Опасное наваждение - Натали Питерс

Приступы боли и рвота продолжались всю ночь. Затем наступила новая фаза болезни. Стало трудно дышать, я страшно замерзла. Особенно мерзли руки и ноги. Позже Сет объяснил мне: когда организм теряет столько воды, кровь сгущается. Но тогда я ничего этого не знала. Я только чувствовала, что мне плохо, как никогда. Я ждала смерти как избавления от страданий и боли.

Дождь прекратился. Сет вынес меня из палатки на солнечный свет. Разведя большой костер, он растирал мне руки и ноги, чтобы усилить ток крови. Потом заставил меня пить, хотя я была почти без сознания и давилась водой. А когда снова наступила ночь, он лег рядом со мной, чтобы согреть своим теплом. Это было справедливо. Не так давно я делала то же самое для него.

Снова рассвело. Я проснулась и обнаружила, что моя голова лежит на сгибе его руки. Сет крепко спал. Мне не хотелось будить его. Но как только он пошевелился, я сказала:

– Можно мне немного воды, Сет? Я страшно хочу пить. Он ласково обнял меня и протянул чашку с водой. На этот раз он позволил мне пить столько, сколько я захочу и сколько смогу выпить.

Я оглядела себя. Худющая! Кожа да кости! Я походила на ощипанного цыпленка и весила, наверное, не больше девяноста фунтов.

– Все кончилось? – спросила я Сета.

– Да, – ответил он, и в его голосе прозвучали победные нотки, словно мое выздоровление было делом только его рук. Возможно, так оно и было. Он по праву мог гордиться собой. – Ты жива, цыганка. Можешь снова мучить, дразнить и ослеплять меня своей красотой и глупой ложью. – Он усмехнулся. – Теперь тебе нужно много пить, чтобы восполнить потерю жидкости. А я дам тебе немного соли…

– Икра, – слабым голосом подсказала я. – На дне чемодана. Там две банки.

– Точно! – засмеялся он.

Я выздоравливала удивительно быстро. Через два дня мне уже казалось, что я никогда не болела. Я все еще была слаба и подозревала, что недолго смогу держаться в седле, но я снова была сама собой. Я выжила!

– Камфара, конопля и икра тебя никогда не подведут, – сказал Сет.

– А ты? – с беспокойством спросила я. – Ты не заболеешь?

– Не знаю. Может, и нет. Холера – странная болезнь. Она очень часто щадит людей, ухаживающих за больным, и они потом никогда ею не болеют, но поражает многих, которые не имели контакта с заболевшим. Похоже, холера передается по воздуху.

– Как слухи, – вздохнула я. – Надеюсь, ты не заболеешь.

– Почему? Тебе надоело ухаживать за мной? – спросил он, улыбаясь такой дьявольски обольстительной улыбкой, что у меня гулко забилось сердце. – Мы оба славно потрудились. Но хватит медицины. Больше никаких болезней или несчастных случаев. Правильно?

– Правильно.

Он стоял без шляпы, в расстегнутой до пояса рубахе с закатанными на загорелых руках рукавами. В солнечных лучах его волосы приобрели красноватый оттенок. Странно, я всегда считала, что у Сета волосы черные, как смоль.

Я хотела спросить его, почему он бросил медицину. Неужели из-за Джули? Но по рассказам Стивена выходило, что Сет забросил занятие наукой до того, как убежал из дома, и до того, как отправился в Техас сражаться с мексиканцами. Из Сета получился бы отличный доктор. Но я знала, что если заговорю об этом, то нарвусь на резкий, оскорбительный ответ. Так что я решила лучше не испытывать судьбу и подумать об этом, когда у меня будет свободное время…

– Лошади готовы и можно трогаться в путь, – сказал Сет на четвертый день утром, когда моя болезнь окончательно отступила. – Будем ехать, пока не устанем. Только не надо храбриться. Когда почувствуешь, что тебе нужен отдых, скажи мне, и мы сделаем привал. Караван наверняка все еще в Форт-Ларами.

Ни один из нас не вспоминал трогательную сцену у моего смертного одра. В конце концов я осталась жива, а, значит, все мои прощения не считаются. Но, порывшись в глубинах своей души – мы долго ехали по однообразному ландшафту вдоль реки Платт, Сет молчал, и мне больше ничего не оставалось, как только копаться в своей душе, – я обнаружила, что действительно многое простила ему. Собственно говоря, я простила все, кроме Вены, где он бросил меня с ребенком на руках. Мне было все равно, какие демоны гнали его, какие черти преследовали, – он поступил безжалостно и бессердечно. Что ж, вздохнула я про себя, может, когда я буду умирать в следующий раз, я прощу его и за Вену тоже. Если только за это время Сет не прибавит к этому своему греху новые.

Дорога поднималась в гору. Мы миновали Большую равнину. Длинные, колышущиеся травы прерии становились все ниже, появились колючие побеги, способные выжить в засуху под палящим солнцем. Мы пересекли южный приток реки Платт, проехали Гору-Суд, которая вместила бы тысячу бюрократов в накрахмаленных манжетах. Мы видели Гору-Трубу, метко названную так за то, что она резко поднимается среди засохшей равнины на сорок футов в высоту. Проехали под разрушенными ветрами скалами, которые назывались Обрывы Скотта.

Как и предсказывал Сет, мы застали караван Мюррея в Форт-Ларами. Завидев многочисленные повозки, составленные в кучу возле толстой кирпичной стены форта, я заволновалась. На меня напали какая-то странная нервозность и непонятный испуг. Это был конец нашего путешествия, конец моего путешествия с Сетом. Все было кончено. Теперь мне предстояли возвращение в Новый Орлеан, встреча со Стивеном и откровенный рассказ обо всем, что здесь происходило. Эта перспектива не очень радовала меня. Я чувствовала, что еще не готова. Я трусиха.

Мы с Сетом нашли Мюррея, сидевшего в тени у стены форта вместе со своим охранником, волосатым верзилой по имени Джейк. Стоял полдень, но даже мартовское солнце здесь палило так, что за месяц превращало равнину в безжизненную пустыню.

Мы обменялись приветствиями. Мужчины не сводили с меня глаз.

– Я ищу пару по фамилии Андерсон, – сказал им Сет. – Они могли назваться и другим именем, но я уверен, что такая пара какое-то время ехала с вами.

Сет принялся описывать их Мюррею, но тот прервал его.

– Они были здесь, но теперь их уже нет, – сказал он и, не отворачивая головы, сплюнул прямо под ноги Сету. Мюррей буквально ел меня глазами. – Они ушли из каравана недели две назад, так, Джейк?

Джейк, слишком угрюмый для того, чтобы разговаривать, издал в ответ утвердительное бурчание.

– Что вы имеете в виду под «ушли»? – спросил Сет. – С кем они ушли? С другим караваном? Почему? В какую сторону направились?

– Слишком много вопросов сразу, приятель, – медленно сказал Мюррей. – Молодой шалопай ни с кем из нас особо не разговаривал. Я таких вспыльчивых и упрямых еще не встречал. Он никогда не был на другом берегу Миссисипи, но пытался доказать мне, что я выбрал неверный маршрут. У него была книжка. Этого, как его… Хэнсона. «Руководство Хэнсона», так, Джейк? Он все твердил, что есть более короткий путь через горы, по которому можно попасть в Калифорнию на две недели быстрее. Мы-то с вами знаем, что в этой книге только – прошу прощения, мэм, – бизонье дерьмо. Этот наглец Хэнсон и гор-то, наверное, ни разу близко не видел! Но я не смог вправить мозги этому упрямцу и Джейк тоже, а он знает эти горы, как свои пять пальцев.