Безупречный шпион (сборник) - Данил Корецкий

Что ж, хотя планы на вечер были еще достаточно неопределенными, одна составляющая предстоящего времяпрепровождения вырисовывалась вполне отчетливо… Поэтому я зашел в магазин, купил «Макаллан» двенадцатилетней выдержки и только потом отправился в отель.

Прямо в вестибюле я лицом к лицу столкнулся со старшей медсестрой Марией. Она изумленно всплеснула руками.

– Пан Поленов, это вы?!

– Конечно, – с непоколебимым достоинством кивнул я. – А что вас, собственно, удивляет, пани Выборнова?

– Нет… Просто…

Она смущенно поправила седые волосы.

– Просто вы до сих пор не сдали мочу!

– Извините, я исправлюсь. Немедленно!

Мария осмотрелась по сторонам. Я тоже. Вокруг было много людей, но знакомых я не видел, а остальные не обращали на меня внимания.

– Вас насовсем отпустили, пан Поленов?

– Что значит «отпустили»? Откуда? – удивился я. – Просто в целях безопасности я жил в другом отеле и помогал полиции… Меня тут никто не искал?

Мария озабоченно кивнула.

– Вчера приходили двое русских… Я как раз зашла на рецепцию и слышала, как они про вас расспрашивают…

– Гм… А как они выглядели?

– Такие… И такие…

Полненькая женщина расставила ладони на уровне плеч, потом, сузив размах, – на уровне шеи.

– И очень страшные лица, – она понизила голос. – Как у человека, который сидел у вас в тот вечер…

Я наморщил лоб.

– Разве у меня кто-то сидел? Не припоминаю… Ладно, пойду сдавать мочу!

– Пан Поленов! – тревожно сказала Мария мне в спину. Я мгновенно обернулся. – Сейчас не надо ничего сдавать, пан Поленов. Лаборатория давно закрыта. Завтра утром.

Злосчастный лифт не работал, очевидно, пули что-то повредили внутри. Да мне и неприятно было бы им пользоваться. Зато второй функционировал исправно. Я поднялся на пятый этаж, с предосторожностями зашел в номер.

После обыска его убрали, все вещи лежали на местах, что удивительно – ничего не пропало! Даже маленькая пластмассовая ампула дожидается меня на кафельном выступе санузла. Извините, пани Выборнова, но я не могу в этот раз сдать свою чистейшую, как родниковая вода, искрящуюся сексуальной энергией мочу, хотя она, конечно, существенно обогатила бы практику вашей лаборатории… Но обязуюсь, что в следующий раз, если позволят время и обстановка…

Я бросил в портфель бритву, пару белья, носки, паст у, щетку, одеколон… Собрал портплед. Осторожно прислушался, быстро выглянул в коридор. Ни анакондой, ни прочими тварями пока не пахнет…

Минуя холл, на лифте для персонала спустился в паркинг. «Мерседес» сверху запылился, воздух в салоне спертый, но это мелочи. Бомба под задницей гораздо серьезней… Осмотрел автомобиль – под днищем, под крыльями, под капотом, – ничего нет: ни «маячков», ни тротила, ни его эквивалента. Медленно выехал со стоянки, попетлял по узким улочкам – сзади никого.

Вдруг по ходу движения вижу вывеску: «Збрань»[33]. Очень кстати! Витрина с ружьями, розовощекими усатыми охотниками в камуфляже, весело пикирующими резиновыми утками и упитанными, явно довольными жизнью гипсовыми зайцами. Вы-то, дурашки, чему радуетесь? В празднике под названием «Охота» вам отведена не самая завидная роль…

Я припарковал машину, посмотрел в зеркало заднего вида – чисто. Перешёл тротуар, внимательно посмотрев вправо и влево. Глаза и интуиция, которой я за столько лет привык доверять, хоть и проверяю постоянно, твердили: все спокойно!

Колокольчик над дверью не звякнул, а приглушенно кашлянул, как будто на него надели глушитель. Внутри пахло кожзаменителем, лежалыми вещами и оружейным маслом. Изобилия покупателей не наблюдалось, а если сказать совсем точно, то я был единственным.

Продавец сидел на высоком табурете за кассой. Толстый и массивный, как пивной бочонок, с головой, вбитой в плечи, он казался гораздо старше своих лет. Чёрная майка, усыпанная перхотью, прекрасно гармонировала с сальными, до плеч, волосами. За ним, вдоль стены, стояли в ряд охотничьи двустволки, над головой висели несколько луков и арбалетов, в стеклянном прилавке ждали покупателей ножи и газовые пистолеты. В дальнем по диагонали углу под потолком было прикреплено сферическое обзорное зеркало, чтобы не украли охотничьи комбинезоны, шляпы и резиновые сапоги. В другом углу висел телевизор, на экране играли в футбол.

– Добрый день! Мне нужно что-нибудь для самообороны…

– Огнестрельное и газовое оружие только для граждан Чехии, – скучным голосом пояснил длинноволосый, уверенный, что я не наполню его кассу. – По разрешению полиции.

Я кивнул.

– Знаю. Мне что-нибудь попроще. Например, кастет.

«Бочонок» оживился.

– Антика? Или новодел?

– В смысле?

– Есть у меня пара эсэсовских…

– Нет, меня интересует самый обычный, серийный. Стальной, можно медный.

Он на удивление легко спрыгнул со стула, чем-то погремел под прилавком, вытащил наверх зеленый деревянный ящик из-под советских патронов, на треть заполненный старыми ножами, кастетами, цепями и дубинками. Потом внимательно посмотрел на меня и спрятал ящик обратно, а сам прошелся вдоль большого шкафа, ведя ладонью вдоль лакированной деревянной поверхности. Будто уловив нужную энергетическую волну, он остановился и открыл дверцу.

– Вот то, что вам подойдет, – не слишком чистая рука вытащила на свет Божий кастет с шипами, покрытый чёрным лаком и украшенный головой орлана.

– Настоящий фабричный, стопроцентная сталь. Всего триста крон! Гарантия двадцать четыре месяца, в течение семи дней можете сдать обратно без объяснения причин.

Я примерил железку – пальцы легко вошли в овальные отверстия. Сжал руку. И правда: то, что нужно. Сидел, как будто для меня отливали. Кулак сразу потяжелел и налился силой.

– А без шипов есть?

– Вы гуманист? – Продавец усмехнулся. – Без шипов нет.

– Беру. – Я положил на металлическую тарелку у кассы три купюры по сто крон.

«Бочонок» кивнул и выбил чек. А потом неожиданно сказал:

– Могу предложить одну интересную вещь…

И достал из шкафа тускло отблескивающий револьвер. С первого взгляда я не опознал ни систему, ни модель. Второй зацепился за чрезмерно узкое отверстие ствола. Похоже на «ДИМ‑1»…

– Пневматика? Нет, спасибо.

Продавец покачал головой вместе с плечами.

– Не пневматика, нет. Вот…

Он высыпал на прилавок несколько миниатюрных патрончиков: как охотничьи капсюли с вытарчивающими конусами крохотных пулек. Ясно. Это «монтекристо» – маломощное огнестрельное оружие. В царской России таким баловались малолетние отпрыски состоятельных семей.

– Разрешение не требуется, а бьет резко, – пояснил продавец. – Хотите, попробуем?

Он быстро зарядил револьвер, приставил к стене несколько оружейных каталогов, отступил на три шага, прицелился и выстрелил. Негромко треснул выстрел, журналы соскользнули на пол. Два были пробиты насквозь, третий до середины.

– Видите? – Продавец залихватски сдул истекающую из дула струйку дыма. – Всего двести евро.

Конечно, это не «Ругер» или «Таурус», хотя если добавить шарик с рицином… Но, увы, у меня нет таких шариков.

– Спасибо, кастета вполне достаточно, ведь я человек мирный… И не упаковывайте, не надо.

Сунув кастет в задний карман, я вернулся в машину. Начинало смеркаться. Обстановка совершенно не ясна. Куда ехать?

Вариантов было не особенно много. Можно к Наталье Павловне Громаковой, можно к Елене Семеновне Дворяткиной, можно к бесфамильной Валерии. К Лере? К Лере? Или к Лере?

Пожалуй, поеду к Лере. Если я к ней попаду. Место-то бойкое…

Мне повезло дважды. Она была дома. И одна. Через полчаса я звонил у знакомой двери на Пушкина, 28.

– А где ты был столько времени? – изрядно опьяневшая Наталья – Елена – Валерия игриво ерошит мне мокрые волосы.

Она совершенно голая, и тяжелые груди оживают при каждом ее движении. Благородный «Макаллан» мы выпили быстро и без затей, как ординарную «Белую лошадь». И, кстати, успели прикончить полбутылки «Белой лошади» из Лериного бара. Поэтому я тоже не совсем трезв. К тому же успел спустить пар. Даже два раза. И нахожусь в умиротворенном, расслабленном состоянии, близком к нирване. И мне хочется говорить этой замечательной женщине только правду.

– В тюрьме!

– Ха‑ха‑ха… Нет, дружок, не заливай! Я знаю, как воняет от парня, вышедшего из тюрьмы… Аж блевать тянет!

– Откуда тебе известны такие подробности? – удивляется интеллигентный Геннадий Поленов, которого несколько шокирует Лерина вульгарность.

– Плавали, знаем!

– Тут совсем другие тюрьмы…

Она продолжает смеяться, прищурившись и нацелив в меня палец.

– Не в тюрьмах дело! Дело в тебе. Ты, дружок, совсем не из той породы! Я даже подумала, что ты из этих…