Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн

не ромейскому василевсу. Так, спустя год, когда молодой князь Боэмунд III попал в плен к сарацинам (в 1164 г.), антиохийские франки призвали в город короля Амори I Иерусалимского, которому и доверили регентство. Подобные действия не могли не вызвать императорского гнева и вполне вероятно, что Мануил I Комнин готовился к решительным действиям, призванным обуздать его антиохийских вассалов. Эти настроения, царившие при императорском дворе, передает Иоанн Киннам: «антиохийцы, будучи по природе вероломны, пришли в Палестину к Бодуэну (ошибка Киннама, здесь речь идет уже об Амори I. — С. Б.) и добровольно вверили ему власть над собой и над своим городом. Но король, зная, что этот город подвластен василевсу, счел нужным, как сказано, сперва спросить его о нем. Василевс отвечал ему: "Просьба о браке, так как тебе угодно заискивать наше благорасположение, будет в непродолжительном времени исполнена; что же касается до Антиохии, то она как издревле была данницей римлян, так и ныне подвластна нашей державе, — и ни ты, пока мы живы, ни кто другой не может управлять ею. А антиохийцы скоро получат от нашего величества возмездие за свою неверность римлянам и тогда почувствуют, кого дерзнули они оскорбить"»[1558]. Однако последующее развитие событий не только предотвратило какую-либо конфронтацию, но более того — укрепило связи империи с княжеством Антиохийским. Несмотря на то, что князь Боэмунд III Антиохийский взошел на престол благодаря победе антивизантийской партии, его правление ознаменовало пик сближения Антиохийского княжества с Ромейской державой. Уже в 1165 г. он совершил путешествие в Константинополь, где лично принес оммаж своему сюзерену и сородичу — Мануилу. Король Амори I Иерусалимский, как уже говорилось, взял в жены внучатую племянницу василевса и, в 1171 г., также лично принес оммаж Мануилу I Комнину, совершив аналогичное путешествие в Константинополь.

IV. Военная, дипломатическая и экономическая поддержка Антиохии и франков Сирии со стороны Мануила I Комнина и державы ромеев

Важнейшей составляющей византийского сюзеренитета над Антиохией следует считать ту военную, дипломатическую и экономическую поддержку, которую император Мануил I Комнин оказывал сирийским франкам. В первую очередь, это касается и прямого участия ромейских контингентов в войнах, которые франкские государи вели против сирийских мусульман. Первым подобным прецедентом, опять же, стал поход императора Иоанна II Комнина, предпринятый весной 1138 г. совместно с князем Раймондом Антиохийским и графом Жосленом II Эдесским. Невзирая на его печальный исход, сирийские франки смогли вернуть утраченные ранее города и крепости, такие как Бизаа, Кафартаб, Маарат ан-Нуман и Аль-Атариб. Однако ромейские кампании на землях франкской Сирии, имевшие место в правление императора Мануила I Комнина, имели уже совершенно иное значение. Василевс не пытался отвоевать мусульманские земли для переселения туда латинян из Антиохии; напротив, Мануил стремился оказать военную поддержку сирийским франкам, всячески способствуя укреплению вассального княжества Антиохийского и соседствующего с ним графства Триполи.

Ромейское участие в обороне графства Триполи.

Битва у Крака де Шевалье (1163 г.)

В 1163 г. ромейские войска, под командованием дуки Киликии — Константина Коломана, прибыли в Триполи для отражения вторжения эмира Нур-ад-Дина. Летом этого года аскар Нур-ад-Дина вошел на земли Триполийского графства и осадил Крак де Шевалье — важнейший оплот франков в долине Бекаа и среднем Ливане. Положение Крака — а соответственно, и христианского господства к востоку от ливанского хребта — было критическим. Замок не был еще превращен в тот шедевр средневековой фортификационной архитектуры, который сохранился до наших дней. Граф Раймонд III Триполийский направлял соседним христианским государям отчаянные призывы о помощи. Ни антиохийские рыцари, ни король Иерусалимский не успели вовремя собрать войска для поддержки триполийского графства. К стенам Триполи успели подойти лишь войска французских крестоносцев, которых вели граф Гуго VIII де Лузиньян и Жоффруа Мартел и ромейские контингенты, направленные василевсом под началом дуки Константина. Причем, исходя из срочности призывов Раймонда III и опасности положения, войска Коломана прибыли в Триполи по морю, погрузившись на корабли в портах Киликии и миновав окольный сухопутный путь через Александретту, Аманос, Антиохию и приморские города Сирии[1559]. Конечно же, нельзя не напомнить, что всего лишь за год до этих событий, в 1162 г., граф Раймонд III и его триполийские рыцари разорили византийский Кипр. Однако уже в 116З г. на помощь Триполийскому графству пришли ромейские войска. Это вновь доказывает, что василевс Мануил готов был пожертвовать интересами империи ради укрепления христианского присутствия на Востоке. Он оказал помощь (причем помощь крайне своевременную) государю, который всего за год до этого разорял византийские поселения и монастыри[1560].

Итак, когда силы графа Триполи и его вассалов, французских крестоносцев и ромеев, были собраны, объединенная христианская армия, под началом графа Раймонда III, графа Гуго VIII де Лузиньяна, Жоффруа Мартела и дуки Константина Коломана выступила на восток — к долине Бекаа и стенам Крака де Шевалье. Тогда войска христиан нанесли Нур-ад-Дину одно из самых тяжелых поражений, практически полностью разгромив его армию у стен осажденного Крака. Как об этом вспоминал Гильом Тирский, «Нур-ад-Дин, находясь неподалеку от Триполи, велел своей армии встать лагерем в указанном месте (т. е. у стен Крака де Шевалье. — С. Б.), позволив своим воинам и ополченцам отдохнуть. В это самое время его армии был нанесен сокрушительный удар; многие его воины были захвачены в плен, еще большее количество — предано мечу, и так почти все его войско подверглось уничтожению. Сам он, бросив все свое имущество, босоногий, бросился на спину одной из ближайших лошадей и бежал, едва избежав плена. Наши же воины, обогатившись за счет многочисленных сокровищ и трофеев, ставших достойной добычей победителей, возвратились в свои дома»[1561]. Другой современник этого сражения — Михаил Сириец, оставляет не менее яркое описание: «В один из дней осады, в полдень, когда тюркские воины отдыхали в своих палатках, у лагеря внезапно появились кресты и знамена франков, которые стремительно продвигались вперед, вселяя ужас и захватывая тюрок. Как рассказывают, когда Нур-ад-Дин увидел знамена франков, он выбежал из своей палатки в одной рубашке и бросился к своей лошади, которая, как обычно, стояла на привязи. Некий курд подбежал к Нур-ад-Дину и успел перерезать привязь его коня, благодаря чему эмир смог бежать с поля боя и спастись. Франки же схватили того курда и убили его. В тот день они предали мечу великое множество тюрок, а уцелевших— заковали в цепи и доставили в Триполи»[1562]. Описывая битву у стен Крака, Ибн аль-Асир, особо отмечает действия ромейских войск «греческого Аль-Дуки», т. е.