Золотой пергамент - Марина Клингенберг

Решимость солдат упала еще на один градус, хотя они, скрепя сердца, продолжали повиноваться своим правителям и пытались убить друг друга.

— Слушай-ка, Роланд, — Сигфрид вдруг придержал свои войска и обратился к королю Асбелии. — Как ты смотришь на то, чтобы сделать перерыв, снять оттуда этого маленького мерзавца и казнить его?

— Положительно, — отвечал Роланд.

— Эй, спятили?! — расслышав, возопил Балиан. — Уж ты-то, Роланд! Сколько всего мы для тебя сделали! Твоих людей в первую очередь спасаем, между прочим! И твой любимый Ричард тоже здесь! И твой брат, Сигфрид, — он вдруг увидел Торгнира, который прятался за каменными глыбами — туда солдаты не приближались, очевидно, это были последствия того самого обвала, о котором говорила Розетта. — Что он там делает вообще?

Сигфрид поморщился. Роланд невольно обернулся, стараясь высмотреть Ричарда и, так как солдаты замерли, сумел его разглядеть. Ричард торопливо спустился с лошади. Он поспешил к королю, робея от страха, но все же приблизился и, поклонившись, протянул ему какой-то свиток.

— Срочное донесение от епископа Мэлори, — едва слышно прошептал он.

Роланд взял свиток, развернул его и стал читать. Лицо его заметно побледнело.

— Сигфрид, — сказал он. — Балиан прав. Эта война бесполезна. Мы служим одному Богу, а, значит, нам не стоит сражаться.

— Роланд, не поступай так со мной! — возмутился Сигфрид.

— Достаточно того, что ты меня обманул. Достаточно того, что мы сразились и были близки к тому, чтобы убить друг друга. Достаточно. Если хочешь, я отдам тебе свои земли. Если хочешь, можешь взять меня в плен. Но хватит войны.

— Опять ты за свое! — взвился Сигфрид. — Отлично! Я ухожу. Отступаем! — крикнул он, и его голос словно бы надломился.

— Сигфрид! — окликнул его Роланд.

Король Галикарнаса оглянулся и испепелил его гневным взглядом.

— Бог с тобой, — улыбнулся Роланд.

Сигфрид возмущенно фыркнул и, ударив лошадь, помчался к Тилии. Кто-то устремился за ним, кто-то в недоумении посмотрел ему вслед. Растерянные люди не понимали, что произошло и что им теперь делать.

— Отступаем! — скомандовал и Роланд. — Война окончена. Галикарнас победил. Асбелия спасена.

— Как-то это противоречит! — радостно крикнул Балиан.

— Господь накажет тебя, Балиан Розенгельд! — подняв голову, крикнул Роланд.

— Не смей меня так называть! За что? Я войну окончил! Роланд загадочно улыбнулся.

— Войну окончил не ты, а Ричард, епископ Мэлори и сам Господь Бог. И он покарает тебя за то, что ты оскорбил святыню, которую чтит твой народ.

— Что? — Балиан наморщил лоб, но вдруг покачнулся, замахал руками, и, не удержавшись, полетел вниз.

Многие испуганно вскрикнули от неожиданности, а знакомые Балиана и от страха. Но Кристиан сорвался с места, бросился к Вратам Рассвета и умудрился поймать брата почти у самой земли. Оба сильно ушиблись, но этим дело и ограничилось.

— Вот видишь, — удовлетворенно кивнул Роланд. — Но Господь к тебе милосерден. Отступаем! — снова велел он.

Артур, Ричард, Юан и Розетта бросились к Вратам. Балиан все еще лежал на руках у Кристиана, оторопело глядя вслед уходящему королю Асбелии.

— Балиан, — Розетта помахала рукой у него перед глазами.

— Какой ужас! — вдруг выдохнул он. — Думал, умру. Пусти, Кристиан, что ты меня держишь, как девчонку!

— А тебе идет, — засмеялся Кристиан, и вместе с ним все остальные.

— Надеюсь, война действительно закончилась! — воскликнул Юан. — Молодец, Балиан!

— Да, — Артур был необыкновенно радостен. — Конечно, потребуется время, но если здесь действительно замешан епископ Мэлори… Но, боюсь, мы никогда этого не узнаем.

— Да конечно, — проворчал Балиан, которого Кристиан, наконец, поставил на ноги. — Спорю на свой меч, что Ричард прочел письмо.

Все взгляды устремились на Ричарда. Он залился краской и помотал головой.

— Выкладывай! — потребовала Розетта.

— Нет! Это тайна короля!

Но ничто не могло прекратить общие уговоры, и Ричард все же признался, что действительно прочел письмо, но, как он утверждал, с разрешения короля. Впрочем, этому его утверждению никто не поверил, так как Ричард заговорил не только о последнем послании, и все усомнились, что он постоянно читал королевскую почту с непосредственного разрешения правителя.

Оказалось, король Роланд с самого начала держал постоянную связь с епископом Мэлори, так как ему принадлежало далеко не самое последнее слово в государственных делах. Совещания были и по поводу войны, и по поводу информации, добытой Кристианом, Балианом и Юаном. Епископ Мэлори отвечал, как он сам утверждал в письмах, после многих молитв. Сначала он целиком и полностью поддерживал Роланда в необходимости войны и даже подначивал его. Но потом король отправил ему срочное письмо, потому как усомнился, что поступал правильно — ведь он узнал, что стал жертвой обмана коварного Сигфрида, а, значит, война велась исключительно по его прихоти и только ради того, чтобы потешить его желание воевать.

Епископ Мэлори ответил удивительно быстро и, судя по всему, ответ писался в полной панике. В краткой форме он сообщал Роланду, что подобная война со многими жертвами есть великое зло и следует ее немедленно прекратить, а Сигфрида простить, «как неразумного». Что король Роланд, опасаясь гнева Божьего, и поспешил сделать.

— Значит, можно было и не лезть на Врата, — проворчал Балиан, но тут же просиял: — Хотя это было круто!

— Гволкхмэй тебя убьет! — засмеялся Юан.

— Да в Этериоле я хоть год под арестом просижу! — и Балиан поведал ему, Ричарду, Розетте и Артуру, как уже забирался на Врата Рассвета, и какое наказание получил. Самое интересное заключалось в том, что тогда он тоже упал, но его поймал Тристан — ему почему-то катастрофически не везло с детьми, он всегда оказывался рядом за секунду до того, как с ними могло произойти нечто ужасное.

Они возвращались в лагерь, уставшие, но почти счастливые. Кто-то уже успел разнести весть об окончании войны — не слышавшие слов Роланда и Сигфрида люди сперва недоверчиво хмурились, а потом их лица расцветали улыбками…

Но, увы, ни одна война в мире не может закончиться за один час. И, подходя к лагерю, Балиан, Кристиан, Юан и Артур то и дело обнажали мечи. Люди Галикарнаса, жаждущие разбоя, воспользовались ситуацией: они разбрелись по всему полю и пытались проникнуть в Асбелию.

В лагере Балиану первым делом как следует перевязали руку, но сделано это было поздно: ранее наложенная повязка была довольно небрежной, и он успел сильно ослабнуть, так что, в конце концов, он, бледный, как смерть, уснул прямо во время перевязки. Однако лекарь, влив в несчастного немного красного вина (Балиан, хоть и спал, скривился и закашлялся), заверил, что все будет в порядке.

Глава двадцать седьмая Гимн

Остаток дня, вечер и ночь прошли в относительной тишине. Хотя многие солдаты уже вовсю праздновали победу и так увлеклись вином, что стоянка стала походить на лагерь Галикарнаса, для Юана, Кристиана, Артура, Ричарда, Розетты и уж тем более Балиана, который все это время благополучно проспал, шум веселья доносился как-то приглушенно. Они тоже были безумно рады окончанию войны и полны надежд на то, что это действительно ее конец. Но спустя некоторое время после возвращения веселье несколько отступило, и на смену ему пришли не слишком радостные мысли.

Юан и Кристиан рассказали Артуру о том, что Таранос покинул Дилан. Все трое были озабочены произошедшим и гадали, как можно исправить ситуацию. Они опросили нескольких солдат. Кое-кто действительно видел человека с рогами, но двое солдат честно признались, что им было не до этого, поэтому они не могли сказать наверняка, был ли с ним кто-нибудь еще. Что там поймешь в боевой неразберихе! Зато еще один свидетель сказал, что видел, как Таранос входил во Врата — он был поражен тем, что он просто зашел в них и буквально исчез, и запомнил, что он был один. «Если бы их было двое, — сказал солдат в ответ на расспросы, — то я бы спятил. Одного хватило. Да еще с рогами». Поэтому можно было рассчитывать, что второй градеронец все еще был здесь. Это немного успокаивало, а также подтверждало старую версию: между Аресом и Тараносом произошел раскол.

Пока они ломали над этим головы, Ричард переживал, что Роланд так и не показался никому после боя, и его, Ричарда, в шатер к королю не пустили. А Розетта с досадой размышляла о том, как бы поскорее найти злосчастного Ареса, чтобы братья могли, наконец, вернуться в Этериол.

Утром девушка проснулась первой. Она выбралась из-под навеса и, ежась от ранней прохлады, устроилась перед давно погасшим костром. В лагере было на удивление тихо. Лениво думая о том, что все солдаты наверняка страдали тяжелым похмельем, Розетта, особо не таясь (все равно никто не видел), принялась разорять чьи-то съестные запасы, припрятанные рядом с навесом. Но их оказалось так много, что неожиданно для себя девушка успела и досыта наесться, и оставить столько же остальным. Так что когда подошел Артур, он застал ее в самом лучшем расположении духа.