Любовь против (не)любви - Салма Кальк

в пустой гроб, а гроб заколотили и опустили под плиту. И после службы Жиль повёл всех куда-то в поле — очевидно, туда, где ночью был бой, и где нужно было завершить начатое.

Катерина смогла разглядеть мерцающую в солнечных лучах защитную плёнку — да-да, впервые с момента смерти свекрови случился солнечный день, это заметили все — этакая серебристая полусфера. Она уже поняла, что все магические штуки, которые делал Жиль, были серебристыми — светильники, щупальца, вот теперь эта плёнка. Жиль встал сам, расставил мальчишек так, чтобы между ними получился равносторонний треугольник, велел остальным не приближаться — и снял защиту. Под плёнкой лежала кучка пепла.

Он кивнул отцу Мэтью, тот приблизился и принялся читать заупокойную молитву, к нему присоединились и все остальные. Как бы там не сложилось с душой леди дальше — здесь всем нужно знать, что они сделали для неё всё возможное. А Жиль тем временем создал новую серебристую мерцающую сферу, и кучка пепла удивительным образом оказалась внутри. И они отправились к берегу моря.

А там Жиль бестрепетно зашёл в воду прямо в сапогах, и зашёл достаточно далеко — насколько те сапоги позволяли, а они были выше колен. Раскрыл свою сферу и развеял её содержимое над волнами — и налетевший ветер разнёс пепел далеко-далеко. А все остальные во главе с отцом Мэтью молились на берегу.

Жиль же опустил руки в воду — холодно же, а он холода не любит! — а потом ещё велел мальчишкам сделать то же самое. Они подчинились, помочили ладони, Оливье получил волной в сапог, а Ганс успел отскочить. От следующей волны, побольше, Жиль уже прогнал их на берег, а сам — повернулся и встретил. И совершенно мокрым выбрался на берег.

— Вот и всё, как я думаю. Дальше всё будет, как обычно, — сказал он отцу Мэтью, Джону и Катерине.

— От имени моей семьи и моих людей я благодарю вас, милорд, и ваших учеников, — поклонился Джон. — Ваша помощь неоценима. Но сейчас мы возвращаемся в замок — на поминальную трапезу. А вам не помешало бы переодеться.

— Непременно, — сверкнул улыбкой Жиль.

В замке он первым делом погнал переодеваться мальчишек, и потом только позволил Виалю увести себя самого. А Катерина с Джоном и остальными отправилась в большой зал.

Кресло леди Маргарет успели убрать, в кресло лорда Грегори сел Джон. Её усадил рядом, с другой стороны от него села госпожа Бранвен, а дальше парни усаживали Джейми. Младший Телфорд не мог сам стоять на ногах, поэтому его прямо в кресле принесли на службу, потом так же вернули в замок, и теперь в том же кресле принесли за стол. Но ложку в левой руке он держал уверенно.

Рональд наладился было сесть на свободное место возле Катерины, но Джон велел ему сесть рядом с Джейми, с другой стороны. Спасибо тебе, Джон. Дальше в ту сторону сидели Блэк-Роки.

И совершенно естественно свободное место возле Катерины занял появившийся Жиль, а возле себя он усадил Оливье и Ганса.

Джон сказал всем, что пока лорд Грегори нездоров, всеми делами фамилии занимается он, так что с вопросами — к нему. С вопросами по хозяйству — к миледи Кэтрин, тоже — пока. Пока она здесь, пока не прибыла его собственная супруга, пока не наступила весна.

А ведь правда, нужно понимать, как жить дальше, поняла вдруг Катерина. Она больше не мужняя жена, она вдовая леди Торнхилл. Как бы не выстроились желающие заполучить её причёсанную собственность! Один уже обещал, что приедет свататься, если она овдовеет, но он по ту сторону границы, а ведь и здесь могут найтись!

Чёрт побери, думала Катерина, как в воду глядела. Надумала, накаркала. После обеда Жиля отвлёк Эдвард Блэк-Рок, Джон отдавал какие-то распоряжения, а госпожа Бранвен давала указания людям Джейми — как тащить его в покои, причиняя минимум неудобств. А к Катерине подошёл Рональд.

— Кэт, позволь проводить тебя, — поклонился вежливо, предложил руку.

До комнат, не более.

— Хорошо, — холодно кивнула она.

Стоило только им выйти из большого зала, как Рональд остановился.

— Кэт, выходи за меня.

Ну вот, этого следовало ожидать.

— Нет, Рональд, я не выйду за тебя, — покачала она головой.

— Но почему? Что тебя держит?

— Я просто не имею желания становиться твоей женой. Извини, если нарушаю какие-то твои планы.

— Да, в моих планах — жениться на тебе. Я думаю, Джон не станет возражать. Мы уедем в столицу, я дам тебе возможность не возвращаться в ту твою приграничную дыру, где ты торчала целый год, и, говорят, чуть ли не своими руками отстраивала замок! Я смогу обеспечить супруге лучшее положение, чем этот болван Роб! Ты станешь придворной дамой её величества, будешь знать все дворцовые тайны — нам на радость, ибо кто владеет информацией при дворе — тот владеет всем. Поэтому я думаю, что тебе нужно выйти за меня как можно скорее.

— Я пока не собираюсь выходить замуж снова, — покачала головой Катерина. — И у меня много дел в той самой приграничной дыре, о которой ты так нелестно отозвался. Ты верно сказал — это моя приграничная дыра. И в ней живут мои люди. И я должна заботиться об их нуждах.

— Сами справятся, — отмахнулся Рональд. — Вот ещё, заботиться. Будешь заботиться о нарядах, о прогулках и обо мне. И ещё о том, чтобы поскорее родить мне сына.

Ещё один. Сына захотел. Тьфу на них на всех.

— Рональд, мой ответ — нет, другого не будет.

— А ты не думала, что твой Торнхилл может показаться ещё кому-нибудь лакомым кусочком? И в результате его ещё раз сожгут, тебя снова не спросят, хочешь ли ты замуж, а твоим людям снова придётся расхлёбывать последствия войны? Кто защитит тебя? Джон? У него своих дел хватает. А больше ты и не нужна никому.

— Я себе нужна, — усмехнулась Катерина. — Я у себя одна, другой нет. Знаешь, вчера ночью я говорила с Робом. И он рассказал мне обо всём, о чём я забыла. Я знаю, почему я оказалась на той скале, и что лично ты для этого сделал — знаю тоже.

— Что? — он аж задохнулся. — Ты? Знаешь? Ты говорила с Робом? Да что он может знать!

— Там, где он есть сейчас, он знает всё, — отчеканила Катерина.

— Если бы ты говорила с ним, он бы тебя увёл!

— Нет. Не увёл. Просто… мы поговорили. И попросили друг у друга прощения. И после всего я видеть-то тебя не желаю, не то,