Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн

Бодуэном. Между тем, около этого времени венгерский король (старший брат Белы, Стефан III. — С. Б.) умер. Мануил, считая его смерть счастливым случаем, тотчас же посылает Алексея с блистательной свитой и огромным царским багажом принять власть над Пэонией (Венгрией) и царствовать над своими единоплеменниками. И Алексей без труда надел на себя королевскую корону и без всякого сопротивления стал господствовать над всем народом»[1516].

13 января 1173 г. Бела III Арпад и его супруга — Агнесса Антиохийская были миропомазаны и возведены на королевский престол Венгрии. Агнесса родила Беле III двух сыновей — Имре и Андрея (Андраша), каждый из которых впоследствии восходил на венгерский престол. Таким образом, все последующие короли династии Арпадов были, по материнской линии, отпрысками Антиохийского княжеского дома и прямыми потомками Рено де Шатильона. Примечательно, что подавляющее большинство авторов, описывая участие короля Андраша II Венгерского в Пятом крестовом походе, практически никогда не упоминают о том, что принявший крест мадьярский король приходился родным внуком легендарному крестоносцу — Рено де Шатильону. В связи с этим неплохо бы еще раз обратить внимание на то, каким образом имперский вассалитет и династические связи с Ромейской державой сказались на судьбе князя Рено. Как у младшего отпрыска знатного, но все же — в достаточной мере заурядного бургундского рыцарского рода, у Рено не было шансов когда-либо породниться с гордыми королевскими домами христианского мира[1517]. Однако решение принять крест и отправиться с войском короля Людовика VII Молодого на Восток полностью переменило его жизнь. Пережив тяжелейший переход через Малую Азию и уцелев после кампаний в Сирии, он остался в Леванте. Там, благодаря неожиданно вспыхнувшей страсти княгини Констанции, Рено взошел на княжеский престол Антиохии. Придя к власти, он, казалось бы, сделал все, чтобы лишиться столь неожиданно достигнутого престола; его издевательства над латинским Патриархом Амори де Лиможем и варварское разорение византийского Кипра вошли в легенду. Тем не менее, благодаря «карающей руке» василевса Мануила, Рено получил подтверждение своих прав на княжеский престол Антиохии, был включен в число имперских вассалов и даже — сородичей (будучи отчимом императрицы Марии), а его дочь — Агнесса взошла уже на королевский престол Венгрии. Герб де Шатильонов по сей день красуется рядом с королевскими гербами Венгрии, на гробнице Белы III и Агнессы в церкви Св. Матьяша в Будапеште. Это неожиданное объединение рода Рено де Шатильона с королевской династией Арпадов может, по праву, считаться одним из наиболее парадоксальных и исторически значимых примеров франко-византийских династических браков, бравших свое начало в Антиохии.

Конечно же, нельзя не задаться вопросом — зачем императору Мануилу понадобилось скреплять вассалитет Антиохии и союз с Иерусалимом еще и кровными узами? Однако это устремление являлось характерной чертой политики Комнинов. С конца XI в. Комнины укрепляли свою власть и влияние внутри империи благодаря династическим бракам с другими ромейскими аристократическими родами; Дуками, Вриенниями, Далассинами, Контостефанами, Ангелами, Палеологами. Император Мануил, очевидно, не желая более ни воевать с сирийскими франками, ни рассчитывать только на клятвы их государей, перенес эту модель династического сближения на правящие дома Антиохии и Иерусалима, инкорпорируя франкских правителей Заморской земли в разветвленную семью Комнинов. И надо сказать, что эта политика василевса в действительности обеспечила как признание сирийскими франками имперского сюзеренитета, так и весьма гармоничный союз между Византией и франками Заморской земли, сохранявшийся на протяжении двадцати двух лет (1158–1180 гг.). Так, со времен восточного похода Мануила, короли Иерусалима (Бодуэн III, Амори I и Бодуэн IV Прокаженный) и князья Антиохии (Рене и Боэмунд III) не пытались оспаривать имперский сюзеренитет и гегемонию Ромейской державы в восточном Средиземноморье.

II. Участие сирийских франков в восточных войнах императора Мануила I Комнина

Если отвлечься от торжественного принесения оммажа латинскими государями и череды франко-византийских династических браков, нельзя не задаться вопросом — каковы же были практические проявления византийского сюзеренитета над государствами крестоносцев, в особенности — над княжеством Антиохийским? Естественно, наиболее действенным проявлением вассалитета была военная повинность, несение воинской службы по призыву сюзерена. Во второй половине XII в. антиохийские и иерусалимские франки принимали участие в целом ряде ближневосточных кампаний императора Мануила I Комнина. Здесь мы принципиально не касаемся описанного выше похода императора Иоанна II Комнина и сирийских франков против Алеппо и Шейзара (1138 г.), т. к. этот поход может скорее служить примером того, как василевс не смог добиться покорности своих франкских вассалов. Мануил I Комнин, в свою очередь, добился на этом поприще намного более впечатляющих результатов.

Кампания князя Рено де Шатильона против Тороса II Рубенида (1153 г.)

К началу 1150-х гг. Ромейская держава лишилась большей части своих владений в Киликии, которые были завоеваны Торосом II Рубенидом. После сокрушительного поражения ромейской армии Андроника Комнина в битве у стен Мамистры (1152 г.) император Мануил, осознав, что в данный момент он не сможет возглавить новый поход в Киликию, обратился к дипломатическим мерам. Он стал натравливать на государство Рубенидов двух наиболее мощных восточных государей, находившихся в сфере влияния Византии; румского султана Масуда I и князя Антиохийского — Рено де Шатильона. По словам Гильома Тирского, «император направил послание к Рено, призвав его выступить в поход и оградить Киликию от нападений и посягательств; если же Рено нужны были бы для этого деньги, то император обещал выделить все необходимые средства из своей казны и выслать их, когда придет время»[1518].

К этому времени Рено едва успел взойти на княжеский престол, которым был всецело обязан своей романтической связью и последовавшим браком с овдовевшей княгиней Констанцией Антиохийской. Чувствуя шаткость своего положения, он охотно вступил в соглашение с ромейским василевсом. Собрав войска антиохийских франков и контингенты тамплиеров, Рено начал свою первую наступательную кампанию, обращенную против Тороса II Рубенида. К этому времени Торос II расширял свои владения не только за счет византийских территорий; он также захватил и северные земли Антиохийского княжества, в том числе — Александретту и Баграс. Разбив войска Тороса II в полевом сражении, князь Рено отвоевал Александретту, Баграс и другие ранее утраченные франками крепости по обеим сторонам Аманоса. Согласно хронике Михаила Сирийца, «Противники встретились у врат Александретты[1519]. Армяне потерпели поражение, а Торос бежал. Вскоре после этого он попросил мира и отдал братьям (т. е. тамплиерам. — С. Б.) принадлежавшие им земли»[1520]. Победоносный исход кампании 1153–1154 гг. подтверждает и Гильом Тирский: «собрав войска и предоставив себя в распоряжение императора, Рено выступил в Киликию, против вышеупомянутого Тороса, где он наголову разбил его армию и