Digging for the Bones - paganaidd

заботился о Гарри просто потому, что это был его долг и именно так вели себя «ответственные взрослые».

— У меня что, выросла вторая голова? — спросил Снейп, в третий раз поймав на себе пристальный взгляд Гарри.

— Я… нет, сэр.

Они пошли дальше.

Такие люди, как Гермиона и Рон, могли обманываться, думая, что взрослые справедливы и у них самые лучшие намерения. Чёрт побери, Гарри и сам хотел в это верить, но его опыт доказывал обратное.

Гарри надеялся, что волшебный мир другой. Что здесь он сможет найти людей, которые помогут ему. Он пытался объяснить, что случилось в ту ночь, когда он раздул Мардж, но Фадж и Шеклболт прямо заявили Гарри, что Дамблдор распорядился отправить мальчика к Дурслям, даже после того, как Гарри сказал им обоим, что Вернон собирается высечь его.

Тогда в этом не было ничего особенного, и вдруг потом, три недели спустя, они заявляют — жестокое обращение.

— Ты сердишься? — наконец заговорил Люпин, наблюдая за мальчиком.

Они стояли в маленьком парке, выглядевшем, как и весь Паучий тупик, унылым и полузаброшенным. У некоторых качелей отсутствовали цепи, другие были разрисованы граффити. Под металлическим столом валялось несколько пустых пивных бутылок и множество окурков.

Дождь разошёлся не на шутку, пузырясь в лужах, собравшихся тут и там на пропитанной влагой земле.

Снейп вытащил палочку, и дождь перестал падать на них. Люпин привёл их к металлической скамейке. Прежде чем сесть, Снейп высушил её заклинанием. Люпин сел рядом с зельеваром. Гарри остался стоять, а пёс устроился у ног мальчика вместо того, чтобы бегать, вынюхивая всё вокруг, как можно было бы ожидать.

— Из-за чего ты сейчас злишься? — мягко спросил Люпин.

Гарри, пожав плечами, скрестил руки на груди.

— Вы знаете, почему Дамблдор отправил меня жить к Дурслям? — неожиданно для себя спросил он.

Оба мага обеспокоенно переглянулись.

— Петуния — твой последний кровный родственник, — медленно произнёс Снейп. — В волшебном мире узы крови превыше всего.

Ну, по крайней мере, это прозвучало подтверждением того, что причиной всему является именно Дамблдор.

— Так ты поэтому злишься? — допытывался Люпин. — Потому что тебя отправили к Дурслям? Знаешь, это нормально.

— Я не хочу об этом говорить, — огрызнулся Гарри. — Никому до этого не было дела. А теперь уже поздно, — он расцепил руки и засунул кулаки в карманы куртки, крепко сжимая поводок. Ботинки, купленные ему Снейпом, прекрасно справлялись с лужами. Гарри уставился себе под ноги, ковыряя носком мокрую землю. Наверное, это был первый раз на его памяти, когда он шёл под дождём, не замочив ног.

— Есть много людей, которые беспокоятся о тебе, — сказал Люпин. — К сожалению, никто в волшебном мире и предположить не мог, что родственники тебе не обрадовались.

Гарри ссутулился ещё больше.

— Ещё как не обрадовались! — прошипел он. — Они ненавидели меня. Держу пари, они бы вообще отказались, если бы не получили за меня небольшое состояние. Но я никогда ничего об этом не знал. Они сказали, что взяли меня из милосердия. Тётя Петуния часто говорила мне, что мама и папа пьяными попали в автокатастрофу и погибли. Она сказала, — Гарри сглотнул, — что мама меня просто нагуляла, и было бы лучше, если бы она съездила в Лондон, чтобы… ну, вы знаете… избавиться от меня… когда она была беременна.

Сопелка заскулил и толкнул мальчика носом, вероятно, устав от того, что его игнорируют. Гарри вынул руку из кармана и погладил собаку.

Ни один из преподавателей не произнёс ни слова, а Гарри старался не смотреть на них. Однако ему казалось, что они общаются друг с другом молча. Вспышка гнева истощила его, оставив после себя холод и усталость. Гарри шмыгнул носом, потёр его тыльной стороной ладони.

— Послушайте, — сказал он наконец, — то, что я сделал… я знаю, это было глупо. Я больше не буду… Вам не придётся беспокоиться об этом… простите… Я знаю, что от меня одни неприятности… — он замолчал и посмотрел на обоих мужчин.

Люпин по-прежнему сидел спокойно, хотя и выглядел грустным. А вот Снейп… Гарри был потрясён выражением глубокого страдания на лице опекуна. Правда, оно исчезло так быстро, что Гарри подумал, не померещилось ли ему, когда Снейп нацепил свою обычную бесстрастную маску.

Гарри слушал Люпина вполуха — он был занят наблюдением за другим профессором, стараясь делать это незаметно. Снейп вытащил из внутреннего кармана носовой платок, вытер оба глаза, пробормотав себе под нос что-то вроде «проклятый дождь», и свирепо посмотрел на Гарри, словно ожидая возражений. Гарри моргнул: разве Снейп только что не сотворил заклинание, чтобы защититься от дождя?

Он расстроился из-за Гарри?

— Профессор? — окликнул Гарри Люпина, хотя продолжал смотреть на своего опекуна. — Мне кажется, профессору Снейпу нужно вернуться в постель.

— Наверное, ты прав, Гарри, — Люпин встревоженно посмотрел на Снейпа, встал и протянул ему руку.

— Отойди, Люпин! — рыкнул Снейп. — Я в порядке, — он с трудом, опираясь на трость, поднялся на ноги.

— Нет, — Люпин покачал головой, — по-моему, Гарри совершенно прав. Пойдём, — он подхватил более высокого мужчину под свободную от трости руку так же, как раньше взял за локоть Гарри.

Очевидно, Снейп нуждался в помощи настолько, что больше не протестовал, а медленно шёл между ними.

— Э-э… Профессор Снейп? — тихо позвал Гарри.

— Да?

Гарри заметил, как тяжело профессор опирается на Люпина.

— С вами всё будет в порядке?

— С ним всё будет хорошо, — ответил вместо Снейпа Люпин и твёрдо добавил: — Он нуждается в отдыхе и заботе, вот и всё.

— Я не нуждаюсь в заботе, — буркнул профессор.

— Разумеется, нет, — вкрадчиво согласился Люпин. — Возможно, ты предпочтёшь изложить это Молли Уизли. Поппи сказала, мы ещё можем договориться, чтобы вы переехали в её гостиную.

Гарри чуть не расхохотался вслух, представив эту картину.

_____

*Закидать камнями — в переносном значении отнестись к кому-нибудь с общим неумолимым осуждением (прим. пер.)

Глава 42. Откровения

Хогвартс засыпало снегом. Большие пушистые хлопья падали с низкого, медленно чернеющего неба. Северус с помощью палочки очистил Астрономическую башню ото льда, установил принесённый с собой телескоп, хотя в такую погоду прибор был явно бесполезен. Затем он вспомнил, что они и не собирались смотреть на звёзды.

Мелькнула