Подстрекатель - Холли Лайл

Прикосновение бога — могущественный дар.

В Королевстве Красных Вод первоначальное безумие немного стихло. В тот день рано утром с облачного неба свалилось вдвое больше людей, чем населяли Лагерь Короля Красных Вод. Все это сопровождалось громовыми раскатами и огнем, который разбил Колокол Первого Голоса, а козы, женщины и воины бросились врассыпную.

Из всех новоприбывших Санста Гоу-Лайтли Оверлэнд была первой, кто поняла, где находится. Санста родилась в Гируналле; она покинула Королевство Красных Вод — королевство на колесах, но все же королевство, — чтобы искать богатство и будущее в великих городах Империи Харс. И хотя Санста была не слишком рада столь скорому возвращению домой, она чувствовала, что способ прибытия придаст ей вес в глазах братьев и сестер, кузенов, тетушек и дядюшек. Ничего подобного не могла Сансте даровать ее работа в Харсе в качестве переписчика населения. Санста немедленно заявила, что ее и ее спутников передали в руки бога Водора Имриша, который объявил их своими посланниками — и затем передал ее родственникам и соседям сообщение, что Водор Имриш требует доброго обращения со своими посланниками.

Если бы все они не светились, подобно маленьким солнцам, начиная с момента прибытия, и если бы не раскололся Колокол Первого Голоса — определенно знак божественного вмешательства, — люди наверняка были бы настроены более скептически. У Истинного Народа были свои волшебники — хотя короли пользовались большим почетом. Боги, однако, все же имели значимость в таких местах, как Три Копья, и хотя никто и слыхом не слыхивал о Водоре Имрише, большинство народа пожелали его выслушать и — по крайней мере на какой-то момент — были готовы считать добрым знаком тот факт, что для своего посещения бог выбрал именно их королевство, а не королевство соперников.

Воины, женщины, волшебники и даже сам король энергично принялись за работу. Они повесили дополнительные гамаки, пожертвовали овощи и коз для дополнительных обедов и приняли новоприбывших в свои повозки и в круг доверия, словно они все были такими же их соплеменниками, как Санста.

Сансте это нравилось. Это был ее народ, и несмотря на их ужасную репутацию среди тех, кто их не знал, ее соплеменники ничем не запятнали себя. Они были гостеприимны, обаятельны и до сих пор еще никому не объявляли войны, ни к кому не пылали вечной ненавистью.

Наконец Санста, лишившись сил, упала в гамак, в котором вдетстве спала вместе со своими сестрами. Она дома. Она жива. Это было хорошо.

Ее успокаивал плеск волн в заливе чуть ниже того места, где клан на месяц остановил свои повозки, мерное шуршание прибоя о берег. Пение ночного куккара, низкое и мелодичное, на какое-то мгновение заставило Сансту вновь стать семилетней девочкой, и она вспомнила костлявые коленки и локти и приглушенный шепот своих сестер — сейчас уже замужних, с собственными повозками и детьми. Ее окутал ветерок, сладкий от цветочных ароматов. Она дома. Ранее в тот день Санста была уверена, что никогда в этой жизни не вернется сюда. Ее семья была рада видеть ее и не задавала слишком много вопросов. Невероятный, чудесный голос бога все еще звучал в ее голове.

— Подожди. Тебе еще не пришло время покинуть этот мир. Ты еще должна много сделать.

У нее все еще было будущее. Это ей пообещал бог.

Рейт опустил аэрокар в заливе рядом с одной деревней, где все еще горели огни.

— Почему здесь? — спросила Джесс.

— Мы должны быть именно здесь, — ответил Рейт. — Я не знаю, откуда мне это известно. Просто знаю.

— Ненавижу всю эту мистику, — пробормотал Патр.

— Ты не признаешь ничего, кроме четкой, разумной магии, верно? — спросила Джесс.

Рейт услышал резкие нотки в ее голосе.

— Что было так хорошо для всех нас до сегодняшнего времени.

Рейт предпочел не вмешиваться. Он подвел аэрокар к берегу и посадил его, открыл носовую дверь и выпрыгнул наружу. Вдоль восточного края залива первая серая полоска рассвета отделила море от неба. Довольно странно, подумал Рейт, что в такое время в деревне все еще горят огни. Из своего гастрольного опыта он знал, что гируналльцы начинали свой рабочий день с восходом солнца или чуть позже. Во всяком случае, он никогда не слышал о том, чтобы солнце заставало их в постели.

Рейт услышал, как следом за ним из аэрокара выходят Джесс и Патр. Голос Джесс по-прежнему звучал невесело, в словах же Патра сквозила явная усталость.

— Что мы должны здесь делать, Рейт? — задал вопрос Патр. — Как укрытие это место выглядит неплохо. Мне не приходилось слышать, чтобы Дознание засылало сюда своих агентов даже на короткий срок. Оно находится далеко за пределами контролируемой Империей территории. Добираться сюда нашим преследователям будет так же трудно, как было и нам.

— Нам, наверное, следует спрятаться здесь, — сказал Рейт. — Если быть точным, то Водор Имриш… не говорит со мной. — Рейт на какое-то мгновение замолчал, затем продолжил: — Я даже не могу выразить это словами. Это что-то вроде внутреннего голоса, интуитивного предчувствия. Когда я следую правильной дорогой и делаю правильные вещи, то я это хорошо чувствую. Когда я начинаю отклоняться от нужного направления, то тоже чувствую.

— А ты не мог попросить у него карту и расписание? — спросил Патр.

Рейт рассмеялся.

— Это вовсе не смешно, — сердито заметила Джесс. — Это неуважительно. Не следует подвергать сомнению поступки бога, особенно такого, который спас вам жизнь.

Рейт удивленно посмотрел на нее.

— Почему бы нет? Насколько я могу судить, именно для этого нам и дарован мозг и свобода воли — чтобы задавать вопросы, принимать решения и осуществлять их на практике. Так почему же нельзя задавать вопросы богам, почему нельзя высказывать им свое мнение по тому или иному вопросу? Я вынужден согласиться с Патром. Жаль, что у нас нет ни карты, ни расписания. Я бы тогда не стоял здесь в раздумьях о том, не напрасно ли тянул нас троих через пол-океана. Что же касается спасения Водором Имришем наших жизней, то… Отлично. Да. Верно. Он спас нам жизнь. Но он не спас Соландера, а ведь вполне мог это сделать. Не спас он и Велин или кого-либо другого, хотя это также было в его силах. Думаю, мы имеем право подвергнуть сомнению его действия.

На крутом каменистом берегу оказалось достаточно препятствий, чтобы помешать разговаривать на ходу. Продолжить разговор они смогли, лишь достигнув вершины.

А когда достигли ее, то никто из них не знал, что сказать. Огромное количество каанцев и членов Ордена Резонанса стояли на краю деревни и безмолвно смотрели на них. От толпы исходил какой-то нежный свет, словно составлявшие ее люди были какими-то волшебными огнями, зажженными в ночном саду для того, чтобы осветить дорожку, не полагаясь лишь на звездный свет.