Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

Уиллу пришлось жить с двумя девушками, одинаково безумно любившими его одного. Джоан и Долл никогда не смогут перебороть или подавить свою любовь, что бы они ни делали. И обе это знали. С другой стороны, Уилл был из тех, кто может любить только одну женщину. Моногамия глубоко укоренилась в сознании большинства обыкновенных людей, и в нем особенно. Он мечтал пройти по дороге жизни с одной и только одной постоянной спутницей – Джоан. Но теперь их две, одинаковые как внешне, так и в помыслах и чувствах. Тем не менее это были два разных человека. И между ними он – страдающий, раздираемый муками на части человек, чья семейная жизнь превратилась в развалины.

Работа не приносила Уиллу облегчения, потому что после чудовищно трагической гибели Билла у него не получалось хоть на чем-то сосредоточиться в лаборатории.

Джоан и Долл приходилось ничуть не легче. Может, даже тяжелее. Иметь саму себя в качестве соперницы в борьбе за любовь и близость к одному мужчине было почти нестерпимо (пусть даже соперница эта дружелюбная и понимающая).

Однажды днем Джоан и Долл отправились в аэроклуб – видимо, чтобы на какое-то время избавиться от бремени душевных мук. Однако они находились в не подходящем для полета состоянии, так как обе балансировали на грани нервного срыва.

Клуб располагался недалеко от холма, на вершине которого Уилл сидел и пытался найти какое-нибудь действенное решение уникальной человеческой проблемы, казавшейся совершенно неразрешимой. И неслучайно жужжание в небе заставило его поднять погасший взор и увидеть два знакомых моноплана, кружащих и виляющих в голубых пространствах между сливочными кучевыми облаками.

Он лег на траву, наблюдая за ними. Он гадал, какой самолет принадлежал Джоан, а какой – Долл, но никак не мог определить, потому что модели были похожие. В любом случае он не смог бы узнать, кто за штурвалом, ведь, чтобы сохранить сноровку в пилотировании обоих самолетов, девушки довольно часто ими менялись. Ему было интересно, о чем они думают там, наверху…

Один из самолетов выпрямил траекторию и, набирая высоту, полетел на запад. Гул, сопровождающий подъем, становился тише. Второй самолет выполнял над ним разворот с креном.

Вскоре Уилл закрыл глаза и попытался вздремнуть под теплыми лучами солнца. Бесполезно. Во мраке его сознания крутились все те же сводящие с ума образы, сомнения и вопросы. Он словно заблудился в ночном кошмаре и никак не мог проснуться.

Двигатель самолета над головой внезапно заглох. Уилл открыл глаза, но не сразу нашел его взглядом. Затем показалсясилуэт на фоне солнца – моноплан быстро входил в штопор. В следующий миг он уже выпал за окружность солнца, и Уилл смог хорошо разглядеть самолет, вращающийся при падении так, что крылья сверкали как блестящий гелиограф. Уилл с ужасом осознал, что до земли осталась всего сотня-другая футов. В страшном волнении он вскочил на ноги.

– Джоан! – закричал он, срываясь на хрип. – Джоан!

Машина продолжала неуклонное и неотвратимое падение, начала вращаться медленнее и, скрывшись из поля зрения, упала в центр одного из зеленых полей-квадратов.

За несколько мгновений до падения он бросился бежать вниз. Когда его настиг грохот крушения, он увидел, как в зеленом квадрате словно по волшебству расцвела огненная роза, а из нее к небесам взлетел подрагивающий столб маслянисто-черного дыма. Слезы хлынули у него из глаз и потекли ручьями.

Когда Уилл добрался до места, самое страшное уже миновало. Пламя гасло, и на земле не осталось ничего, кроме разбросанных тут и там черных бесформенных предметов, в которых невозможно было опознать то, чем они когда-то были: человеком или машиной.

Со стороны дороги послышался визг тормозов. Из аэроклуба примчалась скорая помощь. Двое мужчин выскочили, прорвались через изгородь. Всего несколько секунд потребовалось им, чтобы понять – надежды нет.

– Быстрее, мистер Фредерикс, залезайте! – крикнул один из них, узнав Уилла. – Нужно сейчас же ехать к другому!

К другому?!

Уилл не успел ничего спросить – они затолкали его в кабину. Автомобиль быстро развернулся и рванул в противоположном направлении.

– Другой… другой самолет тоже… – начал Уилл, но слова застряли у него в горле.

Водитель, не сводивший глаз с дороги, которая проносилась под колесами со скоростью шестьдесят миль в час, мрачно кивнул.

– Вы не видели, сэр? Они разбились одновременно и одинаково – вошли в штопор. Какое несчастье! Шок. Я не знаю, как выразить вам свое сочувствие, сэр. Просто молюсь, чтобы на этот раз все оказалось не так плохо.

Чувства как будто покинули Уилла. Мысль замедлилась настолько, что почти остановилась. Он оцепенел и не смел даже пытаться думать.

Однако мысль, пусть вяло, все же продвигалась. Джоан и Долл разбились в одно и то же время совершенно одинаковым образом. Едва ли это совпадение. Должно быть, они снова думали в одном направлении, а значит, разбились нарочно!

Теперь он понял всю иронию происходящего и застонал.

Джоан и Долл, каждая по-своему, пытались решить общую проблему, и обе, не зная о помыслах друг друга, пришли к одному и тому же выводу. Они понимали: ради счастья Уилла одна из них должна уйти. Они осознавали, что уйти придется навсегда, ведь для обеих жизнь без Уилла стала бы невыносима. И каждая, что свойственно их характеру, решила принести в жертву себя.

Долл чувствовала, будто она – посторонняя, будто разрушает жизнь счастливой супружеской пары. В этом не было ее вины: она не просила, чтобы ее сотворили такой – преисполненной любовью к мужчине, которого у нее никогда не будет. Она ощущала, что само ее существование излишне и каждое его мгновение причиняло боль ее любимому. Поэтому Долл решила отказаться от дара жизни.

Джоан рассуждала так: она отчасти несла ответственность за то, что Долл, мнение которой никто не спросил, появилась в этом мире с точно такими же чувствами и стремлениями, как у самой Джоан. С тех пор эти чувства, как она и ожидала, оставались без ответа, подавленные и сведенные на нет. Несправедливо! Долл тоже имела право на счастье. Джоан наслаждалась своим счастьем с Уиллом. Теперь пусть Долл насладится своим.

Вот как получилось, что два самолета потерпели крушение в миле друг от друга, одновременно войдя в штопор. Предполагалось, что это сочтут совпадением, и так все и подумали, кроме одного человека, именно того, кто никогда не должен был узнать правду.

Водитель прервал молчание.

– Нам в аэроклубе пришлось делать страшный выбор. Мы видели, что самолеты упали в противоположных сторонах и оба загорелись. У нас только одна пожарная машина и одна скорая. Пришлось отправить пожарную к другому самолету, а самим примчаться сюда. Здесь пожарная ничем не помогла бы – так часто бывает. Надеюсь, она успеет пригодиться там, куда мы едем!

Затуманенный рассудок Уилла, казалось, воспринял эти слова совершенно безразлично. Кто погиб