Туз в трудном положении - Джордж Мартин

– Вы его убили, – сказал Тахион.

Во взгляде Грега он видел те глубокие раны, которые каждое его слово оставляло на его душе, несмотря на то что Грег не желал в этом признаваться.

Однако Хартманн уже упрямо возвращал себе спокойствие и самообладание. Ладонью он пригладил себе волосы.

– Доктор, я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Даже если бы я поверил всему тому, что ты сказал…

– Лечитесь.

Хартманн был настолько сосредоточен на собственных словах, что чуть не прослушал ответ Тахиона.

– Э-э?..

– Обратитесь за врачебной помощью, Грег. Найдите психотерапевта. Я подберу вам специалиста… – Тахион внезапно понял, насколько это безнадежно. Психотерапевту придется рассказать слишком многое, и все выплывет. Все наверняка расползется по швам. Тахион досадливо поморщился. Ему не понравился тот единственный выход, который он видел. – Мы будем проводить вместе много времени, Грег.

– Что ты хочешь сказать?

– С этого момента я становлюсь вашим лечащим врачом. Вы – мой пациент.

Грег отрывисто хохотнул и повернулся к доктору спиной.

– Нет, – сказал он. – Не-а. Мне не нужен чертов мозгоправ только из-за того, что Кукольника не стало. Ты даже не человек, доктор. Сомневаюсь, что у тебя есть достаточная квалификация, чтобы работать психологом.

– Считайте это компромиссом. Это гарантирует мое молчание.

– Я же сказал: моя способность ушла, а виновата была она.

– Пошли на новый круг? Признайте истину того, что я вам говорю, Грег. Вы ведь даже смотреть на меня не желаете. Я видел вашу вину, Грег. Вы можете отрицать ее – даже перед самим собой, – но я правду знаю. Вам пора осознать реальность.

Между ними растянулось долгое молчание. Наконец Грег сказал:

– Ладно, доктор. Я пойду на компромисс: политики к ним привычны. Ваше молчание в обмен на мои деньги, да? Надо полагать, вам понадобятся платежеспособные больные, когда вам прекратят финансирование.

Тахион счел ниже своего достоинства отвечать на это оскорбление.

– Я свяжусь с вами, как только вернусь в Нью-Йорк.

– Отлично.

Хартманн вздохнул. Он попытался изобразить свою отработанную улыбку, но у него она не получилась. Пройдя к чемодану, он составил его на пол.

– Ну, тогда это все. Я еду за Эллен. Вполне понятно, что она растеряна и сильно ранена всем этим. – Неловкая улыбка появилась снова. – Перед ней я тоже буду извиняться. Пока я прощаюсь. Наверное, мы скоро увидимся…

Хартманн протянул Тахиону руку.

Тахион с горьким изумлением воззрился на протянутую ему руку. Он пытался понять, следует ли считать это прощальной жестокой шуткой Грега. «Слушай, все забыто. Давай пять, и помиримся. Мы снова приятели».

«Но я пять дать не могу, ублюдок! Ты об этом позаботился».

Хартманн внезапно понял, что сделал, и резко отдернул руку. Он ничего не сказал. Он прошел к двери и открыл ее. Они вышли из номера вместе.

– Проводите меня до лифта? – спросил Хартманн.

– Нет.

– Тогда я позвоню и запишусь на прием.

Тахион проводил его взглядом: рыхлый полный мужчина с белой лысиной, светившейся там, где волосы поредели. Он всегда считал Грега динамичным и красивым.

Теперь стало ясно, что это тоже было действием его способности. «Не сделал ли я ошибки, сказав о его способности правду? Может, было бы лучше позволить ему верить в то, что в него вселялись Кукольник и Гимли?

НЕТ! Он избежал наказания. Я не допущу, чтобы он избежал чувства вины».

Однако на данный момент Кукольник был мертв. Теперь Тахиону предстоит следить, чтобы это и дальше оставалось так. А это значит, что ему придется и впредь находиться рядом с Грегом Хартманном. Тошнотворная мысль.

Такисианец пошел к лестнице. Сев на бетонную ступеньку, он прислонил голову к холодным металлическим перилам. Рука у него снова пульсировала болью: казалось, острые когти раздирают ее до самого плеча. Он устало подумал, что, возможно, именно здесь умер Джек. А чуть ниже Грег убил собственного ребенка.

«Я тоже мертв. Но никто пока этого не заметил, потому что я все еще хожу».

Восемь июльских дней. Восемь дней, за которые он потерял столь многое: своего самого давнего друга на Земле, веру и уважение к Грегу Хартманну, любовь и уважение своих джокеров…

Свою руку.

Свою невинность.

Но Джек не умер. И он еще тоже не умер.

«Перестань жалеть себя, Тис, и продолжай жить».

«Но мне придется иметь дело с Хартманном!» – взвыл его разум.

«Ну и что? Когда он умрет и его похоронят, ты сможешь сделать о нем доклад в Американской медицинской ассоциации».

Он встал и пошел вверх по лестнице.

11.00

– Оно мне не нужно!

– Перестань выеживаться, твое такисианское превосходительство.

Джек разложил кресло и поставил рядом с кроватью Тахиона.

– Я все утро обходился без этого чертова кресла!

– Ага, и вид у тебя как у кошачьей блевотины.

– Ты должен сейчас искать Блеза, – сказал Тахион, полусидевший в подушках и бледный от боли.

Джек вздохнул.

– Его ищет полиция. Поставлено в известность ФБР. Даже этот знаменитый придурок Верная Стрела его высматривает. Что я могу такого, чего не могут они?

Тахион выглядел совершенно несчастным. Его единственная рука комкала одеяло.

– Я должен найти внука. Должен! У меня никого не осталось, кроме него.

Джек уселся в кресло и потянулся за сигаретой.

– Полиция выяснила, что в субботу вечером после твоей операции он был в больнице с тем Щелкунчиком, с Джеем Экройдом. Они смотрели телевизор. Одна из медсестер вспомнила: что-то в передаче привлекло их внимание, и Щелкунчик сказал Блезу: «Хочешь поиграть в детективов?» Или что-то в этом роде.

– Идеал! – Тахион прикусил губу. – Если Щелкунчик впутает моего внука в какую-то свою интригу…

– Полисмены пытаются выяснить, какой канал у них был включен. – Джек покачал головой. – В этом я тоже помочь не могу. В субботу вечером я отмечал. – На него накатила депрессия. – Я считал, что выдвинули того кандидата, которого надо было.

– Я пробовал позвонить Хираму, – сказал Тахион. – Думал, что он мог видеть Блеза. Но Хирам тоже исчез.

– Он уехал вчера утром.

– Нет, не уехал. Я выяснял: он не освобождал свой номер.

– Я видел его в вестибюле. Он нес какой-то сундук.

Тахион нахмурился.

– Джей с Хирамом близкие друзья. Если бы у Экройда возникли проблемы, он обратился бы именно к Хираму.

Тах задумался.

– Поскольку они все исчезли, нам от них помощи ждать не приходится. А тебе нужен отдых.

Тахион откинулся на подушки.

– Ты прав. – Он закрыл глаза. – Наверное, мне стоит еще раз попробовать обнаружить разум Блеза. Ты свет не погасишь? Это поможет мне сосредоточиться. – И он еле слышно добавил: – Я устал. Так устал!