного!

Якорь еще не успел показаться из воды, а Проказница уже разгонялась.

ГЛАВА 34

ВСЕ СПАСЕНЫ

– ДА ЧХАТЬ Я ХОТЕЛ на твоего Кеннита! – надрывался Брэшен. – Вернись, нам Альтию надо спасать!

– Сейчас ей ничто не грозит, – отвечал строптивый корабль. – А я должен вернуть Кеннита. Он необходим мне.

Брэшен только зубами заскрежетал. Альтия была совсем рядом, но лишь на мгновение, и они пронеслись мимо. Брэшен все отдал бы за то, чтобы увидеть ее, убедиться, что с нею все в порядке. Однако упрямый корабль продолжал мчаться навстречу верной погибели. Вот как. Который уже раз Брэшен начинал худо-бедно ему доверять – и лишь для того, чтобы тот снова пустил все прахом. В данный момент Совершенному просто не было дела ни до руля, ни подавно до капитанских приказов. Он мчался за удирающим джамелийским кораблем – и знать ничего больше не знал. И белый змей знай себе нырял и прыгал возле форштевня, словно дельфин. А на баке возле поручней стояла Мама и тянулась вперед, как будто тем самым могла придать еще больше скорости кораблю. Янтарь стояла рядом с ней, держась очень прямо, ветер развевал ее волосы. Глаза резчицы были широко раскрыты, как если бы она вслушивалась в далекую музыку.

– Ну хоть сбавь ход! – взмолился молодой капитан. – Пусть другие корабли нас догонят! Куда же нам в одиночку против целого флота!

Но Совершенный, не слушая, продолжал незряче мчаться вперед. В конце концов Брэшен понял, что это белый змей некоторым образом указывает ему путь.

– Я не могу медлить, – сказал корабль. – Они ведь правда убьют его, Брэшен. Может, прямо сейчас как раз убивают. И он не должен умереть там без меня!

Довольно-таки зловещее заявление. Брэшен ощутил легкое прикосновение к запястью, опустил глаза и увидел мать Кеннита. Ее бледно-голубые глаза встретились с темными глазами молодого капитана и поведали все, о чем не мог рассказать язык. Брэшен сразу понял, что не сможет отвернуться от этой мольбы. И только покачал головой, сетуя не на ее настойчивость, а только на собственную глупость.

– Ну так давай жми! – внезапно заорал он, обращаясь к кораблю. – Несись сломя голову! Утоли раз и навсегда свою безумную жажду!

– Как мне и должно, – бросил в ответ Совершенный.

– Как должно всем нам, – тихо согласилась Янтарь.

Брэшен немедленно повернулся к ней, найдя новый выход своей ярости.

– Значит, вот о каком предназначении ты все время говорила! – напустился он на Янтарь, впрочем, вполне беспомощно.

Она улыбнулась ему откуда-то с горных высот.

– О да, – ответила она тоном обещания. – И я говорила не только о судьбе Совершенного, но и о своей тоже. И о твоей. – И Янтарь широко раскинула руки: – Я говорила о судьбе всего мира.

Никогда еще Кеннит не попадал в худшее положение.

Он сидел на палубе без оружия, даже без костыля, а кругом преспокойно разгуливали чужие матросы. Немногочисленные пираты, последовавшие за Кеннитом на джамелийский корабль, лежали окровавленные и бездыханные. Они, конечно, прихватили с собой сколько-то джамелийцев, но это было слабенькое утешение. Сатрап бесформенным комком валялся на палубе рядом с Кеннитом. Он не был ранен, просто грохнулся в обморок. Что до самого Кеннита – ему изрядно досталось, но и он пока серьезных ранений не получил.

Он сидел на палубе рядом с надстройкой и был вынужден снизу вверх смотреть на своих стражей. Смотреть на них ему не хотелось. Хватит уже, сыт был по горло их насмешками и наглыми рожами. Они довольно позабавились, когда отняли у него костыль, сбили с ног и попинали сапогами. Теперь у Кеннита нещадно болели все ребра, но гораздо хуже телесной боли было осознание чудовищного поражения. Где же ты, Госпожа Удача, неужели отвернулась, покинула своего любимца? Неужели все это наяву и действительно происходит с ним – с ним, Кеннитом, королем Пиратских островов? Ведь буквально считанные мгновения назад он держал в плену сатрапа всея Джамелии и прочая, он вынудил его подписать договор и признать его,

Кеннита, королем. Он уже прикасался к сбывшейся мечте, уже держал ее в руках. И все ради вот такого конца.

Со времен мальчишества он не чувствовал себя настолько растоптанным.

Он яростно отверг эту мысль. И вообще с ним ничего подобного не случилось бы, если бы Этта и Уинтроу последовали за ним, как им и надлежало. Их мужество и вера в удачу – в его удачу – не должны были бы им изменить.

Он все им выскажет, когда они его спасут.

Кеннит почувствовал, как за спиной у него, пробуждаясь после глубокого обморока, зашевелился сатрап. Вот он тихо застонал. Кеннит по возможности незаметно поддал ему локтем и приказал:

– Тихо. Сядь и постарайся выглядеть хозяином положения. Чем больше слабости ты проявишь, тем больше будут издеваться. А мне ты нужен целым!

Государь джамелийский самодержец кое-как сел, шмыгнул носом и с ужасом огляделся. Матросы с топотом носились по палубе туда-сюда, изо всех сил стараясь выжать из корабля как можно больше скорости. Лишь двое стояли на страже – стерегли пленников. У одного был длинный нож, у другого – дубинка, весьма неприятная даже на вид. Левая рука Кеннита уже успела свести с нею знакомство. И до сих пор еле двигалась.

– Я пропал. Все пропало, – всхлипнул сатрап и начал было раскачиваться взад-вперед.

– Заткнись! – прошипел Кеннит. – Покуда ты ноешь и стонешь, ты вряд ли думаешь, – продолжал он шепотом. – А ты оглядись получше. Именно сейчас, как никогда прежде, ты должен быть джамелийским сатрапом! Если хочешь, чтобы с тобой обращались как с государем, веди себя соответственно. Сядь, выпрями спину! Напусти на себя гордый и оскорбленный вид! Смотри так, как будто волен немедленно казнить или помиловать все это быдло!

Сам Кеннит уже действовал в соответствии с собственным советом. Он сказал себе: если бы джамелийцы захватили сатрапа лишь затем, чтобы избавиться от него, они его давно бы убили. Но нет, их обоих не спешили убивать, хотя и могли. Значит, живой сатрап обладал в их глазах определенной ценностью. А коли так и если сатрап питал к нему, Кенниту, хоть малую толику благодарности, быть может, он и пирату поможет жизнь сохранить… Кеннит собрал остатки сил и постарался придать своему голосу убедительности.